6 Ох, не ровен час, смолкла горлица. Шестикрылец за горлицей гонится. Ох, черна тоска в белой горнице. Сам Иванка-посадник горбом горбится. Не братина ходит по кругу, не брага из чана, думу думает купеческая братчина. Бородатые да носатые, крепколобые, крепкозадые. Беда бороде: смуты в го-ро-де. Что ты хмуришься? Что ты прячешься? Не откупишься. Не отплатишься. И мошной плати, и женой плати, а запросят недоимку – головой плати! Не братина ходит по кругу, не брага из чана, хорохорится купеческая братчина. Православные, честные, кунья шуба, волчья сыть. – На’б тощиться для Батыя, ручку им позолотить. Ох, да горлица не слышна. Ох, да в горнице тишина. Засопели, как засовы, носы. Золотишко высыпай на весы. Заскрипели лавки, как на помин. Встал посадник над глыбами спин. Он глазами полоснул по глазам; бородою он кивнул бородам. – Если с женами больше не жить – не возропщем. – Если головы надо сложить – не возропщем. – Но поди затяни поясок, если наг с головы и до ног, ай удавка честному народу – лучше в воду! Расползаются круги по воде. Закивала борода бороде. – Прав Иванка. – Будем локти кусать. И посадник рассудил: – Отказать! – До последнего будем стоять. 7 А и что теперь городить огород, многодумный князь, собирай народ. Развязав мошну у ночных ворот, подались купцы в мощный Новгород. А ночи тихи, тише тихого. Из воды сухим? Лихо вам? Сомкнешь уста – не сомкнешь веки. Глядь, с утра в ворота – сбеги, сбеги. Ни хоругвь не спасет, ни собор, если сабля твоя не востра. Владимир – горящий костер. Рязань – круг от костра. С поля туча ползет с голосами. А Князь-Новгород глух за лесами. А и что теперь городить огород. Ай, Иванка, Иванка, ополчай народ! Молчуны, говоруны, бояре, смерды, мы у жизни не равны. Равны у смерти. Сеча гирькою по темечку – как мачеха нежна, и отдал бы башку, да самому нужна. Чем заплатим, гадать не берусь, головою заплатим аль боком. Не за князя стоим, а за Русь! Не попом укрепились, а Богом! …….. Если жизнь одна, То и смерть одна. Если ковш пустой, Наливай вина. Черный ворон пролетит, Бросит перышко В снег пуховый На удел роковой. Опрокинем-ка третью до донышка, А потом – по губам рукавом. 8 Что молодцу слава посмертная, да знать бы: без сраму живу. Последняя ночка. Последняя. Жалей молодую жену. Подумать, и года не прожили, а сразу слюбились на жизнь. И вот уж под Матерью Божией, под Спасом – во гробы ложись. А были денечки не промахи. Не вам ли, медовым, пришлось ослепнуть от белой черемухи, под ливнем промокнуть насквозь. Сон короток, он намечается под утро, а где тут до сна. Ни ветра, а ветка качается. Не спит молодая жена. 9 Вои – в сборе. Кони – в сбруе. Помолись в соборе да в землю сырую. Дьяки – в рясах. Попы – в ризах. Спаси, Спасе, исход близок. Хоругви, свечи. По коже мороз, поди. Постоим на сече, Господи, Господи! Голубь без голуби – голубь сирый. Господи, Господи, дай силы! Поганые с поля тыном обстали. Смерть ли, неволя – стой на забрале. Муки ли крестные, други ль в крови, – Матерь Небесная, благослови! 10 Стрелы ли под небо взмыли, головы ль наземь упали, звон ли расходится, или плат расстилают печали – зова не слышно Зовущего, да и откликнуться нечем, кроме как клекота, рвущего сердце и пьющего печень… …….. …….. …….. …….. 11 Не прощу, не прощу, не прощу. Не помочь, не помочь вам, кончане. Пращник камень загнал в пращу, лучник выбрал стрелу в колчане. Не прощу, не прощу, не прощу, а прощу – так по смерти приснятся: тетивы одноглазый прищур и на палице сжатые пальцы. Не прощу, не прощу, не прощу, до недоброго срока запомню: не сидеть на престоле прыщу, не писать на Руси законы! Трубы грянут – голов не снести. Трупы лягут – топчите конями! Отомстим, отомстим, отомстим. Куликовская сеча – за нами! |
