А ещё глубина разверзнувшейся бездны усугублялась тем, что когда ребятки с прыжковыми ранцами или пружинными имплантами встречали ребяток в чёрно-жёлтых жилетах, то и те, и другие всё равно пытались порвать друг друга на лоскутки…

Я едва удержался, чтобы не проверить — в стержневом ли присутствии фер вис Кри. Не стал. Оставалось надеяться, что да, и он присматривает за непутёвым терюнаши (должна же оставаться польза от извращенца-подглядывальщика?). Но что-то подсказывало, что вечно удача непутёвому терюнаши сопутствовать не станет.

С одной стороны, после нескольких дней непрерывного контакта с Кри-Энки его отсутствие в заушнике пугало. Подводило к гаденьким мыслям о беспомощности. Но с другой… оно пьянило иллюзией свободы действий и самодостаточностью принятых решений, и от этого распирало грудь.

Наконец Перстни всё обдумал. Пожевал губу, кивнул.

— Думаю, Ланс, такое не под силу сфальсифицировать. Ты ведь помнишь, от кого мы получили приказ? И в какой форме…

Последнее уже относилось не ко мне, но я тоже кивнул.

— Я бы не стал доверять мутанту, даже толковому, — Термокружка прервался шумно всосать напиток через длинную трубочку. — Может, он и неплохо провернул то дело с кулоном, но… Галло, брат, мы вместе ломали того крысюка, Мокки, помнишь? Он клялся иначе, чем это делают под пытками, сисадда? Сдаётся мне, этот хитрожопый терюнаши врёт, и сам прикарманил твои деньги…

Перстни покривился, глядя при этом мне в лицо.

— Слушай, братишка, не пытайся поджечь воду, сисадда?

— О! — эту фразу я всё же решился прокомментировать. — Выходит, Галло, ты всё же остаёшься мозгами вашей парочки и благоразумно доверяешь мне?

— Я этого не говорил, терюнаши. — Он легко помахал пальцами, коснулся невидимого под одеждой амулета. — Давай-ка я предположу так. Я получил приказ… мы оба его получили. И вроде как на ближайшие сутки становимся твоими тенями. Но мне ни слова не было сказано, что кто-то расстроится, если ты вдруг… пропадёшь, например?

Я вздохнул, сожалея об утекающем времени. Впрочем, «Крейс» ещё не достиг пункта назначения…

— А вот об этом, уважаемый господин Ш’Икитари, не советую даже думать. Или ты задумал откусить палец на правой лапе Хадекина фер вис Кри?

У Нибы вытянулась морда. Но и на этот раз он не стал угрожающе надвигаться, а только поёрзал и стиснул неизменную термокружку так, что чуть не сплющил.

— Ты блефуешь, терюнаши, — прошипел самец, — причём жалко!

— Хочешь проверить⁈ — Краем глаза я заметил, что теперь фаэтон крутится над знакомыми улицами Бонжура и почти добрался до нужного места.

Оба чу-ха замолчали. Угрюмые, они пожирали меня взглядами, и своего я не отводил. Более того, я даже руки держал на коленях, а не в кармане с кастетом или на «Наковальне».

Наконец Перстни медленно, будто шея затекла, кивнул и скрестил пальцы на правой лапе.

— Хао, терюнаши! Пусть будет так. Но постарайся не дать своему языку подпортить белый забор, за которым тот прячется.

— Я буду сама любезность, господин Ш’Икитари. Но напоминаю, что от оценки ваших действий будет зависеть мой отчёт для уважаемого Диктатиона. Сисадда?

Чим-Хан демонстративно отвернулся в окно, но Галло ещё раз медленно кивнул.

— Я подозревал, что тесное знакомство с тобой не доведёт до добра, терюнаши, — он улыбнулся, показав огромные резцы, — ещё во время самой первой встречи…

— Постараюсь тебя разочаровать, — я улыбнулся в ответ. — В самом лучшем смысле, если ты понимаешь.

«Крейс» снизился. Мягко, почти без толчка опустился на выдвижные колёса. Покатил в горку, и едва ли не сразу притормозил. Фангаупорная перегородка между водительским местом и салоном втянулась вниз.

— Фаэтоны сопровождения отстали, — отчитался водитель, стараясь не дёргать носом от чужеродных запахов бледношкурого пассажира. — Какие будут приказы?

— Двигай к воротам! — я успел сказать это первым, и уши водителя затрепетали.

