Партия и правительство высоко ценили самоотверженный труд наших активисток. Многие из них получили правительственные награды. Моя жена Анна Алексеевна, активная участница общественной жизни, возглавлявшая женский совет дороги, была награждена медалью «За трудовую доблесть» и знаком «Почетному железнодорожнику».

Вскоре стало известно о трудовых подвигах первой в стране женской паровозной бригады во главе с комсомолкой — москвичкой Зинаидой Троицкой. Сотни девушек и молодых женщин пошли на курсы машинистов, пополнили ряды паровозников. Женское движение за освоение ведущих профессий стало массовым. За короткое время мы подготовили большое количество женщин разных профессий: дежурных по станциям, проводников, путевых обходчиков, стрелочников, осмотрщиков вагонов, слесарей. Этого требовало время.

Комсомол и Осовиахим учили молодежь военному делу. Юноши и девушки знакомились с оружием, средствами противовоздушной и противохимической защиты. На нашей дороге было подготовлено более двух тысяч «Ворошиловских стрелков», действовали курсы пулеметчиков, снайперов, санинструкторов. В аэроклубах готовились стать пилотами сотни юных транспортников. Такие клубы были в Ворошиловграде, Славянске, Красном Лимане.

В это время дороги работали с огромной нагрузкой. Все сложнее было удовлетворять требования, которые ставило перед нами народное хозяйство. Развиваясь ускоренными темпами, оно требовало все большего объема перевозок. К тому же шахтеры перевыполняли план, металлурги, машиностроители опережали календарь пятилетки.

Наша Северо-Донецкая дорога мобилизовывала все резервы, чтобы не отставать от стремительных темпов развития Донбасса.

Дружный, сплоченный коллектив Северо-Донецкой магистрали закалялся, учился решительно и упорно преодолевать крупные затруднения, с честью выходить из сложных положений, добиваться нужных результатов в любой обстановке. Это нам пригодилось потом, когда разразилась война.

Возник и крупный, квалифицированный резерв кадров. Женщины и девушки оказались готовыми заменить своих отцов, мужей, братьев на локомотивах, у станков, на станциях, в вагонном и путейском деле.

Потому и не дрогнули железнодорожники Северо-Донецкой в суровую пору войны, а встретили военные испытания мужественно, стойко, как подлинные солдаты транспортных магистралей страны.

К исходу ночи, когда на горизонте едва заметно начинает пробиваться заря, а из раскрытых окон уже льется в кабинет предутренняя свежесть, работается как-то особенно хорошо. Куда-то уходит усталость, в голове проясняется и тело наливается бодростью. Город еще спит, только издалека доносятся свистки паровозов и чуть слышится перестук колес бегущего где-то поезда.

В ту памятную ночь, когда истекали последние часы и минуты мирной жизни, я сидел в своем кабинете и просматривал отчетные материалы, которые требовалось взять с собой в Москву на совещание, созываемое Наркоматом.

Резкий звонок телефона оборвал мою работу. Из Наркомата сообщили о нападении немецких фашистов на западные рубежи СССР.

В этот ранний час ни я, ни те, кто звонил из Москвы, еще не произнесли слова «война». Возможно, это гитлеровская провокация. Но каждый, кто был способен правильно оценивать ход событий, понимал: война — вот она, на пороге.

Теперь, после разговора с Москвой, надо было что-то предпринимать немедленно, сейчас же. Я начал с того, что собрал своих заместителей, начальников служб, пригласил начальника политотдела дороги и председателя дорпрофсожа.

В ожидании указаний и директив из центра шли часы, но Москва молчала. Где-то там, на рубежах Родины, уже полыхало пламя войны, лилась кровь, гремели взрывы…

Связались по телефону с несколькими отделениями. Доклады дежурных диспетчеров были, как обычно, деловыми и спокойными. На всей магистрали продолжалась мирная трудовая жизнь.

Наконец поступила телеграмма:

Работники распорядительного отдела уселись за свои селекторы и принялись за дело. На их лицах — суровая решимость и сосредоточенность. Люди уже понимали, что осуществляют свое первое военное задание.

А утро поднялось над Артемовском удивительно ясное, солнечное. В глубокой синеве небес плыли небольшие, нежные облака, отсвечивая легким розоватым отблеском. Откуда-то доносился сильный аромат цветов. И было это праздничное ликование природы таким прекрасным, что никак не укладывалась в сознании грозная и горькая весть о войне.

Но чуть позже город уже забурлил, зашумел. Улицы наполнились встревоженными людьми. Куда-то неслись автомобили. Многие уже знали о налетах гитлеровских пиратов на наши города, о событиях на границе.

Все мы, командиры управления дороги, политотдельцы, профсоюзные работники, поспешили в производственные коллективы, к людям. Повсеместно в этот день проходили многолюдные митинги и собрания, на которых железнодорожники единодушно заявляли о своей решимости не щадя жизни драться с зарвавшимся врагом и добиться победы. Военкоматы осаждали тысячные толпы людей, требовавших, чтобы их немедленно отправили в действующую армию. С первых же дней войны мы отпустили на фронт всех, без кого могли обойтись. Теперь, когда железные дороги перешли на военное положение, когда железнодорожники стали выполнять важнейшую военную задачу, обслуживая фронтовые и прифронтовые коммуникации, каждый специалист был на счету. Но воевать стремились все, и многие, особенно молодые наши товарищи, считали, что участие их в военных действиях должно обязательно заключаться в сражениях, боях. Немало усилий потребовалось тогда, чтобы разъяснять людям как важна, как необходима для победы их работа на транспорте. Очень скоро нам пришлось отправить на прифронтовые дороги немало людей. На запад, туда, где гремели жестокие бои, отправились 680 лучших работников основных профессий, они повели с собой 70 паровозов. Почти все те, кто оставался на своих рабочих местах, влились в ряды формирований народного ополчения.

На дороге был введен специальный график движения поездов. Он предусматривал первоочередной пропуск фронтовых грузов и военных транспортов. За счет уменьшения количества пассажирских и пригородных поездов, внедрения более жестких норм скорости и межпоездных интервалов высвобождались резервы пропускной способности линий для военных транспортировок.

И хотя фронтовые новости были неутешительными, так как фашистские полчища продолжали рваться на восток, а части Красной Армии отступали, не видел я на лицах железнодорожников ни малейших следов уныния, растерянности, отчаяния. Наоборот, каждый будто сжался в стальной комок, каждый стремился как можно лучше, быстрее выполнить порученное ему дело. И работали все как одержимые, забыв об отдыхе, отрываясь на несколько минут на обед или ужин.

Объем перевозок сразу же сильно возрос. Мы едва успевали пропускать по всем линиям дороги маршруты с бойцами, танками, пушками, боеприпасами и снаряжением. Действовала на полный ход и могучая индустрия Донбасса, шел на-гора́ во всевозрастающем количестве донецкий уголь. Рабочие нашего края хорошо знали, как теперь нужен стране каждый слиток металла, каждый кусок угля. Мы же все, что производилось и добывалось, отгружали и доставляли по назначению с военной четкостью и исполнительностью.

Но выполнялись и другие особые задания. На станциях создавались продовольственные и медицинские пункты, санпропускники. Готовились, снаряжались и шли по назначению санитарные поезда и летучки. Для прифронтовых районов формировались военно-эксплуатационные отделения, головные ремонтные поезда и восстановительные отряды, поезда по ремонту водоснабжения и связи. Позже подготовили еще и несколько специальных поездов по ремонту паровозов и вагонов в полевых условиях.