Он погиб сам, — голос Люциуса заметно похолодел, когда он понял, с чем связано напряженное молчание молодой колдуньи. — Разбился насмерть, когда занимался беганьем по заброшенным знаниям — этим глупым маггловским увлечением. Даже магия не может спасти от падения с шестидесяти футов. К тому же Суини не носил с собой волшебной палочки. Он перестал быть волшебником сразу после выпуска из Хогвартса.

Да, Гермиона видела это.

Вообще-то мало кто из магглорожденных действительно покидает волшебное сообщество, чтобы жить и работать в мире простецов. Выходцы из обычных семей любят много поговорить о своём «глубоком тыле» и «несоизмеримо больших возможностях». Всё это только слова. На самом деле магглорожденные цепляются за замкнутое сообщество магов изо всех сил. Во время войны многие могли бы избежать гибели, если бы спрятались в мире своих родителей или перестали использовать волшебство. Но нет! Магглорожденные, отучившись в Хогвартсе хотя бы год, уже настолько привыкают к своей «судьбе волшебника», что не могут отказаться от магии и под угрозой смерти. Они готовы существовать в замкнутом обществе, похожем на большую деревню, и начинают страдать заразной ограниченностью волшебников.

Единицы магглорожденных выпускников Хогвартса возвращаются к простецам добиваться успеха. Но Майкл Суини состоял в этой маленькой группе. Выпускник факультета Равенкло одна тысяча девятьсот девяносто второго был ничем не примечательным магом. Он не был старостой, не состоял в команде по квиддичу и оценки С.О.В. и Т.Р.И.Т.О.Н. у него оказались посредственные. Казалось, Суини совершенно ничем не интересовался. А если и интересовался, то это не было связано с волшебным миром, потому что тогда бы не ушел из него так легко.

Судя по биографии, составленной лордом Малфоем, Майкл Суини окончил маггловскую среднюю школу в Лондоне, затем факультет восточных языков в Кембридже, путешествие в Соединённые Штаты, затянувшееся на годы вместе с «любовью всей жизни» Гермионой Грейнджер… . Но как он на самом деле жил эти годы?

Никак, — ответил Люциус, когда Гермиона задала этот вопрос вслух. — Совершенно никак. Суини одиночка с полным отсутствием друзей и родственников. После выпуска он не стал искать себе место среди волшебников, а просто зашвырнул свою волшебную палочку на полку и уехал из страны. Между прочим, отправился как раз в Австралию, куда тебя с такой настойчивостью отправлял Дамблдор. Жил там как бродяга — в убогой хижине, работал официантом. И всё ради того, чтобы кататься на доске по волнам, ездить на ботинках с колёсами и плавать с акулами, — Малфой презрительно скривился. — Но и там он не нажил ни семьи, ни друзей. Только приятелей-магглов, которые похоронили его и забыли. Отношений с английскими волшебниками не поддерживал и вообще был далёк от всего.

Откуда тогда такая информация? — спросила Гермиона. — Если он был, как вы выражаетесь, далёк от всего?

Кое-кто располагает списками всех выпускников Хогвартса за последние лет тридцать. С указанием имён, статуса крови, последнего адреса и предпочтений. Мир волшебников очень мал и, легко можно сказать, кто из списка, где нашел своё место, где работает и с кем состоит в браке. Тех, кто действительно вернулся в мир простецов, очень мало. И Суини среди них. Драко ещё сохранил нить общения с маггловскими частными аврорами. Те, имея лишь имена и адреса, выяснили судьбу магглорожденных магов. Этот мальчик Майкл подходит тебе больше других именно из-за его нелюдимости.

Подходит… .

С черно-белой фотографии на Гермиону смотрел высокий худощавый юноша, бережно прижимающий к себе какие-то книги. Он не был как-то особенно красив или обаятелен. Наоборот таких людей со скучной блеклой внешностью много на улицах маггловских городов.

И на Айне совершенно не походит, подумала она. Разве что волосы такие же светлые.

