— С какой скоростью ехал? — обратился Смирнов к Роману.

Роман напрягся, потому что ехал прилично за сотню километров в час, но признаваться в этом точно не стоило.

— Я не смотрел на спидометр, — четко произнес он, в то время как его сердце заколотилось еще сильнее от осознания того, что он врет стражу правопорядка. — Но я двигался в общем потоке.

Маша отклонилась и заглянула ему в лицо. Роман это почувствовал, но не повернулся к ней, продолжая неотрывно смотреть в глаза инспектору. Врать было стыдно, мерзко и… необходимо. К счастью, уши у него горели и до этого, поэтому старший сержант Смирнов не должен был заметить разницы.

— Понятно, — протянул Смирнов и, кажется, ни капли ему не поверил, но доказать обратное было невозможно, поэтому Роман выдохнул.

— Здравствуйте, — услышал он за плечом голос Волкова и обернулся.

Димка все еще был бледным, но разводы грязи с его лица исчезли. Рядом с ним, молча глядя в землю, стояла Лялька. Ее нос покраснел, а лоб был заклеен пластырем.

— Меня зовут Волков Дмитрий Алексеевич, — четко произнес Волков. — Я — свидетель. Был на переднем сиденье.

— Очень приятно, Волков Дмитрий Алексеевич, — откликнулся Смирнов. — А с вашего места наверняка хорошо был виден спидометр?

— Был, — ровно ответил Димка, и у Романа екнуло в груди. Пришла нелепая мысль, что Димка сейчас его сдаст и все испортит, однако тот продолжил как ни в чем не бывало: — Но я на него не смотрел. Мы ехали в потоке.

Это было откровенной неправдой, но Димка выглядел таким честным, что Роман и сам ему поверил бы.

С появлением Волкова Маша выпустила локоть Романа и встала чуть в стороне. Это позволило ему подойти к Ляльке. Пока Димка, не выпуская руку сестры, отвечал на какие-то вопросы Смирнова, Роман наклонился к Ляльке и, осторожно обняв ее за плечи, прошептал:

— Ты как, мышонок?

Лялька заторможенно подняла на него взгляд и вдруг разревелась. Димка вздрогнул и зло зыркнул в его сторону. Лялька же вытащила свою руку из Димкиной ладони и вновь обняла Романа за шею. Стоять, согнувшись в три погибели, чтобы маленькая Лялька могла до него дотянуться, было неудобно, но Роман знал, что будет стоять так столько, сколько потребуется. Лишь бы она хоть что-то сказала.

— Ляль, все хорошо будет. Слышишь? Сейчас мы все вместе поедем в госпиталь.

На этих словах Лялька отклонилась и посмотрела на него с такой надеждой, что он тут же продолжил:

— А ты как думала? Конечно, с тобой.

У Романа зазвонил телефон. Смартфон вновь не желал слушаться забинтованных пальцев, и пришлось опять «отвечать» носом. Английский дед встревоженно спросил, все ли в порядке. Мол, ему как-то неспокойно.

— У меня все отлично, — ответил Роман на английском, чем заслужил неодобрительный взгляд инспектора. — Не волнуйся. Все просто прекрасно. Я тут с друзьями. Позже перезвоню.

Нажав носом отбой, Роман бросил взгляд на машину ДПС, на догоравший «форд» и нервно усмехнулся. Знал бы его дед, насколько тут все отлично.

В этот момент рядом с машиной ДПС затормозила черная «ауди», и из нее вышел Виктор Фёдорович, невысокий коренастый мужчина с большими залысинами, одетый в строгий серый костюм.

— Добрый день, я — Горов Виктор Фёдорович, адвокат этих молодых людей.

Он деловито оттеснил Волкова от сержанта Смирнова и бесцеремонно заглянул в разложенные на капоте бумаги. Роману стало неловко. Потом Виктор Фёдорович повернулся к Димке, сообщил, что скорая подъедет через три минуты, и обратился к инспектору:

— Молодых людей, думаю, можно отпустить. Я уполномочен подписывать все документы за них. Они будут готовы прийти по первому требованию и все подтвердить. Роман Львович уже изложил мне суть ДТП: они — совершенно очевидно, жертвы.

Роман слушал быструю речь Виктора Фёдоровича, и ему было тошно. Лично ему казалось, что Виктор Фёдорович не верит ни одному его слову и считает виновным в ДТП, но при этом сейчас уверенно выгораживает его перед инспектором. И выглядит это так, будто Роман — преступник, которого отмазывают за деньги.

