Важной частью вавилонской политики были массовые переселения жителей побежденных стран. На новом месте переселенцев ждали разные условия. Часть их получала пайки от царя и становилась царскими рабами (Дандамаев, 1974, 328), живя преимущественно в самом Вавилоне. Это были главным образом различные ремесленники, работавшие в мастерских и на верфях Вавилонии, опытные моряки из Финикии, челядь, услаждавшая досуг царя и других рабовладельцев. Среди них были иудеи, финикийцы, филистимляне (ANET, р. 408). Однако далеко не все депортированные становились рабами, хотя тоже были не свободны. Немалая их часть селилась вместе, возможно, на пустошах, образуя особые общины, сохранявшие и оберегавшие свою этническую индивидуальность, хорошо помнившие те города, из которых они были выселены. Среди таких общин отмечается Бит-Цурайа около Ниппура, где жили тирские переселенцы (Дандамаев, 1974, 328–329; Eph‘al, 1978, 81–83). Может быть, подобные общины организовывали и переселенцы из других финикийских городов. Там же, недалеко от Ниппура была выделена земля и для депортированных из Иудеи (Ez., 1, 1). Такое заселение именно этого района Месопотамии неслучайно, ибо он был сильно опустошен во время войн между ассирийцами и халдеями, и вавилонские власти явно стремились восполнить его население (Tadmor, 1981, 203). Другая часть вынужденных переселенцев селилась вокруг Вавилона. Это были семьи, обладавшие собственностью — домами и землей (jer., 29, 4–7). Со временем они образовывали свои общины, возглавляемые старейшинами (Jer., 29, 1; Ez., 8, 1; 20, 3). В этих общинах сохранялись старые порядки, свойственные данному народу. У иудеев после крушения монархии большое значение вновь приобрели родовые связи. Старые родовые группы становятся основной формой объединения людей. В них тщательно сохраняются родовые традиции. В период между первым взятием Иерусалима и окончательным разрушением города переселенные в Месопотамию иудеи находились в постоянных сношениях с родиной, как свидетельствует, например, послания Иеремии переселенцам и письма некоего Шемани из Месопотамии в Иерусалим (Jer., 29, 1—28). По-видимому, и другие депортированные не теряли связей с родной страной. В ином положении находились представители депортированной аристократии, в том числе члены царских родов. Они получали определенные привилегии, как, например, бывший неудачливый царь Иудеи Иехония или члены тирского царского дома Иудеи к этому времени были уже в основном монотеистами, верили, что Йахве является единственным истинным богом всего мира, и эта вера, не дававшая им возможности раствориться в окружающей среде, явилась основой сохранения и религиозной, и этнической индивидуальности. Но гем мучительнее было для них сознание постигшей их катастрофы. Вавилоняне уводили в плен преимущественно элиту побежденного общества, не только политическую и военную, но и интеллектуальную и религиозную. Представители именно этой среды напряженно размышляли над причинами краха их государства. Это явилось основанием для нового этапа пророческого движения, главным содержанием которого становится осмысление случившегося, выяснение его причин и определение путей будущего возрождения (Tadmor, 1981, 203–205; Шифман, 1987, 56–62). Главным условием возрождения мыслилось уничтожение ненавистной "вавилонской блудницы". Ненависть к Вавилону с ними разделяли и другие вавилонские пленные (Дандамаев, 1985, 35).
Эта ненависть нашла выход, когда на Вавилон напали персы. Основатель мощной Персидской державы Кир из династии Ахеменидов 539 г. до н. э. захватил Вавилон. Ново-Вавилонское царство было уничтожено. На историческую сцену вышла третья ближневосточная империя — Персидское царство Ахеменидов. По своим размерам, по числу подчиненных народов, по своей мощи она намного превосходила предшествующие империи — Ассирийскую и Вавилонскую. По существу это была первая мировая держава древности (Eilers, 1984, 191).
Кир утверждал, что все цари, "живущие в чертогах", и все цари, "живущие в палатках", принесли свою тяжелую дань и преклонились к его ногам в Вавилоне (ANET, р. 316). Совершенно справедливо предположение, что под царями, живущими в палатках, подразумеваются шейхи арабских кочевых племен, подчиненные вавилонянам, а под царями, живущими в чертогах, надо понимать финикийских правителей (Дандамаев, 1985, 48). Насколько мы может судить о политической структуре Ново-Вавилонского царства, только финикийские города управлялись царями. Геродот (III, 19) подтверждает; что финикийцы подчинились персам добровольно. Впрочем, возможно, что в чертогах жил и царь Кедара, если дворец в Лахише, как говорилось выше, был его резиденцией. Однако подчинение Кедара было и значительной степени формальным, ибо когда сын Кира Камбиз отправился в поход против Египта, ему пришлось просить (а не приказывать) царя арабов, т. е. царя Кедара пропустить его войско, в результате чего между ними был заключен союз (Her., III 4; 7).
