В этом году случилось также, что у одного цистерцианского монаха была украдена невообразимо огромная сумма денег. Случилось так, что с помощью человека, жившего в Шато-Ландон и прежде бывшего там прево, по каковой причине его все еще называли Жеан Прево, между ним и нечестивым колдуном было договорено, что они сделают так, чтобы узнать кто совершил кражу; а сделать это они договорились следующим образом. Перво-наперво он заказал с помощью вышеозначенного Жеана Прево ларец, и приказал поместить туда совершенно черную кошку, которую затем и закопали в поле на самом перекрестке дорог, приготовив для нее еду на три дня, которую также положили в ларец: то был хлеб, напитанный святым елеем и миром и окропленный святою водой. И, дабы погребенная таким образом кошка не умерла, в ларце было проделано одиннадцать отверстий, соединенные длинными трубками с поверхностью земли, скрывавшей ларец, благодаря чему воздух поступал в ларец и кошка могла дышать. Случилось, однако, так, что пастухи, гнавшие своих овец на пастбище, проходили по своему обыкновению через этот перекресток. Собаки их принюхались и учуяли запах кошки; они быстро нашли то место, где она была зарыта и принялись скрести и рыть землю своими когтями, как если бы они нашли крота — да с таким азартом, что никто не мог согнать их с того места. Увидев, с каким упрямством разрывали землю собаки, пастухи приблизились и услышали кошачье мяуканье; это повергло их в крайнее изумление. И видя, что собаки продолжали скрести землю, один из пастухов, бывший расторопнее других, пошел и рассказал обо всем представителю закона, который тотчас же явился на место происшествия и обнаружил кошку и то, каким способом она была зарыта. Все были весьма изумлены, включая и людей, пришедших вместе с представителем закона. Тогда прево Шато-Ландона почувствовал крайнее смятение, спрашивая себя, как он узнает, кто совершил этот колдовской обряд, с какой целью и в отношение кого? он не мог ответить ни на один из этих вопросов. Однако он заметил, рассудив сам с собою, что ларец был новый, на основании чего он призвал к себе всех плотников города и спросил у них, кто изготовил этот ларец. На этот вопрос один из плотников приблизился и заявил, что тот ларец сделал он по настоянию одного человека, коего звали Жеан Прево; но Бог тому свидетель, что он не знал, для какой цели он заказал ему ларец. Несколько времени спустя был взят вышеозначенный Жеан Прево; под пыткой огнем он тотчас сознался в содеянном и указал на человека, бывшего главным виновником, задумавшим сие колдовское злодеяние и звавшимся Жеаном Персаном. Кроме того, он указал на одного цистерцианского монаха, бывшего вероотступником, как на главного ученика сего Жеана Персана, а также на аббата из Серкансо, принадлежавшего ордену цистерцианцев, и нескольких регулярных каноников, бывших сообщниками этого злодеяния; все они были взяты, связаны и доставлены в Париж, где они предстали перед Санским епископом и инквизитором. Когда их привели на допрос, у них спросили, с какой целью и ради чего они совершили подобную вещь, в особенности вопрос был обращен к тем из них, кого считали мастерами дьявольской премудрости. Они ответили, что если бы кошка осталась под землей на перекрестке дорог в течение трех дней, то по истечении этих трех дней они бы ее откопали и содрали бы с нее кожу. Затем из этой кожи они бы нарезали ремешков, которые бы они связали, так чтобы те образовали круг, внутри которого смог бы поместиться человек. По свершении сего человек, который стал бы в этом кругу, положил бы перво-наперво позади себя пищу, которой питалась кошка, без чего его заклинания не имели бы силы и были бы совершенно бесполезны. Сделав это, он вызвал бы демона по имени Берих, который бы явился тотчас же и без промедления и ответил бы на все вопросы, которые ему были бы заданы, и рассказал бы о краже и о тех, кто ее совершил. А сверх того он обучил бы многим злым делам и научил бы их творить любого, кто бы его попросил. После заслушивания означенных признаний и дьявольских откровений Жеан Прево и Жеан Персан как главные виновники и исполнители этого злодеяния и колдовства были осуждены и приговорены к сожжению на костре. Но, поскольку приговор не был сразу приведен в исполнение, один из осужденных, а именно Жеан Прево, умер, и кости его, и все тело были сожжены, а пепел развеян в прах из ужаса перед столь страшным преступлением; второй же, а именно Жеан Персан, был сожжен заживо с кошкой, повешенной у него на шее, и пепел его также был обращен в прах наутро после дня Св. Николая. Затем аббат и монах-вероотступник, а также другие канонники, преступившие устав, которые способствовали совершению колдовства, согласившись предоставить миро и все другое, были сначала лишены сана, а затем осуждены законным приговором на вечное заключение в темнице.»

