Справа и сзади кастура «Диктата» сцепились с шагателями Смиренных Прислужников. Причём сцепились в прямом смысле слова — выдвинув из предплечий массивные штыки, железные великаны набросились друг на друга, полосуя и протыкая, при этом не прекращая поливать противника шквалом фанга из наплечных супрессоров. Клекотали установки, стонал взрезанный клинками металл.

«Моллюски» фер вис Кри дрались слаженно, умело и постоянно прикрывая друг друга, но численное преимущество было на стороне врага. Навзничь завалился один кастура, почти сразу взорвалась кабина второго, и место схватки заволокло густым серым дымом.

А на переправе тоже начали стрелять.

Я запоздало удивился — по всем предположениям, скоординированная Песчаным Карпом атака ракшак должна была привести к захвату нас с Ч’айей… ладно, пусть только Ч’айи живой, а тут такой шквал!.. но окончательно удивиться не успел.

Потому что стрелять действительно начали.

Но только не по нам.

Словно мошкара облепив крыши низкорослых построек геджеконду Благолепие, местные головорезы из самых разных шаек выплеснули на ракшак всю злобу трущоб.

— «Первый Зуб», приготовиться к удару! — скомандовал Бронза, и колонна снова набрала скорость.

Повертев перископом, я заметил, что к северу от переправы в небо тоже тянутся дымные столбы — там, параллельным нашему курсу, в кольцо геджеконду врывались дополнительные силы смирпов. Ещё дальше к северу, будто только этого нам и не хватало, мерцало песчаное марево подступающей пылевой бури, не очень мощной, но с широким фронтом.

К месту боя стягивались многочисленные прокламаторы или те, кто таковыми себя считал. Делая записи и комментируя на бегу, они лихорадочно набивали барахлящую «мицуху» пересказом событий.

Над районом с воем пронеслись пять беспилотных шпионов, по ним начали долбить, но меткость местных вынуждала плакать. Зато находчивость — нет, и через секунду над крышами лачуг в воздух взмыл ворованный ветростат, усиленный нагромождениями противофанговых листов.

Под брюхом пузана завращались ужасного вида, едва ли не самодельные супрессоры, и спрятавшиеся в хибарах дистант-пилоты принялись поливать ракшак с высоты.

Фаэтон-лидер метко протаранил заслон между сдвинутыми броневиками противника. Вздрогнул всей тушей, натужно раздвинул транспорты, со скрежетом продрался на ту сторону Черноводного и дал путь остальным. Под колёсами хрустнуло, ещё раз, и что-то подсказывало, что наш «Коппульсо» перекатывается вовсе не по кочкам на дороге.

Прорвавшись через заслон, укоротившаяся колонна свернула вдоль канала. Почти сразу нырнула влево и устремилась на запад по относительно широкой дороге, обочины которой были буквально завалены хламом и полумёртвыми гендо. Под колёсами натужно трещало и лопалось.

— Формация два! — рявкнул Бронза в заушнике.

Второй «Коппульсо» тут же принял в сторону, пропуская «Третий Зуб» в сердце построения. А через сто метров наперерез нам выскочили ещё два кастура ракшак.

Сучий Шири-Кегарета, неужели и это он тоже предусмотрел⁈

На бойцов гнезда тут же накинулись шайки благолепинцев, завязался очередной бой, а мы змеёй нырнули на боковую улицу и с растущей скоростью понеслись между нагромождениями домишек геджеконду.

Воспользовавшись затишьем, я осмотрел проплывающие мимо кварталы Сина-Дина — до этой минуты мне не доводилось по-настоящему побывать ни в одной геджеконду.

Одно и двухэтажные дома лепились друг к другу так близко, что подчас меж ними оставались проходы всего в полметра шириной. Построено всё было из не пойми чего — кирпича, разноразмерных пластобетонных блоков, затвердевшей пены или вовсе отпечатанных пластиковых элементов.

Заборы, окружавшие тесные дворики, венчали многочисленные шипы или спиралевидные скрутки колючей проволоки. И я был готов спорить на тысячу рупий, что в каждом втором дворе за таким вот защищённым забором притаились ямы с трупами, ведь не все похищения добропорядочных чу-ха приносили местным вожделенный выкуп. А может, и не только ямы, но и незаконные свинарники, обитатели которых подчищают чище пламени…

Узкие улицы между кварталами перечёркивали сотни проводов и верёвок, на которых сушилась одежда, от приличной, до откровенно шутовской. В такое же яркое тряпьё были разряжены и местные, как провожавшие колонну агрессивным писком, так и дравшиеся против ракшак.

