12. Принц Ацумити

Отвечая Идзуми Сикибу, принц делает вид, будто не понял упрека, заключенного в словах «омой мо какэну» (см. пред. стих.). Нарочно исходя только из внешнего смысла этих слов («неожиданный»), он в свою очередь пеняет женщине за то, что она не ждала его, а не ждала она его, конечно же, только потому, что не хотела ждать, потому что не любила. Таким образом, ответственность за несостоявшееся свидание перекладывается на женщину. В стихотворении принца используется прием «хонкадори» (буквально «следование основной песне»). Слова «кими га иэдзи» («тропинка к твоему дому») или «имо га иэдзи» («тропинка к дому любимой», в некоторых списках «Дневника» дается именно этот вариант) встречаются во многих известных стихотворениях, но скорее всего принц хотел напомнить Идзуми Сикибу стихотворение Отомо Якамоти (из собрания «Якамоти-сю»): «имо га иэдзи// варэ васурамэя//асибики-но яма какикумори//юки ва фуру томо» («Разве забыть // К твоему дому тропинку? // Пусть над горами, // Что тянутся вдаль грядою, // Тучи нависнут и выпадет снег»). То есть, пеняя женщине за холодность, он в завуалированной форме хотел ее утешить, уверяя, что не может забыть ее.

13. Идзуми Сикибу

Идзуми Сикибу, пренебрегая правилами, полностью игнорирует содержание стихотворения принца и отзывается только на следующие за этим стихотворением слова («Больно думать, что вы не принимаете всерьез…»), причем трактует их в смысле, противоположном тому, который вкладывает в них сам принц. Он хотел сказать, что боится показаться ей недостаточно основательным в своей любви, а она делает вид, будто понимает его слова как проявление неуверенности в его чувствах к ней, и тут же противопоставляет этой его неуверенности свою уверенность: она точно знает, что их судьбы связаны еще в прошлом. В словах «мукаси но э ни косо ару рамэ» («в прошлом возникшая связь…») содержится намек на то, что их соединила память о покойном принце Тамэтака. (Вообще, слово «прошлое» (мукаси) почти всегда ассоциируется в «Дневнике» с отношениями Идзуми Сикибу с принцем Тамэтака.) Однако категоричность этого стихотворения смягчается припиской: «нагусамэдзу ва цую» («И все же, если я не получу утешения, то случайной росинкой…»), которая свидетельствует о том, что Идзуми Сикибу правильно поняла намек, содержавшийся в словах «по тропинке к твоему дому» (см. коммент. к пред. стих.). Эта приписка рассчитана на то, чтобы напомнить принцу стихотворение Неизвестного автора из антологии «Госэнвакасю» (951): «нагусамуру// кото но ха ни дани// какарадзува// има мо киэнубэки// цую но иноти о» («Если меня// Ни единым словом// Ты не утешишь,// Моя жизнь в тот же миг// Непрочной растает росой…»), прочтя ее, он должен понять, что его любят, что его возлюбленная умрет, если он оставит ее. К тому же слово «нагусамэдзу ва» («если не получу утешения») призвано пробудить в памяти принца стихотворение, написанное им самим еще до того, как они стали любовниками (см. стих. 5).

14. Идзуми Сикибу

Кукушка — это, разумеется, принц Ацумити. Идзуми Сикибу хочет напомнить своему возлюбленному о первых посланиях, которыми они обменялись (см. стих. 1,2). К тому же это стихотворение написано в последний день четвертой луны, поэтому обыгрывание сезонного слова «кукушка» тем более уместно. Считалось, что полную силу голос кукушки обретает лишь на пятую луну, в дни четвертой луны кукушка кричит крайне редко, как правило ночью, словно таясь от людей. Поэтому, имея в виду крик кукушки, Идзуми Сикибу и употребляет слово «синоби-нэ» (буквально «тайный звук»). В строке «ё ни какурэтару» заключен двойной смысл: «таясь от мира» (то есть от людей) и «таясь в ночи». Само слово «синоби-нэ» привычно ассоциируется, во-первых, с тайными рыданиями, а во-вторых, с тайным ночным свиданием («нэ» — «спать»). Кроме того, в нём содержится еще и намек на тайные посещения принца («синобиаруки»). Идзуми хочет сказать, что если принц не придет к ней сегодня, в последний день четвертой луны, то они могут вообще больше не встретиться, так как в дни пятой луны «тайные» встречи будут уже невозможны.

15. Принц Ацумити

Принц получил письмо Идзуми Сикибу с запозданием, уже в начале пятой луны, поэтому его положение было весьма затруднительно, но он сумел прекрасно из него выйти. Подхватив данный в стихотворении Идзуми Сикибу образ кукушки и умело использовав то обстоятельство, что пятая луна уже настала, принц намекает на свое желание придать связь с Идзуми Сикибу огласке. Если в дни четвертой луны они встречались как тайные любовники, то, начиная с пятой луны, станут встречаться открыто — вот каков смысл его стихотворения. Потому-то, сообщая далее о его посещении, Идзуми Сикибу не без иронии подчеркивает, что он снова приехал тайно, то есть так и не выполнил своего намерения.