- Ты ранена? – спросила Элспет.

Но толпа надвигалась на них, и небеса мерцали хаотичным, пульсирующим светом. Казалось, что сам Никс в любую секунду готов был взорваться вдребезги. Не выпуская Никку из рук, они бросились в сторону гор.

Путь из обезумевшего лагеря, сквозь кромешную тьму, и подъем по скалистой тропе к алтарю Гелиода, словно проходили вне времени. Никто не погнался за ними, а звуки вакханалии с каждым шагом становились все тише и дальше. Когда она пыталась уложить в голове события всей этой ночи, она могла лишь вспомнить тяжесть собственной скорби. Элспет чувствовала, что ее душа осыпалась в пыль. Словно края ее души сворачивались в отчаянной попытке защитить жизненный центр от мира, с равным усилием стремящегося раздавить его.

Дакс.

Она была в ужасе от осознания, что совершила что-то страшное. Ее ошибку невозможно было исправить. Разум Элспет одновременно пытался двигаться вперед – к Гелиоду, который, как она верила, мог ей помочь – и пятился назад, к тому мгновению, когда она увидела Уничтожителя. Сколь глубоко она ни была погружена в себя, она все равно увидела пугающие изменения в небесах. Звезды и небесные создания Никса пульсирующими лентами вытекали из неба, оставляя за собой зияющую пустоту. Когда Элспет подняла глаза, ей показалось, что она смотрит во чрево огромной пещеры, куда никогда не проникали лучи света.

К тому времени, когда она достигла статуи Бога Солнца, огни Никса растаяли полностью. Их место заняла бескрайняя вуаль неестественной тьмы. Никка рухнула у основания статуи Гелиода. Она едва дышала.

- Прошу тебя, Гелиод, - прошептала Элспет. – Вернись в мир. Помоги ей. Помоги нам всем.

Внизу, казалось, что огненное жерло с лавой угрожало поглотить Акрос. Волны мистической энергии, пульсируя, расходились по открытому пространству равнины. Ущелье Реки Дейды было подобно огненной змее, и горные пики на горизонте задрожали. Огромная магическая энергия, накопленная Ксенагом этим извращенным весельем, накрыла сатира и превратила его из смертной плоти в нечто божественное. Одна из горных вершин на горизонте взорвалась пламенем, и Ксенаг восстал к небесам. Его необъятный образ, рвущийся к небесам, пульсировал звездами Никса.

Звездная ткань стекала с краев его божественного тела, и весь Никс стремительно вернулся на небо. Но уже новый бог занял свое место в пантеоне. Как только Ксенаг, Бог Разгула, вознесся в обитель богов, разрушительная ударная волна разошлась к краям мира. Будто разбуженная неестественным толчком, Никка поднялась перед Элспет. Ее кожа была пепельной, а глаза пылали белым огнем.

- Изменница, - сказала Никка.

Она говорила чужим, божественным голосом. Ее тело стало божественным сосудом, и слова исходили от Гелиода и Нилеи.

- Ты убила Дакса, - проговорили оскорбленные боги. – Ты помогла сатиру нарушить границы Никса, и стать богом. Мы возвращаемся в мир смертных. Когда мы отыщем тебя, мы тебя уничтожим.

Хотя за ней никто и не гнался, Элспет все глубже удалялась во мрак Нессийского Леса, в котором укрыться было проще, чем на открытых горных тропах. Она бежала сломя голову, лелея иррациональное чувство, что если она будет мчаться достаточно быстро, то сможет нагнать Дакса, прежде чем он исчезнет в Подземном Царстве. Лес был неестественно спокоен. Не было слышно ни птичьих трелей, ни шороха веток. Даже ветер растворился в воздухе. Первые лучи восходящего солнца слабо и несмело проникали под пестрые зеленые кроны деревьев, словно, не желая освещать изменившийся мир. Дакс был мертв. Ксенаг стал богом. А Гелиод хотел ее убить.

Где спрятаться от божьего гнева?

