— Ты с ума сошел, — я подытожила вслух свои умозаключения.

— Мне это и при жизни нередко говорили, — подселенец невозмутимо пожал плечами. — Со временем я научился воспринимать такие слова, как комплимент.

— Но как ты собираешься его искать?

— У меня было время об этом подумать, а подаренная тебе Последняя Милость только облегчит мне поиски.

Комментарий относительно того, с чего это Альд вдруг решил, что я отдам ему медальон, мне почему-то озвучивать не хотелось. Или он рассчитывает на мою компанию в поисках? Ох, зря…

Вместо этого я задала другой вопрос.

— А с чего ты взял, что амулет укажет на Суртаза?

— Ну он же разумная нежить.

При этих словах подселенец как-то нехорошо так улыбнулся. А меня осенила неожиданная догадка.

— Ты что, решил его убить?

Теперь уже Альд посмотрел на меня, как на умалишенную.

— Нет, конечно же, — ответил он, — как тебе вообще такое в голову могло прийти?

— А ты не допускаешь, что он мог уже сам упокоиться?

— О, это вряд ли… Но даже если и так, — глаза подселенца снова полыхнули зеленцой, — значит, будем искать останки…

— Будем? — переспросила я, сделав ударение на окончании.

— Буду, будем — не важно, — отрезал Альд. — Сначала тело. Сколько там его еще ждать… — подселенец прищурился и откинул голову назад, и мой взгляд невольно зацепился за шрамы на его шее, — около двух суток.

— Ты целый день пытал Килира? — я точно помнила, что жрец говорил о трех днях до приезда его… племянника, кажется. Или кого там ему удалось вызвать.

— На самом деле процедура заняла двадцать восемь часов, из которых двадцать два Килир пробыл в сознании. Еще пять он был просто… жив, — некромаг снова сел ровно, снисходительно усмехнулся и аккуратно поправил чуть задравшийся рукав мантии, — а последний час я потратил на то, чтобы привести комнату в состояние, которое бы не выбило твою душу обратно в убежище сразу же по возвращении в реальность.

Подселенец произнес это таким будничным тоном, будто рассуждал о… погоде, например. А не о расчленении мумифицированного лича или что он там Альд с ним делал.

— Очень… любезно с твоей стороны.

Представлять состояние комнаты до словесно завуалированной уборки мне не хотелось. Как стало после — и так увижу. А удивляться тому, насколько по-разному течет время в убежище и в реальности, я уже даже почти перестала, кажется.

— Ну, допустим, приедет этот… тело. И что дальше?

— А вот тут мне понадобится твоя помощь.

Ответ прозвучал неожиданно зловеще, и я буркнула первое, что пришло в голову.

— Обычно о помощи просят иначе.

Прозвучало настолько грубо, что мне даже как-то неловко стало. Альд, видимо, тоже этого не ожидал. Он медленно моргнул и молча посмотрел на меня, как на какую-то букашку. А я запоздало вспомнила о том, что после всего случившегося мне очень неплохо было бы вести себя поадекватнее. Хотя бы потому, что подселенец все еще способен перехватывать контроль над моим телом.

— И-и-извини, — кажется, этим блеянием я прямо-таки совсем не улучшала ситуацию, но тут уж получалось так, как получалось, — я просто…

— Будем считать, что я этого не слышал, — Альд не дал мне договорить, и по его резко похолодевшему тону я поняла, что время откровений прошло. — Когда приедет новое тело, и если оно меня устроит, нужно будет кое-что сделать… А потом ты используешь Последнюю Милость.

— Но там же…

— О том, как использовать амулет, я расскажу тебе перед самой процедурой. Потому что, как показывает практика, — ядовито добавил подселенец, — давать тебе инструкции загодя — бессмысленно, ты их все равно забываешь.

— Но там же будет живой человек, — скороговоркой выпалила я, чтобы на этот раз Альд не смог меня прервать, — а ты говорил, что амулет используется для убийства личей.

— Одно другому не мешает. Последняя Милость вытягивает душу. Ну или то, что от нее осталось. Это смертельно для любого тела, хоть живого, хоть восставшего. Если в нем, конечно же, — некромаг саркастически улыбнулся, — только одна душа.

