Молча шагая по коридору, я погрязла в тягостных думах. Кирка ликовал.

— Слава твоим яйцам Викусь, хоть какая-то движуха началась! — чуть не подпрыгивал при ходьбе мальчишка от возбуждения. — Где ты раньше была?

Мысленно приложила ладонь к лицу. И воздела глаза к небу.

— Я-то здесь причём? — говорю размышляя, где ж я так накосячить успела. Надо ж так попасть.

Укоризненно смотрю, а ему хоть бы что. Сияет как золотник начищенный:

— Ты уже сотворила маленькое чудо — собрала нашу семью вместе.

На этом месте я замолкаю, становится не по себе. Неужели настолько редко бывают дома? И странное поведение их вожака. Не мне вмешиваться в их семейные устои и критиковать воспитание мужчин. Меня саму не особо воспитывали, так что оттуда знать — как правильно. Но сдаётся мне, что-то тут не ладно. В человеческих отношениях я профан, Настёна сразу бы всё поняла.

Спускаемся вниз, где Андрэ с отцом продолжают жаркие дебаты на опустевшей кухне.

— Знаю, что ты предложишь — ни за что не пойду в его стаю. Я не доверю им свою семью.

— Дело твоё, — сдаётся Антон Владимирович. — Я отправлюсь в Ковен, заручусь их поддержкой.

— Они не согласятся выслушать, — возражает Андрэ.

— Мы ни разу не нарушили ни Кодекс ни Закон. Они послушают.

— Можешь попробовать. Тем временем я спрячу Кирку подальше.

— Где? — это Антон Владимирович.

— Я знаю, где их точно не будут искать.

— Кажется, я тоже понял.

Ай, да умница, догадался! А теперь вслух для зрителей в последнем ряду, пожалуйста.

— Будь очень осторожен, — напутствует отец старшего.

— Как всегда, — сухо отвечает тот.

— Единственное, чем могу вам помочь… — он что-то вынул из кармана, они были слишком далеко, чтоб я увидела.

— Отец! Она же не последняя? — удивлённо восклицает Андрэ.

— Нет, бери, я сам доберусь. Вам нужней, следы замести. Береги их.

Андрэ низко склоняет голову. Видать большую ценность ему дали. Отец смотрит на нас.

— Кирка, — в одном слове отца столько невысказанных, а на лице выжженная всеми ветрами пустыня…

Мальчик сдержанно кивнул. Но в глазах… Он предпочёл бы услышать, всё о чём думал отец в этот момент.

На главу семейства и стаи было жалко глядеть, наверное, впервые за всё время, что я его знаю. Но он не уронил авторитета, быстро покинув кухню со словами:

— Если станет плохо… ты знаешь. Подготовь всё, прежде чем уходить.

— О чём он? — я тихонько тыкаю в бок младшего, чтобы отвлечь.

— Скоро сама увидишь! — отвечает тот, похоже, и он догадался, куда мы идём. Как же он переменился после короткого общения с отцом. Поник и стал чуть ниже. Словно тяжёлая стена опустилась и давит ему на плечи.

Андрэ осматривает нас оценивающе. Кирка быстро проходит визуальную «проверку», взгляд останавливается на мне.

— Вы взяли всё, что требуется?

— Я не могу знать, что требуется, не зная условий, в которые мы попадём, — спокойно отвечаю я.

— Сейчас это невозможно, — коротко отрезал старший. — Ждите, отсюда ни ногой, — и снова исчезает.

Кирка, перемещаясь по кухне со скоростью света, открывает огромный холодильник, принявшись перекладывать оттуда деликатесы в свой бездонный рюкзак.

— Что за Ковен он имел в виду? — не выдержала я.

Мальчишка останавливается, в уголках губ снова угадывается кривая улыбка — это хорошо. Оттаивает.

— Ковен Лекарей. То есть формально не все они лекари. Они так себя называют. Правильнее будет назвать их Ведуны или Знахари. В общем, они владеют такой информацией, никому из нас в самом страшном сне не приснится. И поверь, они умеют ей пользоваться. Там такие опыты — только психи на такое пойдут. Но им важнее результат.

Всё интереснее и интереснее. Чувствую, я такая же сумасшедшая как они.

— Например?

— Например, Даниэль говорил, что они владеют Законом Жизни. Воскрешать могут.

Он сейчас мне это как врачу говорит?

— Да, что ты! — неверяще улыбаюсь.

Кирка даже немного обиделся.