«Увидев, что Стейнтор обнажает свой меч, Торлейв Задира сказал: «Рукоять твоего меча, Стейнтор, все еще белая, но хотел бы я знать, так же ли гибок твой клинок как осенью в Альптафьорде?» Стейнтор ответил: «Я охотно дам тебе самому испытать, прежде чем мы расстанемся, гибок ли мой клинок или нет.» Им потребовалось немало времени, чтобы приступом взять скалу. Схватка уже давно продолжалась, когда Торд Пристально Смотрящий бросился на скалу и хотел поразить своим копьем Торлейва Задиру, так как тот по-прежнему наступал впереди своих людей. Удар пришелся в щит Торлейва, но так как усилие Торда было весьма велико, он соскользнул по ледяному склону, упал навзничь и съехал на спине со скалы. Торлейв Задира побежал вслед за ним, чтобы убить его, прежде чем тот встанет на ноги. А сзади вплотную за ним бежал Фрейстейн Плут, и на ногах его были кошки. Стейнтор подскочил и простер свой щит над Тордом в тот самый миг, когда Торлейв собирался нанести удар, а другой рукой он поразил Торлейва Задиру и отсек ему ногу пониже колена. В то самое время Фрейстейн Плут примерился, чтобы ударить Стейнтора в живот. Но, заметив это, Стейнтор высоко подпрыгнул и удар пришелся мимо, пройдя у него между ног: и все эти три вещи, о которых мы только что поведали, произошли одновременно. После этого он ударил Фрейстейна мечом в шею, и раздался громкий хруст. «Ну что, Плут, теперь-то ты получил?» — спросил Стейнтор, обратившись к противнику. «Получить-то получил, — ответил Фрейстейн, — но не то, что ты думаешь, ведь я совсем не ранен.» Шея его была закутана в капюшон из фетра, усиленного панцирем из кости, туда-то и пришелся удар. И Фрейстейн снова взобрался на скалу. Стейнтор крикнул ему, чтобы он не убегал, так как он не ранен. Тогда Фрейстейн, стоя на скале, повернулся к нему лицом и они сошлись в яростной схватке. Стейнтор легко мог упасть, так как он стоял на скользком ледяном склоне, в то время как Фрейстейн, крепко вонзив в лед свои кошки, неистово размахивал мечом. Однако их поединок закончился тем, что Стейнтор, нанеся Фрейстейну мощный удар мечом повыше бедер, разрубил его пополам. После этого он и его люди поднялись на скалу и не останавливались до тех пор, пока не пали все сыновья Торбранда. Торд Пристально Смотрящий сказал, что он всем им отрубит головы, но Стейнтор заявил, что он не хочет, чтобы добивали лежащих на земле. После этого они спустились со скалы и пошли к тому месту, где лежал Бергтор. Он мог еще говорить, и они перенесли его по льду на твердую сушу, а затем на побережье по другую сторону перешейка до корабля; по морю, на веслах, они к вечеру вернулись в Бакки.

«В тот день в Оксанбреккуре оказался один из пастухов Снорри Годи, и оттуда наблюдал он битву в Виграфьорде; он тотчас пошел домой и сказал Снорри Годи, что в Виграфьорде произошла нешуточная битва. Тогда Снорри и его люди, вооружившись, вдевятером направились внутрь [острова], к фьорду. Когда они достигли его, Стейнтор со своими людьми уже ушли и были за льдами фьорда. Снорри и его люди осмотрели раны поверженных. Убитых, кроме Фрейстейна Плута, не было, но у всех раны были тяжелые. Торлейв Задира позвал Снорри Годи и попросил догнать Стейнтора и его людей и не дать уйти никому из них. Затем Снорри Годи подошел к месту, где лежал Бергтор до того как его унесли, и увидел там большое кровавое пятно. Он взял горсть смешанного с кровью снега, стиснул его в руке, положил себе в рот и спросил, чья это была кровь. Торлейв Задира ответил, что то была кровь Бергтора. Снорри сказал, что это была кровь из глубокой раны. «Может быть, — заметил Торлейв, ведь ранило его копьем.» «Я думаю, — сказал Снорри, — что это кровь человека, обреченного на смерть; мы не станем их преследовать.»

Затем сыновей Торбранда перенесли в Хельгафелл и там перевязали им раны. У Тородда, сына Торбранда, рана на шее сзади была столь велика, что он не мог держать голову; на нем были длинные штаны, и они были насквозь пропитаны кровью. Слуге Снорри нужно было его раздеть; когда он попытался стянуть штаны, это ему не удалось. Тогда он сказал: «И правду говорят о вас, сыновьях Торбранда, что вы любите необычную одежду; одежда ваша так узка, что ее невозможно стащить.» Тородд ответил: «Может быть, ты это делаешь не так как надо.» Тогда слуга уперся ногой в стойку кровати и потянул изо всех сил, но одежда не поддалась. Тогда за дело взялся Снорри, он ощупал ногу и обнаружил, что в ней между ахилловым сухожилием и подъемом сидел наконечник копья, намертво пригвоздивший ткань к ноге. И Снорри сказал, что слуга был редким болваном, если он не заметил всего этого.

«Снорри, сын Торбранда, пострадал меньше других братьев; вечером он сел за стол напротив своего тезки; они ели сначала творог, потом сыр. Снорри Годи заметил, что его тезка неохотно ел сыр, и он спросил у него, почему он так медленно ест. Снорри, сын Торбранда, ответил, что когда ягнятам протыкают горло, им не особенно хочется есть. Тогда Снорри Годи ощупал ему горло и обнаружил, что в нем застрял наконечник стрелы, дошедший до корня языка. Он взял щипцы и вытянул стрелу. После этого Снорри, сын Торбранда поел. Снори Годи вылечил всех сыновей Торбранда. Когда рана на шее Тородда начала затягиваться, голова его осталась слегка наклоненной вперед. Тородд сказал, что Снорри лечил его так, чтобы сделать калекой, но Снорри заявил, что он надеется, что голова выпрямится, когда срастутся сухожилия. Однако Тородд ничего не хотел слышать и требовал, чтобы рану вскрыли и выпрямили голову.»