Обратимся теперь к колонизации. В науке все более распространяется мнение, что финикийская колонизация имела совершенно иной характер, чем греческая. Некоторая разница действительно бросается в глаза. Самым главным отличием является то, что колонии, выведенные финикийцами, составляли часть Тирской державы, в то время как греческие апойкии являлись в политическом плане самостоятельными полисами. И в том, и в другом случае имеются исключения. С самого начала независимым стал Карфаген. С другой стороны, известно, что колонии, выведенные греческим Коринфом во времена Кипселидов, подчинялись своей метрополии. Но эти исключения только подтверждают основное правило. Другое важное отличие состоит, на наш взгляд, в том, что финикийская колонизация протекала в два этапа, причем второй этап в значительной степени совпадал по времени с Великой греческой колонизацией. Надо отметить также, что в греческом мире метрополиями являлись самые различные города и области, как весьма развитые, например, города Ионии, так и достаточно отсталые, например, Ахайя. Из финикийских городов метрополией являлся только один Тир. Правда, он, вероятно, служил резервуаром, собирающим будущих колонистов из разных мест, и притом не только финикийцев, но все же колонизация исходила именно из него. Может быть, в колонизации части Кипра принимал участие и Арвад, но это еще требует дальнейшего изучения.
В остальном, как кажется, обе колонизации имеют сходные черты. И той и другой колонизации предшествовала предколонизация. Достаточно ясно выделяемая в истории греческого колонизационного движения предколонизация теперь все более устанавливается и для финикийской колониальной экспансии. Долгие споры о характере греческой колонизации все больше приводят к выводу, что в ней можно выделить аграрную, торговую или, точнее, торгово-ремесленную тенденции, а преобладание той или другой зависело от характера метрополии, от ее экономических интересов и от тех условий, которые колонисты встречали в странах их поселения. Обе тенденции можно выделить и в финикийской колонизации, однако характер метрополии во всех случаях оставался одним. Хотя торговые интересы, по-видимому, в наибольшей степени определяли сам процесс колонизации, аграрный момент в нем, несомненно, присутствовал, и его достаточно ясно выделяют в Сардинии и, пожалуй, в Испании. Финикийские колонии далеко не всегда являлись лишь якорными стоянками, они были прочными поселениями, обладающими хоть и небольшой, но сельскохозяйственной округой. Надо заметить, что и греки порой на начальной стадии колонизации создавали такие стоянки и чисто торговые фактории, эмпории. Греческие колонии иногда создавались теми, кто потерпел поражение в политической борьбе и не имел другого пути спасения, кроме бегства и создания нового поселения. И ряд финикийских колоний были созданы оппозиционными группами знати, потерпевшими поражение во внутренней борьбе. Самым ярким примером таких поселений является Карфаген. Велика была роль оракула и у греков — дельфийского Аполлона, и у финикийцев — тирского Мелькарта. Наконец, и в Тире, и в городах Греции главная роль в организации колониальных экспедиций принадлежала государственной власти.
Все это показывает, что, хотя финикийское и греческое общества в очень важных аспектах были принципиально различны и относились к разным вариантам древнего мира, их колонизации указывают на аналогии в чрезвычайно важных областях. Видимо, более тщательное сравнительное изучение обеих колонизаций сможет выявить общие закономерности колонизационного движения в древности независимо от того, относится ли общество метрополии к античному или древневосточному миру.
Что касается финикийских колоний, то они, будучи элементами Тирской державы, естественно, тоже оставались в мире Древнего Востока. Крушение этой державы создало только предпосылки для перехода на античный путь развития общества. Однако обретение независимости, освободив колонии от власти далекого тирского царя, оставило их наедине с окружающим туземйым миром и ослабило связи с Востоком. В Испании это спровоцировало усиление тартессийского давления, с одной стороны, и изменение экономических условий существования финикийских поселений — с другой. Следствием этого явился отказ нахождения финикийцами в большинстве поселений и концентрация их в немногих городах, что, естественно, привело к стремлению сохранить старые традиции жизни. Вторым последствием обретения колониями независимости стало карфагенское завоевание.