— Зря смеёшься. Даниэль у них учился. Мало кто даже из наших знает об их существовании. Только старейшие общины. Нам просто повезло, что отец с ними знаком и то, только по дедову праву преемственности.

Вот как. Вчера я не знала о том, что существуют люди, которые могут трансформироваться в полузвериное обличие. Возможно, существуют и люди способные воскрешать. Пока сама не увижу — не поверю.

— Прежде чем я суну голову в… мне снова придётся задать этот вопрос: почему я?

Кирка закрывает полный рюкзак и опускает глаза вниз, переминаясь с ноги на ногу.

— Ты можешь выжить. Можешь нам помочь. Мертвецов не боишься, — мальчишка снова улыбается, вот и славненько, отошёл бедняга.

— Трупов я успела навидаться в учебке, не удивишь, а вот с вашим «братом», похоже, частенько придётся иметь дело, — озвучиваю подозрения.

— Вот тебе и ещё одна причина.

Он издевается? Нет, нахрен, валить отсюда надо. Тут охраны хватит на весь президентский дворец. Одного парня не защитят? Зачем же тогда его прятать? Доходило до меня с трудом. Младший взирал на мои внутренние терзания с философским спокойствием.

— Я бы сказал, что у тебя есть выбор, но не хочу врать. Тебе — не хочу, — совсем по-взрослому говорит он. Меня начинают пугать эти перемены в нём. Сколько ему уже пришлось пережить, увидеть в свои четырнадцать, если для него покойники, разложенные по комнатам — обычное дело?

Смогу ли я сейчас отказаться, оставить этого взбалмошного мальчишку, вдруг доверившегося мне, человеку с улицы? Который сказал мне, что я теперь «своя»…

— Уже прикидываете пути к отступлению? — неожиданно замечает сзади Андрэ. Давно он вернулся на кухню? Как они так бесшумно двигаются. В руке у него упитанная спортивная сумка.

— Да вот, подумываю, как бы стащить тот милый полюбившийся коврик у вашей двери и сбежать с ним.

— Тогда вам лучше начинать с кабинета отца, там ковёр побольше.

Нет, я определённо никогда не пойму, как ему это удаётся. Менять настроение и окружающую обстановку, одним взглядом, словом, мыслью.

— Они как из одной опары леплены… — пробормотала, тихо шелестя пакетами у «островка» посреди комнаты Софья, наблюдавшая за нами. Надо же, я не заметила и как она вошла.

Мальчишка утвердительно хмыкнул.

Мы оба понимали, что речь вовсе не о коврах.

— Никого ждать не буду. Всё, что говорю — выполняется моментально и неукоснительно, — он снова включает «командира». — Все согласны? Вика?

Конечно, вопрос предназначался вовсе не Кирке. Тот и так всегда готов.

— Так точно, товарищ командир! Могу копать, могу не копать, — браво отчеканила я в ответ.

Улыбка мальчишки стала шире, наверное, он тоже слышал этот анекдот. Старший юмора не оценил.

— Ну-ну. Я позже погляжу на вашу удаль, — мрачно пообещал Андрэ. — Идём до темноты. Никаких отлучек, жалоб и привалов, пока я не скажу, — бегло информировал он.

Дружно киваем с младшим. Андрэ перекидывает длинный ремень сумки через плечо. Запускает руку в карман своей чёрной кожаной косухи, которая так идёт его мускулистой спине.

— На выход, — командует он, подходя ко входной двери.

Мы послушно двинулись за ним.

В кармане, где пряталась его рука глухо треснуло. Он открыл дверь другой и махнул нам. Местность, что я узрела за дверью, показалась настолько незнакомой, что я не сразу поверила своим глазам. Там точно был не двор, к которому я уже успела привыкнуть.

Всё вокруг на миг ослепило яркими красками. Привычную мне зелёную палитру разбавили все оттенки жёлтого, красного, коричневого. Места совершенно незнакомые, почти сказочные, как успело нарисовать моё воображение.

— Надеюсь, мы всё ещё на той же планете? — с изумлением пробормотала я, проморгавшись.

— Конечно. Надейся, — саркастично ответил подросток.

Что-то он больно весёлый. Ненормально это. Только почему и мне вдруг не всё равно, что будет дальше? Один Андрэ в нашем отряде сохраняет суровую невозмутимость. Он поставил сумку на землю и отряхнул с ладони осколки стекла и сгустки крови. Так вот что хрустнуло в его кармане.