Я вспомнила невыносимую боль, сопровождавшую использование медальона. Получается, ощущения меня тогда не обманули.

— Погоди… Если Килир знал, что это за артефакт… И если он знал, что в моем теле — две души… То чью именно он хотел вытянуть?

— Мою, конечно же.

— А если бы вытянул?

— Душа остается в амулете, пока не будет освобождена тем или иным способом. Например, помещением в другое тело.

На это я не нашлась, что ответить. То ли подселенец опять надо мной издевается, то ли он согласился на очень рискованную для себя авантюру, отдавая себя в руки Килира, то ли сам Килир — просто дурак.

— Видимо, жрец посчитал меня окончательно сошедшим с ума наивным идиотом, раз решил, что я соглашусь просто так попасть в его руки, позволив затянуть себя в амулет, — подтвердил мою догадку Альд.

— Вряд ли он не понимал, что вначале вытягивал не твою, а мою душу.

— Наверняка понимал, и раз он не забеспокоился, то такой вариант его вполне устраивал. Потому что тогда твое тело перешло бы в полное мое распоряжение. Не без ограничений, конечно, и до определенного момента… И именно поэтому я так долго тянул, — подселенец снова забарабанил пальцами по подлокотнику, — чтобы он поверил в то, что вытягивает тебя. Затем я делаю для него все необходимое, а потом мы одновременно переселяемся. Я — в новое тело, а Килир возвращает тебя — в твое.

Я невольно вздрогнула от мысли, что ожидало бы меня, случись все именно так. По спине пробежали мурашки, распространяясь мелкой дрожью по плечам и оседая комком в горле.

— Хотя на последнем этапе, я уверен, — задумчиво добавил Альд, — жрец вмешался бы. И явно не в мою пользу. Скорее всего, меня бы он просто упокоил, а потом — вернул тебя…

Меня же уже просто начало трясти. И от воспоминаний о перенесенной боли, и от описанных перспектив. Впрочем, нынешняя реальность тоже выглядела не слишком радужно, но в ней меня хотя бы не будут пытать в ближайшее время. Кости Суртаза, как же паршиво быть мелкой фишкой в чужой игре. А еще мне опять становилось холодно. Подселенец, похоже, заметил мое состояние.

— Поверь мне на слово, — сообщил он мне с саркастической улыбкой, — все двадцать два часа, что Килир был в сознании, он испытывал не менее… яркие ощущения, чем пришлось перенести тебе…

Не сумев проглотить осевший в горле комок, я неловко кивнула и тут же почувствовала, как деактивировались чары ночного зрения. Комната вокруг меня погрузилась во мрак. Альда я уже не видела, но окончание его фразы донеслось до меня одновременно с окутавшей сознание тьмой.

— …и мне, когда его далекий предок ломал мои кости…

Я обнаружила себя лежащей на полу в дальнем от входа углу комнаты, лицом к ее центру. Аккуратно так лежащей, между прочим, в отличие от четырех куч костей у входной двери. Видимо, когда Альд вернулся в убежище, скелеты просто рассыпались. Но на них я смотрела недолго — внимание быстро переключилось на стоявшее в центре комнаты пыточное… ритуальное ложе. И мне с моей позиции были видны лишь его ножки и рычаги, судя по расположению, позволявшие регулировать высоту. Ложе было поднято максимально высоко. Настолько, что я не видела, было оно пустым или нет.

Впрочем, робко шевельнувшееся любопытство испуганно замерло, стоило мне осторожно подняться в воздух. Как же тяжело летать без ног. Причем, совсем не из-за того, что мне не хватало чего-то, бесполезно болтающегося… А из-за отсутствия почти четверти костей — причине, по которой проходивший через мое тело поток энергии никак не мог достичь нужной силы. Он все время рассеивался. Поэтому я едва-едва сумела оторваться от пола и принять вертикальное положение. И без ног теперь была вообще ростом с какого-то карлика.

Но даже этой высоты было достаточно, чтобы мне удалось увидеть россыпь мелких белоснежных косточек, судя по размеру, когда-то являвшихся стопами Килира. Точнее — тем, что от них осталось.