— У нас ведь еще есть время. — Передернула плечами.

Мысль об отборе доставляет почти физический дискомфорт. Вдобавок безделушка на шее, как оковы. Ошейник! Снимать нельзя, а то накажут.

В обычно мягких глазах Редбронта отразилось недовольство.

— Диана, ты мне глубоко симпатична, однако если внешнее начнет мешать проходить Отбор, я буду вынужден наложить запрет на любую деятельность, с ним не связанную. — В его голосе впервые проявилась строгость.

От мысли, что у меня не останется ничего, кроме "Холостяка", на который я по глупости подписалась, стало дурно. К горлу подступила тошнота, пальцы закололо.

Помощник не шутит. Да, он добр ко мне и явно на многое закрыл глаза, только предупреждает — не стоит наглеть.

— Хорошо, Редбронт. Я тебя услышала.

Лицо мужчины заметно потеплело, а я продолжила настороженно коситься.

Холодок пробежал по спине, оставил свой след и не спешил растворяться. Дурацкий отбор здесь, очевидно, имеет большое значение. И все из-за чего? Из-за мифической богини, которая захотела поиграть в Купидона? Устроить свое шоу "Давай поженимся"? Не хватает свахи, астролога и ведущей.

Хотя… За ведущую сойдет Монтрер, за астролога — Редбронт, а за сваху — Каувер. Она же собирала наивных дурочек для Хэнтсворта. Знать хотя бы, как он выглядит, чтобы не так обидно было заниматься отборной чепухой.

Филлия ступила за порог с отпечатком усталости на благородном лице. Она кинула сумку на софу, не менее грациозно сбросила туфли, влезла в тапочки с синим пушком и переместила очки с носа на макушку.

— Как я устала, мои дорогие.

Не хотелось тревожить ее расспросами, но когда потом? Или все же оставить в покое до завтра? Или не ждать? Или…

Пока мысленно металась, с языка слетело:

— Тетушка Филли, нам бы поговорить. — Я виновато улыбнулась под пронзительным взглядом.

Отныне она мой кумир. Филлия без вдохов и упреков расправила плечи и предложила перенести разговор из прихожей в столовую. Вечерний чай никто не отменял.

— Закончим поскорее. Завтрашний день обещает быть сложным.

И с этим не поспорить. Каждый хлебнет свое.

В столовой кое-что изменилось: в ее зеленой части на маленьком столике появились те самые бутылки, которые я методично таскала из кареты Хэнтсворта.

Правильно, не пропадать же добру.

Мафа быстро организовала поздний чай и сопроводила его свежим, еще теплым, печеньем.

— Вы хотели поговорить о нашем инциденте? — Филлия сразу перешла к делу.

Я отодвинула чашку с горячим чаем подальше от края и кивнула.

Первым вступил Редбронт:

— С кем и когда вы заключили сделку?

— Девятого августа, ровно четыре месяца назад, — Филлия ответила без раздумий. — По Гильеро переговоры были долгими, мы никак не могли сойтись в цене. Старый коллекционер, один из немногих настоящих ценителей. Гарднер сам не вступал в переговоры, от его лица общался Скрегель, его помощник.

— Где их найти? Гарднера, Скрегеля? — Я жадно всматривалась в лицо Филлии, будто она вот-вот развеется дымом.

— Насколько мне известно, завтра Гарднер прибудет в Эльсинор. Скрегель наверняка вместе с ним. — Она закусила дужку очков, ожидая следующего вопроса.

— Кто помимо вас, Гарднера и Скрегеля, знал, когда произойдет передача картины? — Я подалась вперед, напрочь позабыв о чае.

— Дайнеши, два моих сопровождающих и охрана.

— А кто устанавливал подлинность, помимо Дайнеши? Вы упоминали, что свое экспертное мнение выдают несколько искусствоведов. — Редбронт тоже чуть наклонился.

Его явно захватил процесс. Ему нравилось происходящее: допытываться, выяснять, переплетать ниточки.

— Перед заключением сделки полотно проверял Форестер ван Блю.

У нас есть имена и некоторые факты. Достаточно для начала, чтобы сдвинуться с мертвой точки.

— Вам следует узнать, куда и сколько раз уходил Дайнеши из Эльсинора. — Филлия вышла из-за стола, придвинула за собой стул. — Воспользуйтесь помощью Дарка.

