Соотношение магии и религии в древней культуре было обычно весьма сложным. Часть магических ритуалов включалась в религиозный культ (заговоры на укрепление царской власти, на победу над врагом, на хороший урожай и проч.), другая часть низводилась до уровня запретного колдовства (привораживание, насылание порчи и т. п.). Именно поэтому AB далеко не сразу была включена в состав вед. Первоначально существовало понятие троякого знания — trayī vidyā, т. е. трех вариантов одного и того же священного знания, а AB оставалась за бортом, и ее название не включало в себя слово veda-. Это было «Атхарва» или «Атхарвангираса» (atharvāňgirasа-) по имени двух мифических родов. С Атхарванами, жрецами огня, была связана белая магия; с Ангирасами, полубожественными мудрецами-риши, — черная магия. Связь между религией в чистом виде и магией отмечалась не раз. Общим для религии и магии является признание обусловленности человеческого существования сверхъестественными силами (эта проблема подробно рассмотрена в (Schayer, 1925). Разница заключается в трактовке этой обусловленности. Религия — это подчинение божественной воле; магия — стремление управлять сверхъестественными силами посредством магической техники.

Ритуальная основа AB и остальных вед тоже разная. PB, СВ и ЯВ связаны с высоким шраута-ритуалом, в центре которого находилось жертвоприношение сомы. Для AB это были грихья-ритуалы (домашние ритуалы) — простые обряды, связанные с жертвенным очагом. Соответственно, существовало и противопоставление разрядов жрецов, участвовавших в этих ритуалах. В PB это хотар (hótar-), совершавший жертвенные возлияния, в СВ — удгатар (udgātár-), исполнявший напевы, в ЯВ — адхварью (adhvaryú-), делавший все что надо руками. В AB это был домашний жрец царя — пурохита (puróhita-) и знаток заклинаний — брахман (brahmán-).

Казалось бы, противопоставление AB остальным трем Ведам, и прежде всего PB, отчетливо выражено на всех уровнях. Дело, однако, в том, что в тексте AB засвидетельствованы многочисленные заимствования из PB. Заимствуются стихи и части стихов, буквально и с вариантами (причем в AB это обычно бывают искаженные варианты, о чем можно судить по нарушению смысла и метрики). Наконец, заимствуются гимны целиком; они функционируют в качестве заговоров, и во вспомогательной литературе — «Каушика-сутре» и «Вайтана-сутре» устанавливается их связь с различными магическими ритуалами.

В связи с описанной ситуацией возникает общий вопрос: что такое заговор AB и что делает гимн заговором?

Для ответа на этот вопрос надо проследить, какие существуют различия в структуре, стиле и содержании гимна и заговора. Но сначала следует рассмотреть, как называются гимн и заговор в ведийском языке.

В PB гимн имеет названия ṛc- f. и sūktá- n. Существительное ṛc- (от глагола arc- «сверкать», «воспевать»), согласно словарю О. Бётлинга, значит: 1) Glanz; 2) heiliges Lied, — Vers; insbes. im Unterschied vom gesungenen (sāman) und von der Opferformel (yajus); 3) der Vers, so v.a. der Text, auf welchem eine Handlung beruht oder auf welchen eine Erklārung sich beruft; 4) die Sammlung der Ṛc der Ṛgveda, gewöhnlich PI. (Böhtlingk 1, c. 251). В этом определении подчеркнута оппозиция: ṛc- sāman- yājus-; к значению «заговор» оно не имеет никакого отношения. Существительное sûktá- это сложное слово: su-uktá — «хорошо сказанный» (от vac- «говорить»), по Бётлингу, значит: 1) eine schöne Recitation; 2) ein guter Spruch, ein schönes, gutes Wort; 3) …bei den Commentatoren das vedische Lied, Hymne (Böhtlingk 7, c. 175). Со значением «заговор» это название также не связано.

