— Ну как тебе?

От неожиданности я вздрогнула и чуть не рухнула обратно на пол. Самодовольный голос Альда прозвучал так, будто он все еще находился рядом со мной. Причем стоял вплотную и говорил прямо в отсутствующее ухо.

— Ты чего? — недоуменно спросил подселенец.

— А ты чего такой громкий?

— Хм… Даже так.

— Я так понимаю, это одно из тех изменений, причину которых ты так и не удосужился мне объяснить.

Безмолвный разговор с Альдом почему-то давался одновременно и труднее и легче. Возникало какое-то необъяснимое неудобство и ощущение… неправильности. Непривычности. Если до этого я могла, образно говоря, отстраниться от ментального голоса и задвинуть его на второй план, сосредоточившись на происходящем снаружи, то теперь он прочно удерживал мое внимание. Будто бы действительно находился рядом. С трудом подлетев к ложу, я оперлась о его край, тем самым помогая себе медленно набирать высоту. С опорой легче — это первое, что я уяснила, когда только-только училась летать.

— На самом деле, я пока и сам не знаю, чего ожидать от новой… формы сосуществования, — задумчиво проговорил подселенец после недолгого молчания.

— Меня беспокоят твои осторожные формулировки, — огрызнулась я, скользя рассеянным взглядом по открывшейся мне картине аккуратно разложенных на ложе костей жреца.

— И чем же?

— Тем, что за ними обычно скрывается.

— На самом деле все довольно просто, — в голосе Альда мне послышалась издевательская ухмылка. — Стараниями Килира, мы теперь условно равноправные владельцы этого тела.

— Что?! — от неожиданности я опять чуть не рухнула на пол.

— Что слышала.

— Что значит — условно равноправные?!

— То и значит. Мы в равной степени можем его контролировать.

— Хочешь сказать, что теперь я могу даже не почувствовать, когда тебе взбредет в голову перехватить контроль над МОИМ телом? — подозрительно уточнила я.

— Ну, не то чтобы не почувствуешь… — не без злорадства ответил подселенец. — Но это будет почти безболезненно, да. И быстро. Между прочим, тебе же лучше.

— Меня и предыдущий вариант вполне устраивал.

— Не припоминаю, чтобы ты так считала.

— По сравнению с нынешним — более чем…

— На самом деле предыдущий вариант меня тоже больше устраивал, так как второй план надежно скрывал от посторонних глаз, но…

— Хочешь сказать, — я придала своему ментальному голосу максимальную зловещесть, — обратно твою душу, — мне пришлось сосредоточиться на поиске цензурных и эмоционально нейтральных слов, — задвинуть… поглубже… уже не выйдет?

— Не-е-ет, — издевательски протянул Альд.

— Даже при помощи амулета?

— В твоих руках — даже при помощи него.

— А в твоих?

— Можно было бы попытаться, но для в таком случае мне нужен контроль над телом. А это, как ты можешь догадаться… Чревато вытеснением на второй план тебя. Мне почему-то кажется, что этот вариант тебе понравится куда меньше нынешнего.

Что ж, теперь понятно, как Альд умудрился больше суток контролировать мое тело и при этом не лежать скелетированной кучкой где-нибудь в уголке. Я оперлась локтями о край ложа, сверля взглядом бедренную кость Килира. Чтоб этому… жрецу… мумифицированному… и у Суртаза… икалось. За моим эмоциональным пожеланием последовало примерно полминуты полной ментальной тишины.

— А почему именно — икалось? — осторожно поинтересовался подселенец.

— На тебя когда-нибудь нападала икота во время произнесения заклинания?

— Хм-м-м… — видимо, этот вопрос застал Альда врасплох. — Нет.

— То-то же.

— Ну хватит злиться. Между прочим, в этой форме есть свои преимущества.

— И какие?

— Мне будет проще купировать приступы обострения твоей глупости.

— А-а-а-альд… — зловеще протянула я.

— Что-о-о?

Издевательский тон Альда натолкнул меня на мысль, что я могу пыжиться сколько угодно, вот только сделать — тем более, сейчас — подселенцу не могу ровным счетом ни-че-го. Впрочем, как будто до этого могла, ага…

— К слову, это работает в обе стороны. Ты же сама говорила, что тебе в убежище стало гораздо комфортнее. Да и ты смогла провести там гораздо больше времени по сравнению с предыдущими визитами.

