- Почему они кровоточат? – орал Король Анакс на слуг, беспомощно переминающимся вокруг своего правителя. Его ярость эхом раскатывалась по строгим, пустым коридорам Колофона, крепости короля и королевы Акроса. Кимеда спешным шагом вошла к банкетный зал и подошла к мужу. Могучие плечи короля вздрагивали от едва сдерживаемого гнева. Кимеда проследила за его взглядом вверх, где на чугунный канделябр была насажена отрезанная голова оленя. Это был не простой олень, а рожденный в Никсе, и он истекал ручьем крови и звездной мглы в светящуюся красную лужу на холодном каменном полу пустого банкетного зала.

- Новый день, новая голова, - сухо произнесла Кимеда. Это был седьмой день к ряду, когда в различных уголках крепости находили загадочные отрезанные головы.

- Сейчас не время для шуток, женщина! – Рявкнул Анакс.

Кимеда метнула на него грозный взгляд. Со дня их свадьбы, у Анакса была привычка принижать ее неосторожными словами. Его мнение о том, что женщины были ниже мужчин, было настолько укорено, что он никогда не сомневался в собственной вере и правоте. В отличии от Кимеды. В те далекие дни, она боролась с ним во всем, начиная от его привычки казнить заключенных, сбрасывая их в Реку Дейду, до его нежелания смотреть в глаза женщине во время разговора. Отец Анакса был таким же – они оба полагали, что женщина все равно не может сказать ничего интересного. Кимеда вела эмоциональную войну со своим королем за уважительное отношение к себе, которого она вполне заслуживала. К его чести, Анакс сумел увидеть ее точку зрения и адаптировался. Не многие мужчины были бы способны на это.

- Всегда есть время для шуток, любовь моя, - сказала Кимеда. – Я нахожу это забавным. Теперь у тебя есть олень для трофейной коллекции. Может, повесим его между кабаном и соболем?

На самом деле, Кимеде вовсе не казалось это забавным. Но ее муж был на пределе. Если она покажет собственное напряжение, то боялась, он совершит что-то необдуманное. Лучше было преуменьшать свою тревожность перед Анаксом, а после провести собственное расследование этой странной ситуации. Она все еще не понимала, с чем они имеют дело. Анакс считал это божественным проклятием, и, возможно, так оно и было. Но это также могла быть проказа, порожденная извращенным – но смертным разумом. Семь дней и семь отрезанных голов, и охрана никак не могла остановить их появление. Несмотря на усилия лучших умов города, ломавших головы над этой проблемой, лишь Кимеда разглядела определенную зависимость. Она не собиралась делиться своей находкой ни с мужем, ни с одним из их туповатых оракулов, помощи от которых пока не было ни какой.

Каждая отрезанная голова принадлежала животному из Никса – рожденному богами. В первый день была голова пятнистого кабана. На следующий – быка. В остальные дни недели, они имели удовольствие лицезреть головы рыбы-меч, рыси, и соболя. И сегодня, злоумышленник оставил им голову зрелого оленя. После рыси, Кимеда ожидала, что всем станет ясно, что происходило, как божий день. Но священники и оракулы Ироя были настолько сосредоточены на том, как преступник все это совершал, что они и не задумывались о значении происходящего. Кимеда увидела, что кто-то убивал животных, представлявших собой богов. В этом искаженном представлении, боги становились жертвенными агнцами. Кимеда подозревала, что злоумышленник заявлял о природе богов – в весьма оскорбительной форме. У Ироя не было своего животного, но его очернители часто использовали кабана для уязвления божественного покровителя города.

- Отнесите голову оракулам, - приказала Кимеда слугам. – И приберите здесь.

- Они нам так ничего и не сказали! – Кипел Анакс. – Выбросьте ее на помойку!

Кимеда положила руку на плечо мужа. Он был невысок по сравнению со средним Акросским мужчиной. Его телосложение создавало иллюзию защитности, несмотря на его известные подвиги на поле боя. Никто не сомневался в его мужской силе, но глубоко в душе он постоянно думал об этом.