В конверте также нашлось несколько красочных фотографий. Явный коллаж, хотя и выполненный очень профессионально — цвет, тени, пропорции. Любой бы поверил. Гермиона знала, что это фальшивка только потому, что действительно никогда не сидела рядом с Суини около костра, позволяя ему обнимать себя за плечи. И она не прижималась к его груди в танце. И тем более она не надевала свадебное платье, похожее на наряд незабвенной Грейс Келли[9], и кружевную фату, чтобы стоя под аркой из белых роз держать Майкла Суини за руку. Фальшивка, но какая же приятная. Можно подумать, что это действительно случилось. А главное, так хочется поверить.

Завтра эта история и фотографии окажутся в журнале, который выписывают все ведьмы волшебной Великобритании. Её лживая жизнь. Но как-то всё равно. Если уж взялась лгать, то лги и не останавливайся.

Дорогие косметические зелья, с добавлением волоса вейлы, сделали своё дело. В большом овальном зеркале отражалась девушка, которой с большой натяжкой можно было дать двадцать лет. Последствия Азкабана и прошедшие годы отступили перед магией. Отросшие под действием зелья волосы были немного длиннее, чем она носила в школе, и достигали талии. А ведь Гермиона и позабыла, какой у неё может быть беспорядок на голове — разнокалиберные кудри, слишком густые, чтобы лежать аккуратно. Эльфийка даже не пыталась соорудить какую-то прическу — просто расчесала волосы деревянным гребнем и увязала широкой лентой в низкий хвост.

После пришел черёд мантии из большой длинной коробки с незнакомой Гермионе эмблемой. Лорд Малфой был прав — такой одежды у неё точно не было. И вряд ли когда-нибудь будет. Мантия — всего лишь черная мантия самого простого покроя с широкими рукавами и глубоким капюшоном. Но впечатление такое, что держишь в руках кусочек тёмной-тёмной ночи, едва ощутимый, почти эфемерный.

Ткань с добавлением нитей паутины акромантула, — равнодушно сообщил Люциус, выходя из-за ширмы. — Остановит большинство проклятий, если кто-то решится тебя заколдовать.

Он всё просчитал за неё — от маршрута к залу Совета Магов до реакции окружающих.

Гермиона поежилась, вспомнив, как таращились на неё в Атриуме Министерства Магии, когда проверяющий волшебные палочки колдун назвал имена визитёров — несколько громче, чем следовало. Её узнали, несомненно. Люциус Малфой виртуозно собрал из осколков Гермиону Грейнджер, старосту факультета Гриффиндор. Не иначе чтобы ещё больше шокировать окружающих.

Высокие резные двери, ведущие в древний зал, бесшумно распахнулись, и на верхней каменной ступеньке появился секретарь или, как его называли, управляющий Совета Магов.

Хьюго Шелдон, вспомнила Гермиона выдержку из досье на эту довольно-таки важную личность. Чистокровный маг в девятом поколении занимает пост главного секретаря больше тридцати лет. Известен в узких кругах своей принципиальностью в вопросах разглашения секретов Совета Магов. Именно он подал идею о связывании всего обслуживающего персонала магическими клятвами о неразглашении. И запрет на присутствие домовых эльфов на этом уровне также исходил от него. Странная личность — «себе на уме» и редкостный молчун.

Гермиона Грейнджер? — вежливо уточнил волшебник.

Девушка кивнула.

Прошу следовать за мной.

Вот собственно и то самое «всё началось».

Оглянувшись на усмехающегося лорда Малфоя, Гермиона отправилась в зал Совета. Ноги дрожали и подгибались, как во время сдачи С.О.В. и три ступеньки к порогу дались достаточно тяжело.

Зал Совета Магов…

На самом деле ничего необычного или оригинального. Стены из необработанного камня, вдоль которых амфитеатром поднимаются широкие каменные ступени с установленными на них деревянными креслами, сводчатый потолок, факелы с заколдованным огнём на стенах. Маги собирались в этом месте двенадцать столетий, и помещение за эти века практически не менялось.

«Совет Магов неизменен» — гласило древнее правило. Входя в этот зал, как-то сразу забываешь, что над головой расположено Министерство Магии, где жизнь бьет ключом, а ещё выше Лондон, похожий на облагороженный муравейник.