В последний день третьей луны Дайни-но самми[67] попросила меня прислать ей ниток, и я написала ей так:
Ив зеленые нити
Порвались все до единой,
Будто их не бывало…
Ведь нынешний день — последний,
Только он и остался весне.
Ответ Дайни-но самми:
Зеленые ивы,
Разве они исчезают
Вместе с весной?
Разве не сможет лето
Новые нити спрясть?
Однажды, когда меня забыл один человек, я отправилась в Кибунэ[68] и, увидев светлячков, летающих над рекой Митараси, сложила…
В сердце тоска…
Гляжу — светлячки над рекою,
А мнится — душа,
Драгоценным камнем сверкая,
Вдаль уносится, тело покинув.
Ответ[69]:
В горной глуши
Водопад бурлит, рассыпая
Драгоценные брызги,
Слез не роняй, не стоит
Такой предаваться тоске.
После того как скончался принц Тамэтака, принц Ацумити прислал мне цветы померанца и велел спросить у меня: «Что вы об этом думаете?» Я ответила так:
Чем рассуждать
Об этом запахе нежном,
Я предпочла бы
Услышать кукушку — так же
Звучит ее голос иль нет?..
В стране Танго, вечером, когда Ясумаса сказал: «Завтра пойду на охоту», вдруг услышала голос оленя…
Неудивительно —
Как не кричать оленю
В горной глуши,
Знает он, слишком близок
Последний срок его жизни.
Однажды, когда было о чем печалиться, сказала, перебирая алые листья клена…
Листья и слезы —
Цветом одним окрашены
[70],
Так почему
От одних — на сердце светлее,
От других — лишь темнеет в глазах?..
С конца осени не переставая шли дожди, и на первый день десятой луны сложила…
Сегодня и вовсе
Ни просвета, мрачнее обычного
Тяжелые тучи.
Хотя и в другие дни
На душе бывает дождливо…
После ночи, проведенной в лодке на море…
Качаясь в волнах,
Забылась сном беспокойным
И вдруг поняла —
Отчего так жалобно плачут
Уточки-мандаринки.
* * *
Чем бесцельно играть
В роще листами, омытыми
Густою росой,
Ты бы, буря, меня унесла
Подальше от этого мира…
Когда предавалась печальным думам…
Проснусь, и насквозь
Ветер холодный пронзает,
А ведь в давние дни
Он пролетал стороною,
Не касаясь моих рукавов.
* * *
Лишь начнется отлив,
Брожу по берегу моря,
Но, увы, не найти
Ракушек-удачи — видно,
Больше нечего в жизни искать.
В час, когда грустила, размышляя о мимолетности жизни…
Те, кто дольше меня
В этом мире задержатся, смогут
Мой увидеть конец.
Но, увы, никто не вздохнет обо мне —
Вот о чем думать печально!
Услышав, что монахиня Сёсё-но выехала из Оохара, послала ей…
Где найти уголок,
Чтобы от мира укрыться?
В горах Оохара
Как жилось тебе, как влачила
Однажды, когда, истомленная тоской, вздыхала в одиночестве…
В доме моем
Глаз не кажешь давно, а когда-то
Частым гостем бывал.
Светлый месяц — один только он
Навещает меня ночами.
* * *
Что станет со мной,
Коль задержусь в этом мире?
Осенней порой
Даже сверчки беззаботные
И те так жалобно плачут…
[72] Я впервые посетила Дзётомонъин[73] во время праздника[74], и вот что она написала на листке мальвы…
Если б к тебе
Нити дум
[75] моих не тянулись,
Никогда б не расцвел
Цветок встречи
[76], и ты б навсегда
Осталась за вервью запрета
[77].
Вот что я ответила:
Когда я жила
Далеко, за вервью запрета,
Уже и тогда
Нити моих желаний
Неизменно тянулись к тебе.
Охладевший ко мне мужчина, собираясь в далекие края, спросил меня: «Как ты к этому относишься?»
Расставались и прежде,
Но тогда я знала: ты рядом,
В той же столице,
И не было страха, что скоро
Разойдутся наши пути.
Вместе с Ясумаса уехала в провинцию Танго и написала оттуда человеку, с которым тайно переписывалась…
Одна только я
Думы к тебе устремляю…
Право, досадно!
Ты ведь и знать не знаешь,
Куда ныне мой путь лежит…
