— Но, товарищ полковник, мы уже делаем первую часть плана. «Конторе» в аэропорту «светиться» нельзя. — Майор покачал головой. Если, как вы мне сказали, в вашем ведомстве «растопырила уши во-от такая жирная крыса», то почему я должен быть уверен, что в моём — не произошло так же?

— Установление контакта предоставьте мне, — предложил Ярослав. — У меня есть кое-какие соображения по этому поводу.

Боров тяжело вздохнул, но без особых раздумий дал добро своему подчинённому. Выбора у них не было.

***

Несмотря на срочность дела, она не сразу дала ему заговорить. Они долго ласкали друг друга и говорили о любви прежде, чем заговорить о более приземлённых вещах.

Прохладное октябрьское солнце, время от времени скрываемое тяжёлыми свинцовыми тучами, проникало сквозь полуприкрытое окно. Номер был приведён в максимальный порядок, а вещи — собраны в чемодан. Светлана готовилась уезжать.

— Завтра я улетаю в Италию. Вот бы и нам когда-нибудь выбраться туда? — мечтательно спросила Шереметьева, обнимая Ярослава. — Потом у нас рейс на Касабланку. В ближайших планах — Рио и Каракас. Я так хочу снова видеться с тобой каждый день, как это было недавно…

Коломин ничего не отвечал, в нежной грусти утонув в её шёлковых волосах.

— Свет, я приехал не только попрощаться. Мне нужна серьёзная помощь. — Слова давались Ярославу тяжело, и он будто выдавливал их из себя, точно полутвёрдую глину. При помощи «Зевса» он прекрасно видел, что в будущем всё получится, но в настоящем эти действия надо было совершить ещё раз. — Это достаточно рискованно, я не хочу подставлять тебя, и чтоб вдобавок это не выглядело, как…

Светлана положила свои изящные пальчики на губы Ярославу.

— Как плата за любовь? — прошептала девушка и тем же голосом добавила: — Милый, я всё сделаю для тебя.

Ярослав приложил палец к носу и взял со стола ручку и блокнот. Написал на одном листе и показал Светлане.

«Мне нужно попасть во внутреннее “Шереметьево”», — гласила надпись.

Шереметьева поняла Коломина и также написала ему в ответ, словно глухонемая.

«Но я простая стюардесса. Внутренний контур аэропорта — это крепость в крепости. Каждый уровень — разный уровень доступа. Вряд ли меня, дурёху, допустят до чего-то важного?» — вопрошала девушка.

«Быть, может, есть надёжный человек, который сможет помочь?»

«Не знаю… Разве что только Зорин, КВС. Он хороший человек, и ты уже успел заслужить его доверие. Я поговорю с ним, а дальше вы обсудите всё, что надо».

— Спасибо тебе, — тихо произнёс Ярослав и ещё раз поцеловал Светлану.

***

Седельный тягач МАЗ-504Л, таща за собой тяжёлый фургон, приблизился к грузовым воротам аэропорта «Шереметьево». Прямо над головами людей, проревев, устремился в даль сверхзвуковой «Конкорд». Двери не открылись, но навстречу водителю вышел сотрудник ВОХР крупнейшего в России транспортного хаба.

— Вот пропуск и декларация. — Водитель грузовика протянул охраннику два небольших электронных планшета.

— Декларация декларацией, — спесиво ответил охранник. — Но давайте-ка, товарищ, машину под сканер.

Ворота отворились, и МАЗ постепенно стал въезжать в удлинённый бокс предварительного досмотра, за которым находились уже вторые ворота, непосредственно ведущие на территорию «Шереметьево». Рамка огромного сканера, размещающаяся на колёсиках, несколько раз проехалась вдоль грузовика и просканировала его насквозь специальными лучами.

— Порядок? — уточнил водитель.

— Порядочнее не бывает! — махнул рукой ВОХРовец.

Седельному тягачу открыли вторые ворота, и машина смогла въехать в «Шереметьево». Через пять минут грузовик припарковался около грузового терминала у нужного гейта, от которого уже отходили пандус и специальный конвейер. Рабочие при помощи роботов стали разгружать содержимое фургона. Однообразный поток из коробок, чемоданов, сумок, рюкзаков и свёртков пополз по чёрной жёсткой ленте.

