Я подумала о том, сколько всего ей предстоит узнать сегодня и улыбнулась. Одно можно сказать точно — скучной её жизнь больше не будет никогда. Интересно, у Ивана есть свой дом? Насколько помнила, он жил в резиденции на первом этаже где и Софья.

— Собери вещи, — по-свойски тронув её между лопаток, молвил Иван.

— Иди-иди, — успокаивающе проговорил Дмитрий, и Настёна оглядываясь на всех сразу, спотыкаясь, побрела в комнату.

— Поговорить с ней? Или сам справишься? — поинтересовался Иваныч у парня.

— Не сомневайся, — ответил Иван и улыбнулся, глядя в спальню. Улыбнулся умиротворённо, и в то же время по-мужски уверенно. Мой бог, он умеет улыбаться?!

Следующими по очереди покидали квартиру Антон и Владимир. Чтобы не толпиться на лестничной площадке, бесшумно спускались вниз.

— Дмитрий, ты? — спросил Андрэ, когда квартира почти опустела.

— Даже не обсуждается, я с вами, — просто сказал Иваныч.

Очевидно, я оказалась единственной, кто ещё не бывал в резиденции стаи Владимира. Все сразу нашли себе место и дело. Кирка, плюхнув свой бессменный рюкзак у торшера в углу, удобно расположился на огромном диване, стоявшем там же. Дмитрий, развалился на другом конце дивана, расположив свой тревожный саквояж рядышком. Даже Антон устроился у окна, молча размышляя о своём, глубоком. Андрэ, по привычке, везде куда бы ни попадал — проверял периметр и организовывал нашу безопасность.

— Отец, — попросил с осторожностью, вырывая бывшего вожака из состояния прострации. — Иван сейчас будет силён как никогда с помощью пары, но мне будет спокойнее, если ты ему поможешь в городе и присмотришь за стаей, пока нас нет. Драмир там в одиночку со всеми поручениями справляется. Одного альфы на стаю мало. Мы долго здесь не задержимся, обещаю, знаю, как тебе трудно.

— Разумеется, сын, пока я жив ты можешь на меня рассчитывать, — бесстрастно ответил Антон, — поговорю с охраной и прослежу за всем, Вожак, — он, тронул старшего сына за плечо, и с гордостью глянув на младшего, не мешкая вышел наружу.

Только после этого наш командир смог немного расслабиться. Он старательно не смотрел на меня. Но я ещё не имела такой железобетонной выдержки как у альфы, мои глаза против воли спотыкались о его фигуру, стоило ему появиться в поле зрения. Я чувствовала, как его отпускает от осознания, что мы все рядом, целы и невредимы.

В холле появился Владимир. Он отдавал свои распоряжения, и занимался своими привычными делами, нежданные гости его ничуть не смущали.

— Позже вас устроят в угловой спальне на втором этаже, где Андрэ обычно останавливается — все уместитесь. Девушке-лекарю нужна отдельная комната, верно?

Я смущённо кивнула.

— Как звать тебя хоть?

— Виктория.

— Совсем молоденькая, Дмитрий, умаешься обучать свою смену.

— Пытался — не то, — развёл руками Иваныч. — Меня Даниэль наставлял, лучше уж он с ней.

— Где она? — спросил Андрэ, отвлекая их от скользкой темы.

Владимир подвоха не заметил:

— Ты опять про Владку? Не знаю я, где эта несносная девчонка, опять сбежала, неделю как нет. Каникулы себе опять устроила, засранка. Говорила, что в университете, но там её тоже неделю не видели.

— А, так её нет. То-то думаю — спокойно слишком, — вставил Кирка со своего мягкого места, поворачиваясь лицом к спинке дивана.

— Впрочем, тебе стоит лишь написать ей, что ты здесь, — заметил Владимир.

— Тьфу-тьфу, — донеслось с дивана.

Андрэ покачал головой.

— Я задолжал тебе объяснения, и пока её нет… нужно обсудить наши обязательства, — пояснил наш альфа.

Владимир согласно указал головой в сторону лестницы.

— Что ж, пойдём, поговорим, Вожак, — иронии в его голосе не было, только уважение.

Они не спеша поднялись наверх. Странно, а у Антона кабинет был на первом этаже.

— Он что, расскажет ему про Викуську? — поднялся с дивана Кирка, как будто не собирался минутой назад спать.

— Не думаю, — мотнул головой Дмитрий, — не доверяет никому. Пересмотрят условия. Укрепление союзов через смешение крови — вышло из моды пару веков назад, — его взгляд вернулся ко мне. — Так ты его Истинная? Я не ошибся, девочка?

— Андрэ просил молчать…

— Правильно, молчи.

— Не ошибся ты, Дима, — подтверждает Кирка вполголоса. — Я раньше всех понял, — гордо заявляет он, — по фону. Помнишь, я говорил, что у тебя фон знакомый, Викусь? Я почти не знал свою маму, но первое, что запомнил в своей жизни — был её фон. Поэтому я так прилип к тебе с самого начала. Словами не передать: ощущение полного комфорта, счастья. Безопасно, тепло. Началось после того, как ты стала разговаривать с Андрэ и твой фон под его воздействием начал раскрываться. Не сразу поверил, конечно. Сегодня убедился окончательно. С тобой везде как дома, везде как с ней. А ведь она могла дарить это стае ещё долго. Всё могло быть хорошо. Стая, собранная дедом и Маяком не распалась бы из-за её смерти.

Иваныч поморщился, словно опять на острый камень наступил:

— Кирилл, ты снова? Сказал же — прекрати. Ты не виноват.

Кирка вскочил в гневе принимаясь мерить шагами холл.