Первоначальная независимость Карфагена от Тира и относительно быстрая ликвидация монархии тоже создали предпосылки для античного пути развития. Надо иметь в виду также, что Карфаген географически находился довольно далеко от основной территории Востока, и его восточные связи были не очень сильными. Экономические, а затем и политические интересы объединяли его скорее с этрусками или греческими колонистами, а также с другими народами центра и запада Средиземноморья, чем с метрополией. Отношения со всеми этими народами были разнообразны — от союза и партнерства до открытых жестоких войн. Но в любом случае они имели для Карфагена гораздо большее значение, чем контакты с далеким Тиром, с которым его связывали исключительно духовные узы.
Еще на сравнительно раннем этапе своей истории Карфаген приступает к колонизации Питиуссы, а распад Тирской державы позволил ему строить на ее обломках собственную. Одновременно карфагеняне захватывают значительные плодородные территории непосредственно вблизи своего города. Подчиняют они и некоторые районы с местным населением, как например, остатки Тартессийской державы. В результате под властью Карфагена оказались огромные территории, и образуется мощное государство, ставшее одним из самых сильных и значительных в Средиземноморье. Это не могло не отразиться на экономических и социальных отношениях в Карфагене. После завоевания плодородных территорий, часть которых Карфаген включил в свою хору, начинает развиваться земледелие. С течением времени оно будет играть все более значительную роль в экономике, определяя не только экономические, но в значительной степени и политические интересы части карфагенской знати. Таким образом, карфагенское хозяйство становится многоотраслевым и разнообразным.
В это время формируется сложная социально-политическая система Карфагена, та пирамида, наверху которой стояла карфагенская аристократия, составлявшая верхушку гражданства — «народа Карфагена», а в самом низу — рабы и близкие к ним группы зависимого населения. Между этим крайними точками располагались иностранцы, «метеки», «сидонские мужи» и другие категории неполноправного, полузависимого и зависимого населения, значительная часть которого явилась наследием восточного происхождения Карфагена, а другая стала следствием нового положения государства. Сам гражданский коллектив состоял из двух групп аристократии и плебса, но они вместе противостояли остальному населению республики, выступая как единый коллектив в отношениях с подчиненными и с внешним миром. Материальной основой этого гражданского коллектива явилась общинная собственность, выражающаяся в двух ипостасях — как собственность всей общины и как собственность отдельных граждан. Кроме общинной собственности, никакого другого сектора экономики не существовало, даже храмовая собственность находилась под контролем общины. Утверждается республиканская форма управления государством. Высшая власть в этом государстве, по крайней мере, официально, а в критические моменты и фактически, принадлежит народному собранию. Так что в принципе суверенной властью обладал народ Карфагена, «господа карфагеняне». Правда, в обычное и более или менее стабильное время реально власть принадлежала олигархической верхушке гражданства, так что Карфаген был именно аристократической республикой. Все это свойственно той форме экономической, социальной и политической организации древнего общества, которая именуется полисом и которая определяла античный характер данного конкретного общества.
Итак, в Карфагене возник полис. Он обладал рядом особенностей, определенных его восточным и колониальным происхождением, но эти особенности не выходят за рамки полисной системы. Можно считать, что наряду с греческими полисами и римской civitas Карфаген представлял собой третью разновидность полиса. В Греции и Риме полис формировался в ходе ожесточенной классовой и сословной борьбы. Скудость наших знаний о внутренней истории Карфагена не позволяет проследить историю подобного процесса в карфагенском обществе. Однако можно полагать, что и там шла подобная борьба. Переворот Малха и его подавление, установление и свержение диктатуры Магонидов, неудачный мятеж Ганнона — известные нам ее проявления. Свержение власти Магонидов, с одной стороны, и появление хоры и создание там земледельческого хозяйства аристократов, с другой — определяют возникновение карфагенского полиса. Одновременно с этим формируется и Карфагенская держава. Датировать завершение всех этих процессов надо приблизительно серединой V в. до н. э. Таким образом, можно говорить, что к середине этого века формируется карфагенский полис и Карфагенская держава. В результате Карфаген, генетически связанный с восточным миром, к середине V в. до н. э. стал античным государством.
