Когда Нилея исчезла, орда рожденных в Никсе сатиров выскочила из темноты, в которой растворился Ксенаг. Подобно изуродованной статуе Ксенага у входа в Никс, их черты казались оплавленными, а тела искаженными. Гротескные пародии на смертных, эти сатиры бездумно стремились уничтожить все на своем пути. Небесные существа бросились вперед, наперерез врагам, пока сам Ксенаг вновь появился из сумрака. Он стоял, подобно колонне над полем боя, не сводя глаз с Элспет. В его глазах все еще пылал огонь, но уже не столь ярко. Элспет взглянула на Аджани, вставшего рядом с ней.

Паря над сражением, архонт посылал порывы ветра сквозь орды сатиров, сметая их за края поля боя, очищая проход к Ксенагу. Бог Сатир изверг шквал огненных шаров в сторону приближающихся Элспет и Аджани. Он вырвал огромные куски мрамора из-под ног, воспламенил их, и швырнул в центр небесной армии. Архонт уклонился от пылающих осколков, и понесся в лобовую атаку на Ксенага, полоснув клинком на шее сатира. Лезвие прошло сквозь нематериальную плоть, не причинив вреда Ксенагу. Архонт приготовился к очередному выпаду, но огромный булыжник врезался в его крылатого скакуна. Архонт исчез во вспышке света, но прежде чем растаять, она наделил Элспет сверхчеловеческой силой и скоростью.

Пока Аджани пресекал хаотичные нападения взбесившихся сатиров, Элспет все ближе подбиралась к Ксенагу. Это было подобно приближению к горе. Как и в бою с Ярокровом, она понимала, что не сможет на равных тягаться с противником большего размера. Ксенаг махнул громадной рукой, пытаясь расплющить ее, как комара, но она уклонилась, порезав его по пути. Скорость Элспет была сверхъестественной, и богу едва удавалось отслеживать ее перемещение. Не останавливаясь ни на секунду, она кружила вокруг него, нанося порез за порезом. И с каждой раной, она мысленно произносила имя Дакса. Дакс. Сотни раз она воздавала почести павшему оракулу с четкими режущими взмахами своего копья. И она произнесла бы его имя еще сотню раз, поскольку, хоть она и не наносила Ксенагу смертельных ударов, она понимала, что ее оружие поражает Никс.

Посланный Богом рассекал основы обители богов, и земля под ними сотрясалась, словно от боли. Сражение между небесными животными и сатирами Ксенага бушевала за их спинами, и, как Аджани и обещал, он оставил целебную магию, и защищал ее своим топором. Ни один противник не мог приблизиться к Элспет, пока она сводила личные счеты с Богом Сатиром. Наконец, земля под Ксенагом обрушилась, и он словно увяз по пояс в черном мраморе. Его рост уменьшился, но теперь ему было проще отследить движения Элспет. Она поняла эту новую угрозу и отпрянула к Аджани, уходя от удара Ксенага. Но на этот раз она оказалась недостаточно быстрой, и Ксенаг сбил ее на пол.

С переломанными ребрами, вымазанная в крови, оглушенная Элспет лежала на сотрясающемся мраморе, порывисто глотая воздух, под возвышающимся силуэтом Ксенага, полностью в его власти и милости. Это был ее худший кошмар. Она была загнана в угол и подавлена. Она слышала крики Аджани, несущегося к ней на помощь, но времени не оставалось. Глаза Ксенага вспыхнули диким огнем, и он занес кулак, стремясь раздавить ее. Его взор метнулся к ее копью. Он мешкал. Он мог завладеть оружием, выкованным Пирфором и присвоенным Гелиодом. Он мог стать повелителем пантеона, величайшим из всех богов.

Он подался вперед, ближе к Элспет, и она увидела свежую кожу, затянувшуюся над раной Нилеи на его груди. Его тело все еще частично состояло из плоти, и наконечник стрелы Нилеи выпирал наружу, словно пытаясь сбежать за пределы его кожи. Частые удары его сердца сотрясали камни вокруг Элспет. Ксенаг вознесся, но все еще был достаточно смертен, чтобы иметь пульс.

За пару мгновений до того, как он дотянулся и отнял бы у нее Посланного Богом, Элспет вскарабкалась на ноги. Трясущимися руками, она прицелилась и взмолилась Нилее направить ее руку. Элспет метнула меч-копье в божественный наконечник стрелы, застрявший в груди Ксенага. Как только Посланный Богом коснулся наконечника, последний взорвался на миллион острых осколков в груди сатира, разрезав его сердце на куски. Оставшаяся плоть Ксенага походила на рваные лоскуты. Звездные реки хлынули из рваных ран месива, служившего сатиру телом еще несколько мгновений тому назад. Останки его рухнули на пол, и звездная ткань втекла обратно, в созданную им бездну, и Никс вновь засиял над миром смертных.