— Ты не понимаешь, я виноват в том, что происходит сейчас, в том, к чему мы пришли, и что мамы больше нет. Если бы я не родился, она была бы жива. Я убил её…

— Нет, малыш это я её убил.

Мне показалось, что всё вокруг замерло и покрылось инеем.

— Повтори, что ты сейчас сказал, — тихо, севшим от боли и едва сдерживаемой ярости голосом прошептал Кирилл.

— То был я, мальчик, — повторил Дмитрий и один бог знает, как ему дались эти слова.

— Подробнее, — потребовал Кирилл.

— Долгая история.

— Мы тут никуда не торопимся.

Дмитрий обречённо вздохнул.

— Я сделал то, о чём она просила. Но может быть я поступил неправильно. Кто теперь скажет? Видишь ли, Кирилл, твоя мама не была чистокровным человеком, но она была человеком от союза оборотень-человек с небольшой способностью к эмпатии. Мальчики от таких союзов неспособны произвести оборотней дальше, но они сильнее, здоровее и дольше живут. Девочки от такой пары способны продолжить род альфами, но она проживёт человеческую жизнь, хоть и станет здоровее во время беременности. Главное — обойтись без кесарева, за нож браться нельзя, нарушишь естественные жизненные потоки.

Хорошо, что с Ликой тогда своими силами обошлись, — подумала я.

— Лаура стала Истинной парой твоему отцу, продолжал Дмитрий. Раса оборотней живёт на пятьдесят, а то и семьдесят лет дольше человека, но никто не знает, как происходит слияние и образуются пары.

— Я знаю, Даниэль сказал, — сболтнул Кирка. — Но не скажу.

— Твоё общение с Даниэлем для меня загадка. Они не делятся своими тайнами. Хотя… может именно эти знания помогли тебе выжить в стае. Поскольку Истинные очень нечасто встречаются, в случае с Викой я не смог проследить её родословную, это снова останется тайной. Случилось то, что случилось, что должно было. Провал, наступивший после ухода Маяка и Анастасия (они могли уйти только вместе) заполнился миром и покоем от Истинной пары Лауры и Антона. Вскоре понадобился Лекарь. Даниэль людьми не занимается, ты же знаешь, и он нашёл меня, чтобы не тратить сил на неё, слишком затратно в плане энергетики, сила нужна им для своих дел. А для простой девушки был я. Ещё сам тогда не понимал, что к чему. Но справлялся, учился, Дар мой помогал мне в этом. Мы были счастливы. Через год Лаура забеременела в первый раз и всё стало ещё лучше. Для плода альфы-вожака требовалось много нечеловеческих сил, и обычно, сам альфа внутри питает носителя. Вы с Викой видели, как это происходит.

Я кивнула, снова вспоминая Лику, многое с того вечера прояснилось.

— Всё прошло как должно, Антон радовался первенцу как ребёнок, и нас ждало немало лет, в течение которых я постигал суть Закона Жизни под наставлением Даниэля, — говорил мой наставник. — Потом она сказала, что у них будет второй ребёнок. Тут-то всё изменилось. Лаура начала стремительно угасать, терять силы. Я не знал в чём дело. Даниэль не мог помочь — дела Ковена, его не отпускали. Он давал силы сколько мог, хоть это и нарушало их закон, но был связан Кодексом Ковена и не мог помогать постоянно. Как бы мы ему ни нравились, он действующий Лекарь Ковена, один из тринадцати по сию пору и Ковен для них превыше всего. На родах его не было — не выпустили. Мы с твоей мамой не справлялись, истязали друг друга трое суток. Лаура осталась совсем без сил. Вожак свалился, выложился по-полной: любые страдания Истиной губительны для обоих, он отдал всё, что мог. Мне нет оправдания, мальчик, я был измотан, и возможно, дай мне боги немного сил и времени — нашёл бы другой выход. Но не тогда. Мы все подошли к краю своих возможностей. Я решил, что обоих вас мне не спасти, и она стала умолять — выдюжить тебя. Только тебя, на двоих жизненной силы было недостаточно. Она умоляла провести обряд и передать остатки её сил тебе. Теоретически, этого могло хватить, чтобы спасти тебя. Практически же… Друид Жизни не может лишить жизни любое живое существо, это несовместимо с Даром, плата слишком высока, и я был готов заплатить цену, отдать свою жизнь тоже. Но не мог решиться. Не мог убить никого живого… её. Прекрасно представлял последствия для всей стаи. Проводящий обряд платит своей жизнью. Не понимаю, почему я остался жить, нарушив наш первый закон друидов. Наверное, таково было её желание, чтобы мы с Кириллом жили, перед желанием Истинной сама природа склоняется, отступает, как и перед Маяком, ведь у таких есть особенная связь со всем сущим. Андрэ так и не простил меня за это, парню тогда едва стукнуло семнадцать. У нас с ним был очень сложный разговор. Он не желал меня видеть в городе больше никогда. Прошло несколько лет, прежде чем мы снова начали общаться. У каждого врача должно быть своё кладбище. Запомни, Вика, — он повернул взгляд ко мне, меткий, пронзительный, острый как скальпель, — пригодится. Ты ошибёшься ещё не раз, и убьёшь снова когда-нибудь. Если не готова к этому — лучше уходи из медицины сейчас. Либо смирись и иди дальше. Жалею, что не сказал тебе тогда, когда ты в этом больше всего нуждалась, — он пару секунд помолчал, собираясь с мыслями и продолжил, — я исполнил просьбу Лауры, провёл ритуал. Ты знаешь, мальчик, передача жизненной силы возможна только частице себя. Пока вы были связаны пуповиной — я ещё мог это сделать, ты был частью Лауры. Я передал тебе её силу, и ты выжил, но появился на свет человеком, — Иваныч склонил голову, локти безвольно повисли на коленях.