- На помойку, - повторила она. – Ты прав, Анакс. Этот хлам более не заслуживает нашего внимания.

Затем она отвела его от двери, вверх в западное крыло, где располагались их покои. Она распахнула двери на балкон, открывающий вид на Акрос. Когда они стояли на этом балконе, они были на уровне глаз с Каменными Колоссами, возвышавшимися над городом. Кимеда провела короля к мраморным перилам, чтобы он смог окинуть взором свой замечательный город. Его владения простирались далеко в горы. Лишь богам принадлежали большие земли. Она подождала, пока он взглянет на горизонт, и его дыхание начнет успокаиваться. Лишь здесь, на этом балконе, ее муж не чувствовал себя невысоким.

- Ты не должен позволять этой… детской проказе так тебя изводить, - сказала Кимеда. Прохладный бриз подул с севера. Стоял жаркий, тягостный день, и королева была благодарна ветру за этот маленький дар.

- Это не проказа! – сказал он.

- Тогда, что это, по-твоему? – спросила Кимеда.

- Даже оракулы Ироя не могут ответить. Почему ты спрашиваешь меня?

- Тот, кто это делает, знает тебя, Анакс, - сказала она. – Он пытается подорвать твою уверенность в себе, которая чрезвычайно для тебя важна. Думаю, это кто-то из ближнего окружения.

- Должно быть, это просто безумец, - ответил Анакс.

- Он не настолько уж и безумен, судя по тому, как он избегает нашей охраны, - сказала Кимеда. – Подумай о своем прошлом. Может быть, ответ в нем.

- Это не мой брат, если ты намекаешь на это, - сказал Анакс. – Тимотей далеко, с Аламонами.

Кимеда обдумывала каждое свое следующее слово. Аламоны были одними из скитающихся отрядов бойцов, составляющих кочующую часть Акросской армии. Эти боевые группы были совершенно самодостаточны, полагающиеся на охоту для пропитания своих членов, во время пребывания в полях. Аламонам было дано задание убивать бродячий чудовищ, подходивших слишком близко к стенам города. Они также несли ответственность за сдерживание минотавров, что им удавалось все с меньшим и меньшим успехом. Эти воины испокон веков были важнейшей частью армии Акроса. Когда бы ни возникала угроза городу, король призывал кочевые войска, и они поражали захватчиков с тыла и флангов.

Кимеда полагала, что в подобном соглашении были свои преимущества, но оно также усложняло управление армией. Предводители этих скитающихся воинов не считали себя в полной мере подвластными королю. Младший брать короля считал себя законным королем Акроса, и, хотя все это время он сохранял дистанцию, Кимеда с опаской ждала, когда он заявит о своих претензиях.

Она выдержала слишком долгую паузу, и Анакс понял, о чем она думала.

- Если бы мой брат желал бросить мне вызов, он мы вызвал меня меж двух колонн, - настаивал Анакс. – В том, чтобы разбрасывать окровавленные части тел по моему дому, нет никакой чести. От этого он ничего не приобретет.

Кроме твоей растущей неуравновешенности. Кроме твоих сомнений в себе, думала Кимеда. Всего пару месяцев назад Анакс позволил самопровозглашенному оракулу убедить его в том, что пламенные небеса означали, что минотавры идут войной на город. Безо всяких доказательств, кроме слов шарлатана, король выслал иноземцев и приготовился к войне – и ничего не произошло. Это подорвало уверенность людей в своем короле.

- Да, конечно, - согласилась Кимеда. – Возможно, тебе стоит испросить ответ у Ироя. А еще лучше умолить его о содействии. Безмолвие богов длиться уже достаточно долго.

Анакс кивнул в знак согласия. – Мы проведем состязание на стадионе сегодня же днем. Я призову всех солдат для восхваления величия Ироя.

- Так и стоит поступить, - сказала Кимеда. – Хотя надвигается буря.

И действительно, облака над горизонтом темнели. Обычно Кимеда списала бы их на хмурость Керана. Но без его присутствия в мире смертных, приближающаяся гроза ощущалась дикой и более зловещей. Кимеда чувствовала, что нечто опасное скрывалось за этими тучами.