— Но твое убежище… в реальном мире не существует. А мое тело — очень даже.

— Зато в нем есть вещи, которые когда-то существовали и в реальном мире. Например, книги. Не уверен, правда, что каждую из них я запомнил прямо-таки досконально и близко к тексту, но какие-то знания из них ты все же сможешь почерпнуть.

А это уже звучало заманчиво. Тем более, раз уж у меня была возможность возвращаться в убежище по своему усмотрению.

— Не говоря уже о том, — вкрадчиво добавил подселенец, — что скоординированное совместное управление очень поможет тебе в ближайшие два дня.

— И чем же? — не то чтобы меня прельщала эта перспектива, но мое мнение Альда все равно не особенно интересовало.

— Повышением эффективности обучения. Надеюсь.

— А почему в ближайшие два дня?

— Потому что я все же рассчитываю на новое тело. Впрочем… не удивлюсь, если Килир никого из своих родственников и не приглашал.

— Я об этом подумала еще в убежище.

— Что ж, в любом случае, на ближайшие два дня у нас есть занятие. А еще ты так и не ответила — как тебе косточки?

— Ну…

Я с трудом поднялась чуть выше, чтобы оглядеть разложенный на ложе скелет целиком. Чистота костей поражала. Они были настолько белыми, что на фоне красновато-коричневого дерева казались чуть ли не светящимися. Взгляд зацепился за аккуратно приложенные друг к другу костяные осколки сломанных рук. По сравнению с как попало сваленными косточками стоп это вызывало… какое-то неприятное ощущение, объяснить которое я не могла.

— Выглядят… миленько, — наконец, мне удалось выдать хоть какой-то ответ. Смотреть на кости Килира почему-то расхотелось совершенно, и я повернула голову к окну, из которого через узкий просвет между шторками пробивался серый дневной свет.

— Миленько, — эхом отозвался подселенец, а затем неожиданно рассмеялся. — А ты умеешь делать неожиданные комплименты.

— Оно само. Кстати, а ты не пытался понять, где мы вообще находимся?

— М-м-м… Нет, не до того было немного, знаешь ли. Единственное, что проверил — есть ли кто живой поблизости. Никого. Компании живых этот жрец явно предпочитал мертвецов.

— Или живые не особенно горели желанием находиться рядом…

— Тоже вариант.

Оттолкнувшись от ложа, я полетела к окну и отдернула штору. В комнате стало заметно светлее, а я замерла, глядя на открывшийся моему взгляду пейзаж.

Черные горные пики с белыми снежными шапками. Пригоршней острых осколков в груди зашевелилось горькое ощущение узнавания.

— Хм… если мы в нашем мире, то все, что я могу сказать — мы сейчас где-то на севере или северо-западе, — неуверенно произнес Альд. — Горы есть только там. По крайней мере — были в мое время. Но сам я их никогда не видел, как-то не сложилось…

— Ничего. Я знаю, где мы…

— И где же мы находимся по-твоему? — недоверчиво поинтересовался подселенец.

Я не отводила взгляд от горы, очертания которой постоянно маячили на горизонте пятнадцать лет моей жизни.

— Мы в Черных Горах сектора Хатт.

— Ага, значит, моя догадка относительно севера или северо-запада была верна, — удовлетворенно подытожил Альд.

— Мы на северо-западе. Эту гору, — я постучала пальцем по оконному стеклу, — мои односельчане называли Двугорбой. Она самая высокая и приметная. Я… Поверить не могу…

— Так волнительно оказаться в родных местах?

— Не совсем…

Хотя, что спорить, это было действительно волнительно. Вот только волнение было того рода, которое я бы предпочла испытывать пореже.

— А что тогда? — не унимался подселенец.

— Ладно, у нас в поселке никто и слова не говорил о том, что под боком находится… логово лича. Скорее всего, просто никто не знал. Но если я правильно прикидываю, где мы сейчас, то примерно на равном расстоянии отсюда — две заставы. Я со своим наставником нередко бывала на обеих, и ни разу в разговорах не слышала ни малейшего упоминания о таком… соседстве.