Элспет увидела старую иву, возвышавшуюся над кронами других деревьев. Она осторожно пробралась сквозь сплетение гибких ветвей и листьев. Скрывшись из вида, она опустилась на землю, у самого ствола дерева. Ксенаг использовал ее в организации собственной победы при Акросе. Он превратил празднование победы в личное вознесение и обретение божественности. Он пытался похитить ее меч, и завладел ее разумом. Он заставил ее убить…

Она поклялась не покидать Терос, пока не отомстит за смерть Дакса. И если ей потребуется силой проложить путь в Никс и собственноручно убить Ксенага, значит, так она и поступит. Но, сначала, ей нужен был отдых, чтобы собраться с силами, чтобы понять, куда ей идти, чтобы Гелиод не поразил ее. Сжимая рукоять своего оружия, она погрузилась в сон под тонкими ветвями ивы. Ей снился Дакс. Он сидел на корточках на крыше, на краю внутреннего дворика храма Гелиода. Но вместо камешков, он бросал к ее ногам крошечные стеклянные цветы, похожие на амулет, который он носил в детстве. Шести-лепестковые асфодели разбивались о твердую землю и, затем, раскрывались мерцающими белыми бутонами. Вскоре, внутренний двор превратился полем асфоделей. Белоснежные цветы преумножались, пока не покрыли Мелетиду, затем они разрослись, заполнив весь мир. Можно было идти до края мира, и видеть одни лишь цветы мертвых.

Элспет проснулась в испуге. Сбитая с толку, она решила, что снова находится в Урборге, на Доминарии. В этом жалком месте всегда было особое освещение. Буд-то сам воздух был старым и слегка опаленным. Она даже почувствовала запах паленого дерева. Но затем, она почувствовала под собой холодную землю Тероса, и кошмарные воспоминания о безумной веселья вернулись к ней стремительным потоком. Элспет раздвинула завесу ивовых ветвей и обнаружила, что лес невероятно изменился за время ее сна.

Там, где прежде стояли древние деревья, теперь образовался неестественный коридор, уходящий в обе стороны. Все растения и деревья были спрессованы в две плотные стены, расширявшиеся, пока хватало глаз. Кроны деревьев превратились в практически непроницаемый потолок из листьев, пропускавших совсем немного света. Она повернулась, и увидела, что ива, также, влилась в стену коридора, напоминая живую фреску. Она коснулась стены коридора, на ощупь она была похожа на стекло. Она стукнула по ней своим оружием, но стена не разбилась. Она могла пойти налево, или направо – это были единственные возможности – и они выглядели совершенно одинаковыми.

Элспет повернула налево. Спустя пару минут, коридор достиг Т-образной развилки. Она вновь повернула налево. Элспет повторила этот выбор еще несколько раз и вновь очутилась у фрески ивы. В воздухе повис туман, и Элспет почувствовала мощную магию, превратившую деревья в лабиринт. На этот раз Она повернула направо, и затем, снова направо. Крадучись, следуя выбранному пути, она высматривала любые различия, которые могли бы указать ей на выход. Но, хотя цвета и силуэты деревьев и менялись, они все равно оставались для нее непроходимой стеной. Элспет повернула за угол, и опять вышла к иве.

Она призвала заклинание жгучего света, направив его на фреску ивы, но та осталась невредима и неизменна.

Элспет снова прошла налево. Мигающие желтые глаза пристально следили за ней из стен лесного лабиринта, не отставая ни на шаг. Вскоре, легкий бриз пронесся по коридору, и до слуха Элспет донесся голос юной девушки: Убийца. Убийца. Чудовище.

Надеясь обогнать странное заклинание, Элспет бросилась бежать. Она увеличила свою скорость собственными чарами, и силуэты коридора изменились. Правильные углы сменились изгибами и уклоны. Она расслышала шаги кого-то, кто быстро к ней приближался со спины. Раздался яростный вой, и она увидела стаю рожденных в Никсе волков, несущуюся за ней по пятам. Когда она метнула быстрый взгляд через плечо, стрела просвистела у самой головы. Рожденная в Никсе нимфа неслась верхом на первом волке, и она уже целилась в нее снова. Элспет резко свернула вправо, и очередная стрела просвистела мимо нее.

Впереди блеснул свет, и Элспет ворвалась в разрушенный храм в темном сердце лабиринта. В центре круга из покрытых плющом колонн цвета слоновой кости располагался треснувший фонтан. Хватая ртом воздух, Элспет присела у его осыпающегося основания. На чернильной воде в фонтане начали расходиться круги, несмотря на то, что Элспет ее не касалась. Она обернулась через плечо, но рожденные в Никсе не стали преследовать ее в храме. Элспет взглянула на воду и увидела лицо Дакса, смотрящее на нее. Она вскричала от неожиданности. В воздухе все еще слышался голос девушки: Убийца. Убийца.Чудовище.