За гигиеной тут следили явно чуть меньше, чем в Холмах Инкамо, а вот цепи, кольца, здоровенные серьги и тяжёлые браслеты жаловали куда выше. Каждый второй ассолтер в лапах взрослых самцов и подростков был украшен фальшивой позолотой или стекляшками.

Я отлип от наглазников и откинулся на узкую спинку персональной сидушки. Убедился, что Ч’айя по-прежнему сосредоточенно смотрит в пустоту, перевёл взгляд на Ункац-Арана. Шаман, и не подумавший выдвигать собственный перископ, оскалился в ответ:

— Не думал, что будет так весело!

— Порви тебя Бансури, старик, откуда у них такое количество оружия?

Тот сморщил нос, фыркнул, пригладил усы.

— Всё просто, сынок. Массу порождает контроль Пиркивелля.

Я покривился, даже не посчитав нужным уточнять, но Ункац-Аран всё понял верно. Добавил, причём не без учительского тона в голосе:

— Когда оружие ещё не находилось на контроле Смиренных Прислужников, оно было у всех и могло служить многие годы. Но затем смирпы захотели больше контроля. Казоку из ядра Юдайна-Сити, работающие чисто и дорожащие репутацией, стали пользоваться любым башером только раз, другой, ну максимум третий. А потом выбрасывать, чтобы не отследили по тайным маркерам принадлежности фанга к стволу, кассете и подающему баллону.

Он вздёрнул бровь, будто мы пили пуэтту на открытой веранде казоку-шин, а вовсе не тряслись в бронированном брюхе «Коппульсо» под огнём вражеских ракетометов. Словно невзначай уточнил:

— Ты вот знал, что доказательство принадлежности к стволу всё ещё остаётся весомым доводом на суде Нерушимых Объективностей?.. Вот то-то же. Потому нынче достопочтенные казоку-йодда всякий раз покупают себе новый башер. А отработанный оружейный мусор стекается сюда. Кому это выгодно, спросишь ты?

И пусть у меня и в мыслях не было задавать подобного вопроса, ответил:

— Конечно, дзайбацу-производителям. Так оно и плодится, так и плодится…

Он сглотнул, и я только сейчас понял, что лихорадочный блеск в глазах гадателя вызван его недугом. Однако, несмотря на болтанку, тот старался держаться, и я испытал непрошенный прилив уважения.

Колонна снова поменяла направление, теперь фаэтоны пересекли невидимую границу между Сина-Дина и Благолепием и двигались на север. Однако сучий Шири-Кегарета предпочёл учесть и такой манёвр…

За бортом снова раздались взрывы, Ч’айя невольно вздрогнула, а «Коппульсо» тряхнуло и подкинуло над дорогой. Разламывая хибары, лязгая сочленениями и на бегу поливая броневики дождём фанга, на нас обрушились ещё двое «моллюсков» при поддержке нескольких звеньев пехоты.

Супрессоры с крыш бронефаэтонов огрызнулись в ответ, к ним присоединились благолепинцы, и схватка закипела с новой силой.

Ракшак, переброшенных в эту часть геджеконду, было мало, бойцы окраин ощутимо превосходили их числом. Однако брони атакующие почти не имели, и весьма быстро падали в пыль.

Однако местами йодда Смиренных Прислужников не учли особенностей местных лабиринтов, допустили заход в тыл, и то здесь, то там вспыхнули драки на ножах, дубинках и боевых имплантах.

Ополчению, стремительно мобилизованному Диктатионом, откровенно не хватало выучки, но они компенсировали это желанием выслужиться перед приказами и шли на самоубийственные накаты внушительными стаями. Многие неслись к месту боя на гендо, кое-кто даже палил прямо с двухколесников, диким роем вертясь вокруг позиций «тупомордых» и поливая тех ураганом фанга, лишь каждая сотая из которых достигала цели.

Над улочками летели стоны раненых, визгливая перекличка отступавших ракшак и боевые кличи наседавших головорезов Благолепия.