– Что вы предлагаете?

– Мы сами пока не знаем. Но надо сделать всё, чтобы народ в нём разочаровался и принял сторону Хизоки. Для этого я должен остаться при Рюу.

– Почему вы скрывали это от меня, а теперь вдруг решили признаться?

– Янтарь следила за мной, – ответил Шиори. – Она может выдать нас.

– То есть я её должен благодарить? Иначе вы бы продолжали всё делать за моей спиной?

– Давай ты нас потом накажешь. Сейчас не это на первом месте.

– Вынужден согласиться. Вы оба немедленно пойдёте со мной к его величеству и повторите ему ваш рассказ. Затем мы вчетвером решим, что делать дальше. И вот ещё что. Я поддерживаю вас в том, чтобы об этом больше никто не знал. Ни Тадеши, ни Янтарь, ни Норико.

Выслушав братьев, Хизока молча подошёл к террариуму с Зизи, достал из стоявшей рядом банки живую саранчу и бросил ящерице. Та мгновенно набросилась на добычу.

– Представляете, сколько времени мой слуга потратил на то, чтобы изловить этих насекомых? – проговорил Хизока. – А в Сересе их вообще едят. Жарят и едят.

– У нас тоже едят, – ответил Юичи. – Только маринуют в соевом соусе сначала.

– Хорошо, что мой повар об этом не знает. Что ж, я так понимаю, что главный вопрос сейчас в том, кто из нас с моим новоиспечённым дядюшкой окажется саранчой, а кто ящерицей. Он думает, что сожрёт меня, у него даже имя соответствующее.

– Нам нужно решить, как остановить его, – сказал Сэтору. – У нас ведь есть свой человек рядом с Рюу. Даже два.

– Мы должны использовать наших Кицунэ разумно и при этом выжать из этого всё, что возможно, – кивнул Хизока.

– Нам нужно его подставить, – ответил Шиори.

– Ты знаешь, как?

– Ещё не совсем.

– Этого мало, – вставил Юичи. – Надо вас как-то обелить, ваше величество.

– Я этого не люблю.

– Пока вас считают тираном и живодёром, таким, как Рюу, будет намного проще действовать.

– И что мне сделать? Прилюдно поцеловать котёнка?

– Боюсь, люди подумают, что вы потом его съедите на ужин, – улыбнулся Юичи.

– Тогда я не знаю, – развёл руками Хизока.

– Проведите амнистию, – вдруг предложил Сэтору. – Только к этому надо подойти очень осторожно и не выпускать на свободу убийц и рецидивистов. Нужно тщательно изучить все дела и выбрать полезных обществу людей. Однако об амнистии должно быть широко объявлено.

– Хорошо, с этим я разберусь, – кивнул правитель. – Что-то ещё?

– Народ любит зрелища и развлечения, – сказал Шиори. – Устройте праздник. Проведите ярмарку.

– И придите на неё сами, – добавил Юичи. – Наградите того, у кого самая красивая курица.

– Курица?

– Ну, или утка.

– Представляю организацию охраны его величества на ярмарке, – вздохнул Сэтору. – Но я поддерживаю эту идею.

– Допустим, со мной мы разобрались, – проговорил Хизока. – Но всё-таки что насчёт того, как вы будете подставлять Рюу?

– Для начала мы должны продолжить с ним общаться, чтобы найти его слабые места, – ответил Юичи.

– Тогда докладывайте обо всём Сэтору.

– Ваше величество, – снова заговорил Шиори, – возможно, наши товарищи из Алой лилии сдадут нас вам или Сэтору, и вам придётся нас уволить. Или даже наказать.

– Уволить ладно, а вот наказать… я же теперь добрый, – усмехнулся Хизока. – К тому же, пока Рюу у нас не объявлен преступником.

Отправившись в море деревьев за письмом от Рюу, Шиори чувствовал двойную слежку. Он догадывался, что Янтарь не оставляла своей затеи понять, какую игру вели они с братом за спиной Сэтору, а Тадеши теперь следил за самой Шамитас. Вся эта ситуация казалась Шиори какой-то нелепой. В записке, оставленной в дупле, Рюу писал, что сегодня зайдёт к дяде с сообщением от матери, поэтому просил Шиори быть в это время в храме, чтобы они тоже могли увидеться. Вернувшись из леса, жрец привёл оба своих «хвоста» в храм. «Да я же настоящий Кицунэ, – промелькнуло у него в мыслях. Хвосты растут не по дням, а по часам».