- Эреб, я прошла твое испытание, - сказала она. – Выполни теперь мою просьбу.

- Нет, Элспет! – Зарычал Аджани.

- Я меняю свою жизнь, на жизнь Дакса! – Прокричала Элспет.

Аджани кричал ей что-то, пока она спешно подняла копье. Широко взмахнув им, она нанесла последний глубокий порез в сверкающем мраморном полу, и тот обрушился под весом умирающего бога. Элспет метнулась назад, подальше от волны раскалывающегося мрамора. Аджани бросился вперед, схватил ее, и оттащил на безопасное расстояние. Они рухнули на холодные камни, и Элспет прижала клинок к груди.

- О, Элспет, что ты наделала? – шептал Аджани.

Ветер перенес просьбу Элспет в Подземное Царство, где Эреб поднялся со своего золотого трона, в нетерпении разминая руки.

- Что же ты наделала? – повторил Аджани.

Но Элспет не отвечала. Как только сознание Ксенага покинуло его, тело сатира уменьшилось до его прежних размеров. Оно выскользнуло сквозь брешь между мирами, и рухнуло в Землях Отчаянья. Сатиры Ксенага взрывались в самовозгорающемся пламени, подобно последним мгновениям веселья, когда фейерверки озаряют ночное небо. Звездные создания вернулись на яркий небосвод и продолжили свои прогулки в вечности небес. Но Элспет не сводила глаз с летящей к ней синей точки. Посреди шума и хаоса, рожденная в Никсе бабочка села ей на руку, сжимавшую меч-копье.

Голос богини Нилеи расцвел в ее мыслях, - Ты восстановила порядок в пантеоне. Я прощаю тебе твои прегрешения. Но ты должна покинуть Никс, прежде чем Гелиод найдет тебя, или Эреб утащит тебя в свое Царство. Я помогу тебе, если смогу.

Тело Элспет начало мерцать небесным светом. Аура из звездной ткани окружила ее волей Нилеи, укутавшей ее плащом из звезд. Звездная пыль заблестела в белом мехе Аджани, когда Нилея удостоила леонина тем же даром. Наделенные звездной сущностью Никса, они стали подобны его детям.

- Бегите к Святилищу Богов на краю Никса, - сказала Нилея. – Вы сможете сбежать в мир смертных, где Гелиоду придется полагаться на своих оракулов, чтобы отыскать вас. Мир огромен и глубок, там вы сможете укрыться от него.

- А куда идешь ты? – Позвала Элспет, уже зная ответ. Нилея отправится на поиски Дакса, который вскоре будет вновь ходить средь живых. Элспет было горько от того, что больше никогда не увидит Дакса, но, по крайней мере, он сможет найти свое счастье в своем сверкающем городе на краю океана Тассы. Бабочка исчезла, горизонт начал вращаться вокруг своей оси, и святилище богов вновь возникло передними.

- Ты сможешь перейти в другой мир? – спросил Аджани. – У меня не хватит сил.

В данный момент, Элспет была слишком слаба, даже чтобы призывать песчинку. Да и сам Никс не ощущался настолько материальным местом, откуда можно было бы войти в Сплошную Бесконечность. Его словно не существовало во времени и пространстве, в отличие от других миров. А если они не могли выйти из этого мира, им нужно было бежать. Собрав последние остатки сил, они поспешили к святилищу, но в это мгновение услышали вокруг себя эхо голоса. Древний и подобный грому, он был лишен всякого сострадания.

- Гелиод, - произнес Эреб. – Ты должен передать ее мне.

Они уже почти добежали до святилища, где сиял столб света, подобно маяку убежища. Исходящих от алтаря Гелиода, он был связующей точкой меж двух миров, и их единственных выход из обители богов. Лишь рожденные в Никсе могли пересекать границу Никса и мира смертных, но Нилея наделила их этой способностью, благодаря своему дару. Секунды отделяли их от безопасности, когда пульсирующая ударная волна пронеслась по святилищу, сбив их обоих с ног. Гелиод нашел их. Он выглядел почти, как человек, с темными волосами и пронизывающим взглядом, но его тело было окружено аурой света, от которой смотреть на него было больно.