К… кого? Того самого?!

— В Эльсиноре больше никого нельзя об этом спросить? — моментально сорвалось с языка.

— Спросить можешь любого, ответ доступен только ему.

Захлопнула рот, больно стиснув зубы. Смотрительница не обратила на это внимания. На выходе обернулась с вопросом:

— Как обстоят дела с загадкой? Нашли решение?

— Зависит от того, с какой стороны посмотреть, — обронила, занятая мысленным стиранием Дарка с лица Эльсинора.

— Расскажете завтра. Искристой ночи! Нам всем пора закончить этот день в теплой постели.

Она ушла. Следом, пожелав того же, ушел и Редбронт.

Дарк. Что мне в нем не нравится? То, с каким равнодушием выставил попаданку за дверь, не предложив элементарной помощи, или то, что мне придется обратиться к нему, вопреки желанию никогда больше не видеть?

Филлия к нему добра, в отличие от меня. Интересно, почему? Она очень тепло встретила его в галерее. И она для него что-то да значит, раз он предложил ей свою помощь.

"Черт бы тебя сожрал вместе со светящимися глазами, Дарк!" — с этим оптимистичным пожеланием отправилась спать, а утром… искренне пожалела, что не могу прямым образом повлиять на воплощение своего желания в жизнь.

Я спустилась на завтрак в столовую и, помимо приятной компании, обнаружила того самого наглеца. Лучше бы его действительно кто-нибудь сожрал.

Редбронт мгновенно испарился. Оставил на столе недопитый кофе и меня, можно сказать, одну.

— Тетушка Филли, у вас гости. — Я со скрипом выдвинула стул, под колким взглядом подсвеченных огоньком глаз.

— Искристого утра, дорогая, — отозвалась смотрительница, без видимого интереса листая журнал. — У тебя появился шанс задать Дарку интересующие вопросы.

Вряд ли это входило в его планы, исключительно недоброжелательное лицо тому подтверждение. И нет, он не ощерился в оскале, не состроил ненавистную гримасу, не хмурил брови. Он просто всем существом излучал лютую неприязнь, которую можно ощутить застывшим терпким ароматом.

Поднесла кружку ко рту, вдохнула запах травяного чая.

Нежданный гость с дивана перетек в плавное, хищное наступление. Проследила за ним поверх кружки, не упуская ни одного движения. Казалось, стоит закрыть глаза, и случится нечто непоправимое.

Дарк отодвинул стул и сел ровно напротив меня. Демонстрировал свое положение одной позой: на порядок выше, значительнее и, разумеется, умнее.

Филлия с любопытством проследила за нами поверх очков и вернулась к журналу.

— Какие у тебя вопросы, отчаянная? — Мужчина свел перед собой кончики пальцев треугольником.

Излюбленный жест? Замыкается на себе таким образом? Впрочем, меня не волнует. Раз уж я ввязалась в дилетантское расследование, надо довести дело до конца. И если никто, кроме злобной колючки, не может мне помочь… Придется наступить на горло, глаз и остальное, и вести деловую беседу.

— Мне необходимо узнать, сколько раз Дайнеши покидал Эльсинор и куда именно ходил.

— С чего мне разглашать данные, не предназначенные для чужих глаз?

Тонко. Очень тонко. Мол, не мое место, мне здесь не рады.

— Можешь рассказать Редбронту, он не чужой, — спокойно пожала плечами, делая вид, что меня вовсе не задело прямое указание на якобы не мое место.

— Он заинтересованное лицо.

— А ты? — ввернула шпильку все с тем же внешним спокойствием. — Ты ведь заинтересован в помощи Филлии?

Внутри отчего-то буйствовала стихия. Поднялось торнадо, цунами накрывало, гром сотрясал. Что-то неизведанное словно стремилось найти выход наружу, а дорога постоянно заводила в тупик. Дверь закрыта, и из-за нее доносится нечеловеческий вопль.

Тряхнула головой, отгоняя поднимающийся ужас собственных фантазий. Не до воображения.

— Ей. Не тебе, — вкрадчиво припечатал Дарк глаза в глаза. — Тебе помогать не стану.

Непробиваемый, да? Упрямый? Колючий наглец, злобный и неудовлетворенный собственной жизнью? Иначе как еще объяснить его поведение?