- Он сказал, что придет за тобой завтра с самого утра, - заверила ее Элспет. – Ты не обязана ходить на праздник. Просто посиди здесь, снами.

Никка злобно взглянула сперва на Элспет, затем на Дакса. – Ага, как же - сказала она. – Как-будто, я хочу торчать здесь.

Повисла неловкая пауза, и Антуза сменила тему. – Что сейчас происходит с богами? – спросила она.

- Исходя из ощущений, Безмолвие не завершилось, - сказал Дакс. – Могий нарушил его, как и Керан. Но я все еще не слышу других богов. Я слышу что-то странное, но это не боги.

- На что это похоже? – спросила Элспет.

- Какой-то шум, как треск огня, - сказал Дакс. – Возможно, это эхо от силы Керана. Не уверен. Ничего подобного прежде не слышал.

Снаружи раздался раскатистый грохот, и все вскочили на ноги. Со стороны центрального костра послышался хохот.

- Что-то не так, - буркнула Никка. – Все какое-то неправильное. Вы не чувствуете это в самом воздухе? Я не слышу никаких странных звуков, Дакс. Но воздух как будто иголками колется.

Элспет положила руку Никке на плечо. – В каком смысле?

Но Никка не желала ее сострадания. Она стряхнула руку Элспет и вышла в переднюю комнату.

- Куда ты собралась? – позвала Элспет Никку. Она взглянула на Дакса и Антузу. – Может, нам пойти за ней?

- Я хочу прогуляться! – выкрикнула в ответ Никка.

Антуза покачала головой. – Оставь ее. В Сетессе мы трудных подростков заставляли работать, или отсылали на очень сложное задание в лес. Может, тебе стоит завтра подумать над этим.

- Это безопасно? – спросила Элспет Антузу.

- Я возьму с собой что-нибудь для защиты, - выкрикнула Никка, которая подслушивала их из передней. – Оставьте меня в покое!

- Там ни единого врага на много миль вокруг, - сказала Антуза.

- С ней все будет в порядке, - прошептал Дакс. – Думаю, невнимание со стороны отца, ранит ее больше всего.

Послышался стук, Никка возилась с чем-то тяжелым. Она безуспешно попыталась хлопнуть тканевой дверью в шатер, и, затем, ушла прочь.

- Это просто осадок после сражения, - сказала Антуза. – Молодым обычно сложнее справится с эмоциональным маятником.

- Она, скорее всего, побродит среди танцоров, и в итоге расслабится, - сказал Дакс.

- Кстати, о танцах, - сказала Антуза. Она вдруг заторопилась к выходу. – Я обожаю Акросские флейты и лиры. Прошу меня простить…

Как только Антуза ушла, Дакс подсел к Элспет. У них почти не было времени поговорить со времени его возвращения из ущелья с печальными вестями о Кимеде. Она прильнула к нему, и он обнял ее за плечи.

- Я говорил тебе, что рад, что ты жива? – сказал он.

- Я то же самое хотела сказать тебе, - ответила она.

- Хочешь пойти туда? – спросил он. – Потанцевать под флейты?

- Вообще-то, нет, - сказала она. – Я и отсюда прекрасно слышу музыку.

- Хочешь поговорить? – спросил он. Его рука нежно скользнула по ее затылку к шее. Она повернулась к нему, и он улыбнулся ей. Это была улыбка, говорящая «я согласен на все, что захочешь». Она сделала глубокий вдох и улыбнулась в ответ. Неожиданно, все в этом мире, словно, обрело смысл.

- Я не хочу разговаривать, - сказала Элспет. – Ни чуточки. Она сама протянула руки к нему.

Снаружи шум праздника становился все громче и громче. Он звучал странным образом системно, словно, в собственном ритме биения сердца. Приливы и отливы бурного смеха звучали неестественно, но Элспет не могла понять из-за чего. Сквозь какофонию криков и искаженного хохота, ее окружение медленно обрело очертания. Рядом с ней спал Дакс. Они лежали, обнявшись, на кушетке. Час явно был поздний. Никка покинула их ранним вечером, но теперь казалось, что снаружи была глубокая ночь.

Она подумала, не стоит ли е сесть, но воли для этого у нее не нашлось. Она попыталась потрясти Дакса, но ее прикосновение было не сильнее касания кошачьих усов. Воздух был пропитан магией и заклинаниями. Кто-то наложил на них с Даксом мощные чары. Может, это Никка воспользовалась очередным заклинанием сна, которое она наложила в тот жуткий день на караван? Девушка была расстроена и озлоблена, но зачем ей было это делать? Кроме того, чары сна не контролировали бы музыку, и ускоряющийся топот ног танцоров. Заклинание было слишком мощным для Никки, и чем бы оно ни было, оно звучало неистово и безумно. Рядом с ней, Дакс пошевелился и что-то пробормотал. Элспет попыталась придвинуться ближе к нему.