Роман отвернулся от машины ДПС, разглядывая останки «форда». Где-то там упокоилась его куртка с документами и ключами от квартиры. А еще, кажется, все планы на ближайшее будущее. Хотелось, чтобы Маша снова стояла рядом и прижималась к его плечу, но с приходом Волкова это стало, увы, невозможным.

— Можете ехать, — прозвучал за его спиной голос адвоката, и Роман нехотя обернулся. — Только ключи от отцовского «мерса» оставь. Он встретит вас у госпиталя.

Роман осторожно похлопал по карманам джинсов и обмер, когда понял, что умудрился где-то посеять ключи. Однако стоявшая в стороне Маша неожиданно достала их из кармана своей куртки, и Роман уже даже не особенно удивился: сегодняшний день он определенно помнил фрагментами.

Машина скорой помощи внутри ничем не отличалась от тех, на которых пару раз доводилось ездить Роману в Лондоне. Ляльку уложили на носилки, Маша села на одиночное кресло, Роман и Димка — на сдвоенные. Всю дорогу в машине царила тишина. Ехать с Волковым плечом к плечу было странно и очень правильно.

На въезде в Москву Димка вдруг произнес:

— Спасибо, что ты сегодня поехал.

Говоря это, он смотрел в окно и наверняка не увидел глупой улыбки, против воли появившейся на лице Романа.

— Не за что, — сказал он, потому что нужно было что-то сказать.

Наконец машина въехала в небольшой закрытый дворик и подкатила к бело-зеленому зданию. Димка вдруг занервничал еще сильнее. Он молчал, но при этом без конца двигался: ерзал по сиденью, не знал, куда деть руки.

— Все хорошо будет. Мы уже в больнице, — шепнул Роман прямо ему в ухо, чтобы не побеспокоить Ляльку.

— Я знаю, — огрызнулся Волков. — Просто ненавижу больницы.

— Соберись, — снова прошептал Роман. — Ляльку не пугай.

Волков отклонился и посмотрел так растерянно, что Роману очень захотелось что-то сделать, но он никак не мог придумать, что именно. Единственное, что пришло на ум, — сказать:

— Отец обещал быть здесь.

— Это хорошо, — выдохнул Димка и, кажется, немного успокоился.

Впрочем, увидев отца, Роман понял, что успокоились они оба зря. Стоило им выйти из машины, как отец, куривший возле урны в противоположной части двора, бросился к машине.

Роман шагнул вперед, собираясь что-нибудь сказать, но отец не дал — сгреб его в охапку и даже, кажется, оторвал от земли, потом оттолкнул так, что Роман едва не влетел обратно в машину, и схватил в охапку Димку.

— Дядь Лёв, ну вы и спринтер, — нервно рассмеялся Волков.

Машу отец, к счастью, обнимать не стал, а сразу подошел к носилкам с Лялькой.

— Лялик, ты как?

Лялька улыбнулась бледными губами, и на ее глазах снова стали закипать слезы. Волков тут же метнулся к носилкам и схватил Ляльку за руку.

Роман собирался было объяснить отцу, что Ляльку лучше не дергать, но, видимо, Сергей держал его в курсе их семейных проблем, потому что отец просто наклонился и чмокнул Ляльку в бледную щеку:

— Ничего, мышонок. Сейчас тебя осмотрят, если надо, подлатают, и поедем домой.

— И вы с нами? — с какой-то детской надеждой спросил Димка.

— Да куда ж я от вас-то?

Они всей толпой двинулись за носилками. На Волкова было больно смотреть.

В приемном покое навстречу им вышла улыбчивая медсестра и неуместно радостно спросила:

— Волкова Лена? А мы вас уже ждем. Кто с ней?

Отец и Димка одновременно шагнули вперед, но Роман ухватил отца за локоть и потянул назад. Тот непонимающе оглянулся на Романа, а Димка четко произнес:

— Я с ней. Я ее брат. Совершеннолетний. Документы вот. — Он протянул медсестре паспорт.

Медсестра, не переставая улыбаться, повернулась к отцу, но тот, к облегчению Романа, лишь молча развел руками. Перед дверью, за которую уже успели увезти каталку с Лялькой, отец поймал Димку за локоть и сказал:

— Мы здесь в любом случае. Если что, сразу звони.

Димка кивнул в ответ и, рассеянно сказав «ага», скрылся за дверью.