— Двигай… — негромко, определённо сдерживая бурные эмоции, подтвердил Галло. — И медленно, чтобы нас не нашпиговали…

«Крейс» пополз вверх, небыстро, будто под прицелом. Впрочем, так оно и было.

Остановились мы в десятке метров от ворот, и я первым вышел под стены Нароста.

А затем, раздери меня Бансури, вдруг почувствовал, что мне неожиданно хорошо. Спасать Тиам⁈ Иди понюхай Такакхану, Ланс фер Скичира! Твоё место здесь, на улицах, и это вдруг взбодрило сильнее чашки ядрёной пуэтты.

Словно в подтверждение мыслей в нескольких километрах на восток в сторону Гариб-базара что-то взорвалось. Повернувшись, я заметил в просветах высотных комплеблоков пару столбов дыма. Это казалось странным, но сирен почти не было слышно — время от времени эхо их завываний всё же доносилось из комплеблоковых ущелий, но не чаще, чем в обычный день…

Встав лицом к цитадели Нискирича, я расстегнул пальто и продемонстрировал жилет — вычищенный и выглаженный чуть ли не впервые в жизни.

И сразу отметил, как изменилась казоку-шин. Пересчитал наведённые на мост супрессоры, вооружённых казоку-йодда в бойницах и снаружи перед воротами. Считал витающее в воздухе напряжение… но вот меня разглядели, и боевито торчащие уши стражников прижались к головам.

Перстни и Термокружка неторопливо выбрались на воздух. Спокойные и будто бы безмятежные, но лапы самцы держали вдоль тел и не совершали ни одного лишнего движения. На их макушках, словно маяки, покоились яркие жёлтые шляпы.

Привратный бригадир опустил ассолтер на грудь и двинулся навстречу.

— Куо-куо, Ланс… Байши, заставил понервничать!

— О, пунчи, я и сам на нервах. Мне нужно срочно поговорить с отцом.

— А это? — уточнил встречающий сквозь зубы и мелко кивнул на «Котелков».

— Передай достопочтенному казоку-хетто, что с Лансом фер Скичира прибыли двое суродои-котоба «Диктата Колберга». Мы пересекли ручей, сисадда? Нискирич останется доволен.

Боец округлил глаза, вздохнул и жестом защитился от сглаза. Пробормотал:

— Сомневаюсь… — Но отошёл и постучал по гаппи.

Переговоры длились несколько минут. Всё это время нашу неподвижность напряжённо изучали, причём весьма недобро, а кое-кто поглядывал на мой жилет не без открытого презрения.

Неужто слухи уже просочились?

Конечно, просочились.

Чаще всего они обгоняют самый быстрый ветер…

Наконец доложивший о нас казоку-йодда махнул лапой, и в воротах открылась толстая бронированная дверь. Я повернулся к «Котелкам», те послушно зашагали следом.

Неспешно, по-прежнему без лишних движений мы вошли в сердце «Детей заполночи», встречаемые новой восьмёркой вооружённых чёрно-жёлтых. Стояли они широким полукругом, весьма так демонстративно.

— Ланс, — сказал один, в котором я признал бригадира сборщиков Пио, — мне жаль это говорить, но…

Мне удалось осечь его улыбкой.

— Не глупее рыбы буду, пунчи!

Я медленно вынул башеры, и рядом тут же нарисовался младший казоку-йодда с пустой коробкой. Сложил в неё оружие и наблюдал, как примеру последовали Ниба и Галло. Последний даже демонстративно развёл в стороны полы чёрного френча, но мелкий крысеныш лишь склонился и попятился.

Откровенный обыск мог быть воспринят не совсем корректно. Да и никто из нас не сомневался, что минимум один привратник носит в глазу имплантированный сканер.

— Пусть Когане Но будет добра к тебе, терюнаши! — пробормотал Пио, и торопливо растворился в полумраке шлюзовой площадки.

— И тебе не хворать, пунчи…

Затем к нам приставили ещё одного «Заполночника» (теперь с оружием в казоку-шин ходили даже самые низшие чины), и мы двинулись через длинный входной зал. Даже стараясь не вертеть головой, я успел заметить, что бо́льшая часть фаэтонов казоку теперь усилена металлическими листами по бортам и даже таранными установками. Шустро…

Не особенно удивив, прислужник повёл не знакомым мне коротким путём, а официальным, гостевым. Я не спорил и молча вслушивался в звуки оставленного когда-то дома.