Уже в первый год своего правления в Вавилоне Кир раз решил депортированным иудеям вернуться на родину (Ezra, 1, 1–3). Эдикт Кира был составлен на двух языках, и обе версии были рассчитаны на разных адресатов: арамейская — на чиновников царской канцелярии, еврейская — на самих иудеев (Дандамаев, 1985, 51). Это ясно говорит о стремлении царя привлечь к себе новых подданных. Едва ли Кир так выделял один народ, вероятно, такое разрешение было дано и другим депортированным (точнее, их потомкам). Среди них, видимо, были финикийцы и идумеи Думается, целью политики Кира было не столько устрашить подчиненных своим могуществом, сколько сплотил" их вокруг себя: И это ему в большой степени удалось Слава о благородстве Кира достигла даже далеких греческих Сиракуз, и если верить речи, которую Диодор (ХIII, 22) вложил в уста некоего Николая, всем были известны великодушие и милосердие Кира по отношению к народам Азии.
Многие иудеи, в том числе пророки, восприняли Кира как долгожданного спасителя, который восстановит Иерусалим и даст свободу пленным (Jes., 44, 28–45, 1—13). Однако не все изгнанники воспользовались милостью нового владыки. Многие предпочли остаться в Месопотамии, где уже успели укорениться. Сам Кир утверждал, что облегчил положение всех жителей бывшего Вавилонского царства (ANET, р. 316), и хотя в этом утверждении огромная доля пропаганды, правда в нем тоже присутствует. Вот почему персы так легко подчинили Переднюю Азию. Ни о каком сопротивлении им здесь не было и речи. И сам Кир, и его наместник в Вавилоне, который контролировал все земли к западу от Евфрата, едва ли появлялись в этом регионе.
Вступивший на престол после гибели Кира его сын Камбиз вскоре поставил своей целью покорение Египта. И естественно, Передняя Азия стала первой ареной его похода. Но словам Геродота (III, 1), в этом походе участвовали все народы, подчиненные персам. Финикийцы явно предоставили персидскому царю свой флот. Но чтобы сухопутная армия могла пройти через Синайскую пустыню, Камбиз, как уже было сказано, был вынужден заключить союз с арабами. Последние, по-видимому, не только пропустили персидское войско через свою территорию, но и присоединились к походу. К несколько более позднему времени относится находка в восточной части Дельты и несколько восточнее ее североарабских алтарей палестинского типа и серебряных чаш, на одной из которых выгравирована надпись с упоминанием Каину, сына Гешема, царя Кедара, и это доказывает, что арабы, с которыми имел дело Камбиз, были именно кедариты (Lemaire, 1974, 69, 71; Wetppert, 1988, 693, 715). Геродот (III, 88) отмечает, что они не были подданными персов, а находились в союзе с ними. Вероятно, как уже говорилось, формально подчинившись Киру, кедариты на деле сохранили свою независимость, и персы были вынуждены ее признать. Правда, членство в союзе само по себе еще не означает полной независимости, оно может быть лишь выражением факта добровольного перехода на сторону персов и помощи им в покорении других народов (Дандамаев, Луконин, 1980, 118). И во времена Дария, и во времена Ксеркса персидские цари числили Аравию (Arabaya) среди своих владений (ANET, р. 316; Young, 1988а, 89; Mitchell, 1991b, 433). Поэтому говорить о реальном положении Кедара в державе Ахеменидов после правления Камбиза затруднительно. В связи с этим встает вопрос о захвате персами Пазы, оказавшей им ожесточенное сопротивление. Об этом сообщает Полибий (XVI, 22а, 1–3), не уточняя времени события. Иногда предполагают, что дело происходило именно во время подчинения Сирии и Палестины и, может быть, в связи с походом Камбиза (Klengel, 1992, 235). Однако есть основания сомневаться и этом. В следующем столетии Геродот, сам побывавший и этом районе, как уже говорилось, подчеркивает, что Газа (Кадитис) принадлежала арабам, с которыми Камбиз заключил союз. Конечно, можно предположить, что этот город был отдан царю Кедара в благодарность за помощь и покорении Египта, но, исходя из общей политики персидских царей, направленной на установление мирового господства, да и из характера самого Камбиза, такое предположение маловероятно. Более правдоподобным кажется, что осада Газы персами относится к более позднему времени, когда шла борьба персидских царей с последними фараонами Египта.
