Четвертым орудием традиционной медицины являются обезболивающие препараты, в первую очередь – морфий. Мы уже говорили о его значительной ценности, однако его подавляющая природа не менее очевидна. Когда сердце так громко взывает о помощи, что пациент больше не в состоянии переносить его крики, лучшим и единственным выходом будет подавление его восприятия боли путем приема морфия. Вряд ли стоит подробно разъяснять, какая опасность угрожает пациенту, который таким образом постоянно затыкает свои уши, чтобы не слышать этих криков боли. Однако и во всех других случаях, когда подавляющие препараты, необходимые для спасения жизни в критической ситуации, начинают применяться постоянно, эффект их применения не очень отличается от воздействия, которое оказывает длительное применение морфия.

Еще одним примером терапевтического вмешательства при перикардите с выпотом в околосердечную сумку является пункция перикарда. Эта мера помогает предотвратить тампонаду, представляющую угрозу жизни пациента. Однако даже эта очевидная экстренная мера является опасной, поскольку может вызвать привыкание. Если излишки жидкости отсасываются слишком часто, тело начинает восполнять количество жидкости, которая является средством выражения его конфликта. Известно, что постоянное доение приводит к тому, что вымя коровы производит все больше молока; таким же образом можно приучить сердце к постоянному выделению жидкости. В этом случае мы будем иметь перед глазами образ постоянно плачущего сердца. Для организма это означает существенные потери белка, которые весьма нежелательны для него в этой ситуации.

Ответ на вопрос о том, каким образом можно излечить болезни, которые являются предметом нашей дискуссии, практически найден. Вместо того чтобы постоянно подавлять конфликты, вытесняя их в другие сферы, имеет смысл принять их вызов и разрешить их на уровне сознания.

Когда в организме начинаются воспалительные процессы, необходимо признать, что душевные конфликты снова были переведены на уровень тела. В этом случае следует по ярким спектаклям на сцене своего тела сделать вывод о душевных «воспламенителях», которые воплощаются в этих представлениях. Выявив их, следует уделить внимание обнаруженному конфликту и попытаться разрешить его, сражаясь на душевном уровне, вместо того чтобы подвергать опасности свое сердце.

Однако не всегда возможно довести конфликт до конца и тем самым разрешить его. Даже после самых жарких дискуссий и ожесточенных словесных баталий пропасть, разделяющая людей, может остаться по-прежнему глубокой. Иногда агрессивное давление на противника в словесной дуэли может даже возрасти в ходе дискуссии. Все эти проявления относительно безопасны, пока конфликт остается в сознании и не подавляется. Если человеку удается сознательно переносить это напряжение, он сможет избежать опасного перехода соответствующей темы на уровень тела в форме воспаления. Последнее может произойти в том случае, если ради сохранения внешнего спокойствия человек решится на примирение, несмотря на существование непримиримых противоречий. Наш организм исправляет эту нечестность, с помощью своих «актерских» возможностей показывая нам, что же происходит на самом деле. Однако честный конфликт, острый душевный разлад, самый ожесточенный спор, даже ссора с рукоприкладством не являются для нашего тела поводом для демонстрации уже упоминавшейся драмы. До тех пор пока тема конфликта обжигает наше сердце в переносном смысле, физическое сердце не подвергается опасности. Напротив, оно будет работать что есть силы, чтобы снабдить своего сражающегося владельца энергией, необходимой для агрессивного противостояния. И эффект его работы будет невероятно сильным и длительным, поскольку в этом случае сердце находится в своей стихии. Для того чтобы проблемы наступили и здесь, должно произойти еще очень многое. Однако при подавлении душевных драм болевая граница сердца достигается гораздо раньше. Пока слезы ярости и боли текут из глаз, они не попадают в ткани организма в виде воспалительного выпота; жар дискуссии, напротив, защищает соответствующие ткани от перегрева, вызванного воспалением.

В этом случае переход к противоположному полюсу «в обход конфликта» можно быстро и без сомнений квалифицировать как бегство. Когда-нибудь достижение мира и покоя может стать основной задачей, однако сначала речь однозначно идет о борьбе. Мир и покой, возможно, представляют собой высшие ценности, однако если для них еще не пришло время, они остаются неуместными и недостижимыми на продолжительный срок. В краткосрочной перспективе необходимость сохранять мир в острой ситуации может позволить выиграть время, например, если на определенном уровне человек уже достиг края пропасти. Так, традиционная медицина, интенсивно применяющая антибиотики, кортизон, противовоспалительные и обезболивающие средства, дарит нам короткую и желанную передышку, но не более того. Эта скачка на четверке аллопатических лошадей в результате приводит нас к противоположному полюсу покоя и расслабления, однако с помощью этих средств невозможно долго поддерживать такое состояние. Если не расседлать этих лошадей и не пересесть на других, воспаление разгорится с новой силой.

Агрессия, которая стоит за всеми конфликтами и дискуссиями, является одной из основных экзистенциальных сил, и мы никогда (к нашему же счастью) не сможем изгнать ее из этого мира. Если мы будем очень стараться сделать это, мы станем жертвами воспалений, которые снова заставят нас пережить слегка видоизмененную агрессию. В Багават-гите, основной части святых писаний Индии, приводится разговор между воином Арджуной и богом Кришной, посвященный именно этой теме. Благородный воин Арджуна хочет из самых благих побуждений отказаться от военного противостояния, и именно бог Кришна оказывается тем, кто отправляет его в бой.

Пороки сердца на физиологическом уровне можно разделить на две группы: приобретенные, например, в результате ревматизма, и врожденные. Последняя группа ставит перед нами несколько теоретических проблем, поскольку мы на Западе склонны к тому, чтобы освобождать новорожденных от любой ответственности за их только что начавшуюся жизнь. Вместе с тем, человеку с Востока не составило бы никакого труда найти соответствующее этим «взрослым» симптомам толкование врожденных болезней. Восточная философия исходит из идеи реинкарнации, которая оспаривается большинством людей на Западе.

Тот, кто верит в возможность нескольких земных жизней, без проблем распознает в симптомах врожденных болезней задачи, пришедшие из прошлой жизни. Целью данной книги не является подтверждение факта повторного рождения, однако определенная открытость по отношению к этим представлениям может существенно помочь читателям. В связи с этим я рекомендую непредвзято посмотреть на известные всем факты. А факты говорят, что противники теории реинкарнации во всем мире находятся в меньшинстве. Разумеется, этот факт не является доказательством чего-либо, он лишь показывает соотношение сил.

До сих пор никому не удалось с научной точки зрения опровергнуть идею повторного рождения, и в будущем это также будет принципиально невозможно. С другой стороны, существует множество убедительных примеров, подтверждающих факты повторного рождения. Так, американский невролог и психиатр Иан Стивенсон[15] собрал и описал сотни таких случаев. Множество существующих практик реинкарнационной терапии также помогает пролить свет на это явление. Даже в нашей христианской религии сохранилась вера в повторное рождение; достаточно вспомнить, как ученики спрашивают Христа, не является ли он новым воплощением Илии. В первые века существования христианства вера в реинкарнацию была чем-то само собой разумеющимся, свидетельством чего являются высказывания отцов церкви того времени.