— Феноменология, наука о необъяснимом… Но, проф, будет ли «Мёртвое кольцо» расширяться, как-то влиять на нас? — вопросил Коломин.

— Ну, видя, что многие из нас, включая тебя и меня, живы и здоровы, я могу взять на себя смелость предположить, что последствия того инцидента всё-таки удалось купировать. Другое дело — долгосрочная перспектива. Ведь корни всех проблем благополучно раскрываются именно в ней. Что случится через пятьдесят лет после инцидента 1971 года, мы предвидеть не в состоянии. Даже, возможно, имея на руках, а точнее, на головах «Зевс». — Градов поднялся, собираясь уходить. — Что ж, работа ждёт, а я побежал. Не буду более досаждать тебе своей нудятиной. Если что, ты знаешь, как со мной связаться. Через денька три — четыре ты окрепнешь ещё больше и вскоре сможешь возвращаться к своим привычным обязанностям. Даже не придётся заниматься никакой лечебной физкультурой, хе-хе. Будь здоров, поправляйся!

— Спасибо, Аркадий Константинович. Увидимся!

Попрощавшись с профессором, Ярослав не без удовольствия откинулся на подушку, закрыл глаза и продолжил отдыхать, восстанавливаясь после нелёгких ран. Много необъяснимого добавилось в его жизни, но в то же время большое число объяснений уже маячило на горизонте судьбы.

***

С событий в зоне отчуждения прошло полторы недели. Дела шли своим чередом, и ничто пока не сигнализировало о новых деталях в деле «Красного тряпочника».

Зелёная электричка постепенно уползала на север. Ярослав, задолго успев поднять крышу на «Метеоре», припарковал машину на стоянке знаменитого Московского физико-технического института, в просторечии и сокращённо — Физтеха. Меж корпусами большого кампуса сновали студенты и преподаватели — осеннее-зимний семестр был в самом разгаре. Улыбающийся молодой человек, похожий на начинающего инженера, с экрана на корпусе прикладной математики призывал поступать в лучший технический вуз страны. Далее изображение менялось, и вниманию наблюдателя представлялся список с многочисленными учебными программами и направлениями.

Физтех располагался в Долгопрудном — городе-спутнике Москвы рядом с её северными окраинами. Небольшой населённый пункт фактически соответствовал критериям наукограда. Так помимо МФТИ, важнейшего технического учебного заведения СССР, в городе располагались предприятия со сложнейшими наукоёмкими производствами, требующих высококвалифицированных, отлично обученных кадров. К ним относились предприятия химической, машиностроительной и оборонной отраслей, как, например, Долгопрудненское НПП, изготавливающее средства ПВО и занимающее достаточно большую часть городской территории. Из-значительного количества учёных, преподавателей и просто остальных «технарей», тесно и прочно связанных с наукой и техникой, Долгопрудный выглядел интеллигентнее и интеллектуальнее, нежели иной среднестатистический город страны.

Ярослав вышел из «Метеора» и захлопнул за собой дверцу.

— Ого, крутая у вас тачка! — воскликнул глава небольшой группы студентов, собравшихся неподалёку и не без интереса начавших глазеть на уникальную разработку ЗИЛа.

— Вот окончишь институт, получишь красный диплом и купишь себе такую же! — пошутил Коломин и направился к проходной.

— Лучше окончить институт с синим дипломом и красным лицом, чем наоборот… — не согласился с предложением Ярослава студент, вспомнив старую институтскую «мудрость». Девушки, окружающие парня, легонько рассмеялись.

В просторном холле главной проходной Физтеха встретил проректор по безопасности. Это был типичный чиновник от образования, или просто типичный чиновник, — вроде чистый, опрятно одетый, с выдержанными манерами, с умением находить подход и к начальству, и к подчинённым, и к посетителям, но всё равно какой-то серый, неинтересный и не особо привлекательный, словно продукт широкого потребления и массового производства из гастронома рядом с домом в спальной районе. Проректор глядел на Коломина с таким видом, будто он возглавлял внеплановую проверку из Министерства высшего и среднего специального образования СССР. Персонажи гоголевского «Ревизора» позавидовали бы пиетету, с которым служащий встретил гостя института.

