Доминомагнаристы, как и крестьяне, должны были платить ренту-налог классу политаристов. Они должны были отдавать часть созданного доминариями и главным образом магнариями прибавочного продукта в политофонд. На этой почве между политаристами и доминомагнаристами возникали конфликты. Доминомагнаристы пытались сократить и долю прибавочного продукта, идущего в политофонд, и тем увеличить свой доход, и вообще превратить свою подчиненную зависимую частную собственность на землю и прочее имущество в независимую, свободную собственность, т.е. избавиться от верховной собственности класса политаристов и полной собственности полигарха на свою личность и свое имущество.
С развитием доминомагнарного уклада древнеполитарное общество превращалось из монополитарного в политарно-доминомагнарное, короче, политодоминомагнарное. Здесь перед нами не два варианта или подтипа древнеполитарного способа производства, а два подтипа древнеполитарного общества. Это общество, как и политообщинное, было двухэтажным. Но здесь перед нами иная форма социальной двухэтажности. Политообщинное общество было двухэтажным в силу двухэтажности классического варианта политарного способа производства. Двухэтажность политодоминомагнарного общества была обусловлена наличием в нем двух общественно-экономических укладов, один из которых — политарный — был господствующим, а другой — доминомагнарный — подчиненным. На нижнем этаже такого общества сосуществовали крестьянско-общинный и доминомагнарный уклады, причем в ходе развития последний вытеснял и поглощал первый. В принципе доминомагнарный уклад мог полностью поглотать крестьянско-общинный. В таком случае должны были исчезнуть крестьянство и крестьянские общины. Крайне своеобразный вариант развития дает Индия. Там деревенские общины были не крестьянскими, а стратифицированными. В их состав входили и доминомагнаристы, и работавшие на них магнарии и доминарии.
Большинство восточных обществ в XVII-XIX вв. принадлежало к числу не монополитарных, а политодоминомагнарных, что и давало исследователям основания утверждать о существовании в них персональной частной собственности и характеризовать их как феодальные. При этом как персональных частных собственников социологи и историки нередко трактовали не только доминомагнаристов, но и алиментаристов и даже субполитархов. В этих условиях было очень нелегко понять, что восточное общество не является феодальным, что в нем господствуют социально-экономические отношения, качественно отличные от феодальных. Но, как мы уже видели, Ф. Бернье и ряд других исследователей сумели это уяснить, хотя и не в вполне адекватной форме.
При классическом варианте развития начальное древнеполитарное общество было монополитарным, в политодоминомагнарное оно превращалось позднее. Но существовал и другой вариант, при котором еще на предклассовой стадии наряду с господствующим протополитарным общественно-экономическим укладом не просто возникал, но начинал играть значительную роль доминомагнарный уклад. В результате возникало такое древнеполитарное общество, которое с самого начала было не монополитарным, а политодоминомагнарным.
В литературе ранние монополитарные общества иногда именуют «деревенскими», а ранние политодоминомагнарные — «городскими». И для этого имеются основания. И в монополитарном обществе могли существовать и существовали города, но они представляли собой административно-управленческие центры — столицы политархий и их подразделений — субполитархий. В раннем политодоминомагнарном обществе город был не столицей политархии, а совпадал с самой политархией, был самой политархией. Такие социальные образования в литературе часто именуют городами-государствами. Их можно было бы назвать урбополитархиями (от лат. urb — город).
За этим различием скрывается другое, более серьезное. Политархия «деревенского» подтипа, которую я буду называть орбополитархией (от лат. orbo — мир, страна, область), состояла из общин, но сама общиной не была. Всех людей, входивших в ее состав, объединяло лишь одно: все они были подданными одного политарха. Все общины такой политархии соединяла воедино политосистема во главе с политархом. Основой протополитархии были, если можно так выразиться, верховые экономические связи, связи между членами господствующего класса.
В «городской» политархии были и политосистема, и политарх. Но людей, входивших в ее состав, объединяли не только верховые связи. «Городская» политархия, в отличие от «сельской», в главном и основном была одновременно и своеобразной великообщиной. Поэтому она основывалась не только на верховых, но и низовых экономических связях. Большинство жителей «городской» политархии было не только подданными политарха, но и членами этой великообщины, т.е. пусть своеобразными, но тем не менее общинниками. Кроме полноправных членов великообщины — «великообщинников», или «граждан», в состав урбополитархии могли входить и обычно входили люди, которые не были членами великообщины и тем самым «гражданами». Но хотя совпадение великообщины и урбополитархии не было абсолютным, это не меняло сути дела.
Наряду с простыми урбополитархиями существовали и сложные. Социоисторический организм, кроме собственно урбополитархии, мог включать в себя несколько подчиненных ей крестьянских общин. Такой социор соединял особенности урбополитархии и орбополитархии. Наконец, более могущественная урбополитархия могла подчинить себе несколько более слабых.
Оба названных подтипа древнеполитарной формации существовали на самой заре классового общества. Как орбополитархии возникли, например, Раннее царство Египта, Иньское (Шанское) общество Китая, как урбополитархии — города-государства Шумера, а затем Финикии. В Америке орбополитархией была империя инков, урбополитархиями — города-государства майя и ацтеков.
Наряду с развитием более или менее самостоятельного доминомагнарного уклада в древневосточных обществах наблюдался и своеобразный синтез политарных и доминомагнарных отношений. Результатом его и было появление еще двух, кроме политообщинного, вариантов древнеполитарного способа производства. Оба они не требовали обязательного существования крестьянской общины. Политарная частная собственность здесь была не верховной, а полной. Соответственно общество было не двухэтажным, как политообщинное, а одноэтажным.
При одном из этих вариантов государство само непосредственно вело хозяйство руками людей, полностью лишенных основных средств производства. Эти производители работали на государственных полях партиями во главе с надсмотрщиками. Весь урожай с этих полей поступал в государственные закрома. Работники и их семьи получали довольствие натурой с казенных складов. Некоторые из этих работников могли быть рабами. Но основную массу составляли местные жители, которые рабами не являлись. Они пользовались определенными правами, имели, как правило, семьи и нередко, если не всегда, владели каким-то имуществом. Здесь перед нами своеобразное сращивание политаризма с доминарным способом производства. Поэтому данный вариант политарного способа производства можно назвать политарнодоминарным, или, короче, политодоминарным. Он встречался не очень часто.
Политодоминарные отношения лишали работника всякого стимула к труду и предполагали создание огромного бюрократического управленческого аппарата, на содержание которого шла большая часть прибавочного продукта. Поэтому там, где они утверждались, рано или поздно происходила деградация экономики. Примером может послужить история хозяйства царства Шумера и Аккада при III династии Ура (ок. 2112-1997 гг. до н.э.).
При другом варианте работникам выделялись участки земли, которые они обрабатывали в известной мере самостоятельно, причем степень этой самостоятельности была различной. Часть урожая, выращенного на участке, шла государству, другая оставалась производителю. Кроме земли, работник нередко получал в пользование также посевное зерно, рабочий скот, инвентарь. Здесь наблюдается своеобразное срастание политарного и магнарного способов производства. Поэтому данный вариант политарного способа производства можно назвать политарномагнарным, или политомагнарным. Он встречался реже, чем политообщинный, но чаще, чем политодоминарный.