- Ты останешься со мной? – прошептал он. Его губы едва шевелились.

Она хотела ответить. Она хотела сказать: Навсегда. Я останусь с тобой навсегда. Но что-то было не так. Элспет чувствовала себя так, словно выпила флягу вина, но она пила лишь воду. Ее лицо было прижато к подушке, и голова казалась слишком тяжелой. Как будто вторая, невидимая кожа сковала ее в эфирном коконе. Она услышала, как открылась тканевая дверь, и кто-то вошел в шатер. Невозможность пошевелиться, или хотя бы сесть и осмотреться, вселило в нее панику. Она хота махать руками, извиваться, прорвать стены и сбежать в ночную тьму. Но она могла лишь дышать. И ее дыхание было прерывистым, резким, и полным отчаянья.

Снаружи раздался женский крик. Это был неестественный вопль от боли. Послышалось рычание, словно вокруг шатра рыскали хищные звери. Безумные крики доносились издалека, но звуки музыки и танцев не прекращались. Празднующие, должно быть, не догадывались об угрозе жестокости и насилия, скрывавшейся в мелькающих тенях костра.

Тень нависла над Элспет и Даксом.

Элспет двинулась с места, не по собственной воле, но так, словно, невидимые нити были привязаны к ее плечам. Управляемая кем-то, она обнаружила, что сидит на краю кушетки, рядом с Даксом, который все еще распластано и неподвижно лежал позади нее. Ее руки покоились на ее коленях, а подбородок опущен в принужденном почтении. В комнату вошли двое, но она видела лишь их ноги. Один из вошедших был человек, но кривые, мохнатые ноги другого венчались копытами сатира. Кто бы ни контролировал ее тело, он заставил ее поднять голову, и Элспет увидела перед собой лицо Короля Чужеземца, узника, с которым она беседовала в темнице Акросского Колофона. За его спиной стоял человек в темном плаще с капюшоном, обрамленным золотой тесьмой. Его лицо было скрыто тенью.

- Элспет, - сказал сатир. – Пришло время тебе узнать мое истинное имя…

- Ксенаг, - ответила она, когда он вложил эту информацию в ее одурманенный мозг. Эффект его заклинания усилился, и ее органы чувств обострились. Голубые полосы на тканевых стенах шатра резали ее глаза, стоны и крики снаружи оглушали ее, и запах паленой плоти вызывал приступы тошноты. Ксенаг заставил ее взглянуть в его желтые глаза, и прорези его зрачков расширились и увеличивались под ее насильственным пристальным взглядом. Она видела красные отпечатки ладоней, которыми была вымазана его грудь. Она слышала его хриплое дыхание. Она ощущала металлический обломок у самого его быстро колотящегося сердца. Это был наконечник стрелы. Он сам был чьей-то жертвой.

Ксенаг схватил Элспет за запястье и дернул его, едва не стащив ее с кушетки, пока она отчаянно пыталась развеять его чары над ней. Сбитая с толку страхом и дезориентацией, она никак не могла стряхнуть с себя его колдовство. Ее собственные заклинания продолжали ускользать из ее разума, недосягаемые, как листья в урагане.

- Где меч Пирфора? – грозно спросил Ксенаг. Его слуги громили все вокруг, в поисках клинка. Ее глаза метнулись к деревянному столу, где она его оставила. С ее ракурса на кушетке, ей был виден лишь угол стола. Но, если бы ее оружие было там, его бы видели все в комнате.

- Ты думала, что он был в той комнате? – Ксенаг оттолкнул ее на кушетку. – Глупая девчонка. Она даже не знала, что оружие пропало.

Сатир подозвал жестом человека в капюшоне, и тот шагнул вперед. Тусклый огонь, догоравший в жаровне, осветил его черты. Элспет бы вскрикнула, если бы сатир позволил ей использовать рот. Человек в капюшоне был Сарпедон, тот, кого она встретила в Храме Фенакса в Акросе. Он был Священником Лжи, прочитавшим ее мысли и посоветовавшим искать Гелиода, но его красивое лицо теперь было изувечено. Его губы были срезаны, а кожа зашита грубыми черными нитками. Его мутные глаза были суровыми и бесцветными, как небеса перед бурей.