— Здравствуйте, товарищ капитан! Хоть ваши коллеги всё тщательно осмотрели в прошлый раз, в институте всегда рады видеть наших доблестных милиционеров. — Проректор растянул улыбку до ушей. — Ну, пропуск я вам оформил поэтому прошу за мной!

В небольшой кофейной «НеоФизика» перекусывали студенты и преподаватели, параллельно работая за белыми квадратными лэптопами. На первом этаже оказалось достаточно оживлённо: люди направлялись из одной точки к разным корпусам. Принимал и выдавал одежду робот-гардеробщик. Щёлкали турникеты, очень сильно похожие на метрополитеновские. На специальную площадку приезжали и уезжали широкие лифты, полные народа.

Ярослав и проректор прошли в светлый переход. Внезапно через пару мгновений на идущих вылетела немецкая овчарка из-за полуоткрытой боковой двери. Собака являлась не совсем обычной: всё тело её, включая лапы и спину, усиливалось мощным экзоскелетом, а вместо части черепа устанавливалась прозрачная полусфера, в которой яркими электрическим импульсами пульсировал частично органический, частично механический головной мозг. Пёс, радостно высунув язык, задорно гавкнул, помахал прохожим хвостом со стеклянно-металлическим наконечником и устремился куда-то к проходной. Следом за овчаркой выбежал до костяшек перепуганный аспирант.

— Рекс, куда ты сбежать-то собрался? Стой, дурак, потеряешься ещё! — с этими словами молодой учёный рванул то ли за своим питомцем, то ли за своим изобретением.

— Одна из наших разработок и большой повод для гордости, — искренне улыбнулся проректор, проводив аспиранта и его собаку. — Наши изобретатели смогли дать второй шанс старым или безнадёжно больным животным. Овчарки — очень умные собаки и очень хорошо поддаются аугментации. Они словно не замечают всех этих чипов, проводов и имплантов, навешанных на них и внутри них. При этом каждое животное становится ещё более лояльным к человеку и более контролируемым… в определённых, правда, пределах, как видите.

— А, так электроовчарки — это инновация от Физтеха? Наслышан, наслышан… — Коломин не стал уточнять, что во время неудачной вылазки в пределы «Мёртвого кольца» след его и группы эвакуации чуть не взяли модифицированные собаки.

«Биомеханика + Биоинженерия + Биоинформатика = Путь в Будущее!» — гласила надпись на электронном плакате-экране, закреплённом на стене перехода.

— Хм, МФТИ уже давно занимается не только классическим дуэтом — физикой и математикой, — заметил Ярослав.

— Да, биология и биотехнологии уже долгое время являются областью научных интересов нашего большого коллектива, — ответил проректор. — Сейчас в новый переход направо и направимся на лифты. На тридцать седьмой этаж нас поднимет очень быстро, вы и глазом моргнуть не успеете. Кстати, технология быстрого подъёма скоростных лифтов в современных небоскрёбах — тоже наша разработка.

В коридорах лабораторного корпуса стало намного тише и менее многолюдно. Там, где можно было разглядеть, оказывалось видно, что студенты и сотрудники института сосредоточенно занимались своими делами, ни на что не отвлекаясь. Ярославу попадались то знакомые со школьной парты приспособления и устройства, то совершенно необычные и фантастические изобретения. Нередко на пути попадались летающие роботы, которые, подобно некогда пневмопочте, использовались для перемещения важных физических объектов между отделами, кабинетами и лабораториями.

Ярослав и проректор подошли к двери под номером «3737». Работник вуза открыл её при помощи ключа и электронной карты и пригласил Коломина вовнутрь.

— Нам всем так жаль и до сих пор крайне прискорбно, что Максим Фёдорович так ужасно закончил свой земной путь. — Проректор словно зачитал некролог. Он предварительно закрыл за собой дверь, чтобы никто не смог услышать его со стороны. — Это его кабинет-лаборатория. Собственно, меньшее помещение по правую руку от вас — кабинет, а лаборатория располагается прямо перед нашими глазами. Студенты тут так всё ещё не занимаются, а научные сотрудники — не работают. Место это до сих пор окутано трагедией. Все мы пытаемся сделать вид, что ничего не произошло, и пытаемся продолжать жить, как раньше. Но всё это неправильно, неправильно, хотя чисто объективно и рационально ничего сделать нельзя…