Значение «заговор» передается словами bráhman- n. и mántra- m. Бётлинг так определяет их семантику. Существительное bráhman- «1) die als Drang und Fūlle des Gemüths auftretende und den Göttern zustrebende Andacht, ūberh. jede fromme Äusserung beim Gottesdienst; 2) ein heiliger Spruch, namentlich Zauberspruch… 3) das heilige Wort, Gotteswort, der Veda и др. (Böhtlingk 4, c. 236–237). Существительное mántra- 1) Spruch, Gebet, Lied als Erzeugniss des Geistes; 2) ein vedisches Lied, ein heiliger Spruch; 3) magische Besprechung, Zauberspruch; 4) Verabredung, Berathung, Entschliessung, Rath, Plan, geheimer Plan…» (Böhtlingk 5, c. 25). Таким образом, в ведийском языке нет слова, которое означало бы специально «заговор» в отличие от «молитва», «гимн». Значение «заговор» трактуется как развитие значения «гимн». Из этого следует вывод, что гимн может функционировать как заговор, но заговор как гимн не может.

В свое время были построены абстрактные «средние модели» хвалебного гимна PB и заговора AB.

Модель хвалебного гимна PB (а таковых большая часть в этом памятнике) может быть описана как состоящая из двух частей: экспликативной — описания и апеллятивной — призывов и обращений к божеству (Elizarenkova, 1968, с. 255–268). Экспликативная часть образована иерархией оппозиций дифференциальных признаков разных уровней: характерных действий божества; постоянных его эпитетов; его атрибутов — предметов и свойств, которыми это божество обладает; его внешних связей.

В модели хвалебного гимна происходит постоянное переключение уровней и смена кодов.

Например, в хвалебных гимнах Индре экспликативная часть состоит из следующих оппозиций дифференциальных признаков: действия — Индра убил Вритру, выпустил течь реки, убивал демонов, породил солнце, небо, утреннюю зарю, освободил коров из пещеры Вала, пьет сому и т. д.; эпитеты — убийца Вритры, победоносный, господин коров, мужественный, щедрый и т. д.; атрибуты — дубина грома — ваджра, сома, колесница и др.; внешние связи — Маруты. Апеллятивная часть: убей Вритру, убей демонов, пей сому, дай победу, дай богатства! Переключение уровней очевидно: Индра убивает Вритру ↔ убийца Вритры ↔ убей Вритру.

Средняя модель заговора AB такова. Содержание заговора можно описать как переход от исходного состояния к желаемому, осуществляемый заклинателем с помощью магической процедуры (Герасимов, 1964, с. 95–104).

Желаемое состояние выражено всегда. Это разного рода просьбы: чтобы было долголетие, здоровье, богатство, любовь женщины или мужчины и т. д.; чтобы прогнали болезнь, колдовство, освободили от грехов, убили врагов, избавили от дурных предзнаменований и т. п. Исходное же состояние бывает эксплицитно выражено не всегда — иногда о нем можно судить по содержанию просьб.

Желаемое состояние целесообразно описывать по сравнению с исходным. Возможны три типа соотношений (Елизаренкова, 1970, с. 24 и сл.).

Первый тип: желаемое состояние противоположно исходному (например, заговор на дождь, на изгнание болезней и т. д.).

Второй тип: желаемое состояние равно исходному (например, на сохранение царской власти).

Третий тип: желаемое состояние содержит большую степень какого-либо качества (например, на долголетие в сто осеней).

В любом заговоре имеется субъект. Заклинатель, произносящий заговор, всегда существует, но он может не быть субъектом исходного состояния. В этом случае он произносит заговор от имени заказчика. Субъект желаемого состояния может не совпадать с субъектом исходного (если это враг или соперник).

Важный элемент заговора — это магическая процедура. Она обязательна и может быть представлена разными вариантами. Всегда имеет место произнесение заговора. Оно может сопровождаться также магическими действиями: реальными или символическими.

Верой в магическую силу слова объясняется ряд особенностей произнесения заговора. Врага, например, надо назвать по имени и сказать, что известно его родство и происхождение. Предполагалось, что это дает власть над ним. Например, из заговора против болезни джаянья — VII, 81,1: «Мы знаем, конечно, о джаянья, твое происхождение, откуда ты рождаешься, о джаянья. Как же ты можешь убивать там, в чьем доме мы совершаем возлияние?»

Высказыванию истины приписывается магический смысл. Например, VII, 116, 1: «Прекрасны Небо-и-Земля, радующие (своим) присутствием, великие (своим) обетом. Семь божественных рек потекли. Да избавят они нас от беды!».