Рюу появился в храме уже ближе к вечеру. Переговорив с Дейки, он подошёл к Шиори.

– Вчера племянничек объявил о ярмарке, – усмехнулся Рюу. – Наверное, кто-то умный посоветовал ему так отвлечь людей.

– Может, Сэтору?

– Он слишком твердолобый для таких идей. Но знаешь, ярмарка может быть нам на руку.

– Да?

– Да, мы подставим Хизоку.

– Отличная мысль. И как?

– Есть у меня пара идей.

– Опять она! – громко прошептал на древнем языке Шиори, увидев в окно, что Янтарь собирается зайти в храм. И прежде чем Рюу успел что-то сообразить, жрец схватил его за руку и потащил за собой прямо к большому сундуку, в котором Дейки хранил своё облачение и некоторые обереги. Шиори открыл сундук и скомандовал:

– Залезай!

То ли Рюу в самом деле побледнел, то ли жрецу просто показалось, но Дракон забрался в сундук, а Шиори успел захлопнуть крышку и отскочить в сторону до того, как Янтарь появилась в храме.

– Здравствуй, Шамитас. Пришла помолиться?

– Ты здесь один?

– Каннуси сейчас в своей комнате. Позвать его?

– Нет, не нужно.

– Я могу тебе чем-то помочь?

– Ты будешь работать на ярмарке?

– Ещё не знаю. Сэтору мне ничего не говорил на эту тему.

Янтарь посмотрела по сторонам, затем подошла к алтарю Цукиюми и, поклонившись, что-то прошептала.

– Я буду на ярмарке, – прежде чем уйти, проговорила Шамитас. – Не вздумайте там что-нибудь устроить.

Убедившись, что Янтарь ушла, Шиори открыл крышку сундука и обнаружил, что Рюу потерял сознание. Жрец смог быстро привести его в чувства, помог выбраться наружу и усадил на лавку.

– Прости, пожалуйста, я не думал, что так получится, я сам раньше так прятался, и всё было хорошо.

– Шио, всё в порядке, не переживай так, – ответил Рюу с вымученной улыбкой. – Ты не мог знать.

– Ты боишься замкнутого пространства?

– Да, то есть не совсем так. Когда я родился, мой отец сразу решил, что это ошибка. Незаконнорожденному не место во дворце и вообще в Ямато.

– Мурата хотел тебя убить? – ужаснулся Шиори.

– Может, и не убить, но избавиться. Он понимал, к чему может привести наличие внебрачного ребёнка у правителя государства. Оно, как видишь, и привело. Моя мать решила бежать из страны, но у неё это получилось не сразу. Она знала, что за ней следят и что мне угрожает опасность, поэтому она спрятала меня в сундуке. Я был заперт в нём на ключ и через некоторое время начал задыхаться. Но мама сказала мне сидеть тихо и даже не шевелиться. Ну, я и не шевелился. Когда мама, наконец, открыла сундук, я был без сознания. Как ты видишь, меня удалось спасти, но с тех пор я не очень люблю сундуки.

– Сколько тебе тогда было?

– Четыре года, но я хорошо помню это, как будто это было только вчера.

– Твоей маме всё-таки удалось бежать?

– Да. Сначала мы уехали в Серес, но мама не знала языка и ей пришлось очень тяжело, а хани довольно сложный для изучения. Тогда мама решила попытать счастья в Аранте, и с языком нортов оказалось проще, у мамы получилось немного его освоить. Меня же она обучала и древнему языку, и айни. Язык нортов я тоже немного знаю. Оказалось, что мне вообще они все легко даются.

– Чем же твоя мама зарабатывала на жизнь?

– Она за всё бралась, за любую грязную работу. Когда мне исполнилось десять, она дала мне письмо для учителя, немного денег и посадила на корабль до Ямато. Здесь я нашёл Мичи и стал жить у него. Он научил меня всему, что я умею. Когда Мурата умер, мама вернулась в Ямато и очень скоро стала служить в храме под горой. Она всю жизнь мечтала об этом.

– Она знает о том, что ты хочешь сделать?

– Нет. Хотя… не знаю. Может, она и догадывается. Мама вообще всегда знает намного больше, чем говорит. Она настоящая жрица, не то, что я.

– А я, кажется, придумал, как выполнить моё обещание тебе.

– Это какое?

– Отомстить Норико. Или ты уже передумал?

– Нет, я всё это время ждал. Что ты решил?

– Это будет на ярмарке. Дай мне ещё немного времени.