Один из больших серебристо-угольных чемоданов в какой-то момент преодолел все логистическо-складские операции и наконец-то попал в финальную точку назначения — точно в руки одному из членов лётных экипажей. Вызывающий доверие мужчина, стараясь не оглядываться, вытащил ручку и покатил чемодан за собой. Встречавшиеся по пути знакомые коллеги радостно приветствовали его. Мужчина старался выглядеть искренним, максимально расслабленным и позитивным и тоже улыбался в ответ. Неисчислимые сканеры и камеры свободно снимали человека с чемоданом, не вызывая никаких подозрений у наблюдателя за монитором слежения или у автоматических охранных систем.

В определённое мгновение, зайдя в «слепую» зону всевозможных сексотских устройств, человек резко свернул во второстепенный коридор, перпендикулярный главному. Он открыл дверь пустой комнаты, пол и стены которой оказались заклеены прозрачной защитной плёнкой. Затем мужчина, убедившись в отсутствии слежки, заперся изнутри и подошёл к своему немаленькому чемодану. Одно нажатие особой кнопки — и аксессуар как-то неправильно раскрылся, будто сломавшись наполовину. Из тёмного, разверзшегося из ниоткуда отверстия, кувыркнувшись, вывалился наружу Ярослав Коломин.

— Уф, а это было неожиданно, — сказав быстрым шёпотом, Ярослав сразу поднялся.

— Я всё сомневался до конца, что у нас получится, но я рад, что смог вам помочь ради доброго дела. — Мужчина оказался никем иным, как Алексеем Алексеевичем Зориным, капитаном Ту-160Э.

— Вот уж, действительно, фирма веников не вяжет. Вернее, ЗИЛ. — Коломин натянул очки «Тиресия» на глаза.

— Расположение грузовой таможни и грузового терминала вы помните. Не забывайте о приблизительном расположении наиболее чувствительных систем слежения, — по-отцовски наставлял Зорин. — В данной части непассажирского сектора сейчас идёт ремонт, и большинство камер и датчиков были демонтированы или отключены. Но потом в этом плане начнётся полная «жесть». Шанс всего лишь один. Если провалитесь, быть вам до конца жизни районным участковым в Красноводске, а мне — поливать поля на сельсхозяйственном Ми-2 где-нибудь под Гуляйполем или Балхашем.

— Спасибо огромное, Алексей Алексеевич! Наш отдел и советская милиция этого никогда не забудут, — поблагодарил КВСа Ярослав. — Я всё тщательно запомнил и не подведу ни вас, ни себя.

— Тогда будьте осторожны и удачи вам! — пожелал на прощание пилот.

«Своим человеком», о котором так просил Жилин, у объединённой команды МВД и КГБ стал Зорин. На него Ярославу удалось выйти через Светлану. Жилин же в свою очередь через хорошего знакомого в ГРУ сумел заказать на ЗИЛе чемодан со внутренним покрытием из сплава словация, который невозможно было просканировать ни одним прибором. Читатель помнит, что тем самым составом обивался и специальный ящик для скрытых перевозок, который размещался в конструкции ЗИЛов особой сборки. По теневой схеме необычный чемодан был передан от ГРУ в КГБ, а от разведывательной службы — непосредственно в МВД.

Ярослав, помещённый в большой чемодан, должен был пройти незамеченным через все возможные сканеры. Единственной фатальной проблемой мог бы послужить ручной выборочный досмотр, но в условиях надёжности техники к нему прибегали достаточно нечасто. На данном этапе Коломину повезло. Зорин на дерзкий и рискованный план согласился не сразу. КВС как лицо, имеющее непосредственный доступ в непассажирскую часть терминала, должен был забрать «Троянского коня» с Ярославом внутри и доставить его в безопасное укромное место. В конце концов Коломин и Шереметьева смогли убедить Алексея Алексеевича помочь милиции, и пилот уже без лишних колебаний согласился поучаствовать в опасной операции. Зорину как ответственному и честному гражданину, прежде всего, крайне не нравилось сокрытие руководством «Шереметьево» значительных преступлений чуть ли ни перед лицом органов правопорядка. Он посвятил Ярослава во все нюансы безопасности аэропорта и поведал ему о разного рода полезных мелочах, которые могли бы помочь анализатору добраться до нужных мест и тщательно провести каждое расследование.