— Харриаберт, — воскликнул Холгойн и грязно выругался. — И неизвестно еще, на чьей стороне. Он же хильд княжеского рода… Дьяволы его заешь!

Тут землю снова тряхнуло, на этот раз с такой силой, что многие, не удержавшись, попадали с ног. Лейт, с трудом увернувшись от ринувшихся к воротам последним беженцам, вытащила из-под одежды камень-защитник. Даллан говорил, что когда начнется Пришествие, все пять камней засветятся. Не обнаружив видимых изменений, она снова огляделась и тут же отпрыгнула назад. Глубокие трещины, зазмеившиеся по земле после этого толчка, засветились знакомым бело-золотым сиянием.

С воплями боевой ярости прорвавшиеся в долину хильды смешались с толпой беженцев, с защитниками Риаллара, настигаемые валящимися со склонов лайдами, бросавшимися на них с остервенением голодных животных. Где-то впереди, в направлении озера, мелькнула рыжая шевелюра Джерхейна, и безумно испуганная Лейт услышала голос Даллана «Я сам к нему поднимусь! Тебя он не будет слушать, займись тем, чем умеешь — сражайся!» Она видела, как Даллан поспешно рисует на себе заклятие невнимания, одновременно пробираясь через хаос обезумевших людей в направлении восточного склона. Вот он уже ступил на тропу, ведущую к воротам Обители Колодца, ловко оттолкнул от себя шального лайда, удачно прыгнул вперед, избежав удара очередной стрелы… и взгляд Лейт соскользнул с него, зацепившись за яростную схватку риалларцев и хильдов в узком проходе между озером и долиной.

Кто-то сгреб ее в охапку и потащил в сторону Ворот, но в этот момент земля снова дрогнула, и огромная трещина расколола долину на две неравные части. Почва под ногами просела, из трещины стремительно, тоненькими ручейками просачивалась кйти. Она едва успела отпрыгнуть, чтобы не попасть в нее ногами, и тут же оказалась на земле, придавленная телом своего спасителя — арбалетная стрела пробила ему грудь. Лейт попыталась поднять его и подтащить к Воротам, но сил у нее не хватило, да и жить бедняге оставалось всего ничего. Поднявшись на ноги, она огляделась и обнаружила, что змеившиеся по земле трещины образовали посреди долины небольшую речку кйти, от которой отходило все больше и больше тоненьких сияющих ручейков. Хильды, лайды, люди Лахлайда, воины Холгойна и беженцы смешались в бешеную толпу, в которой уже никто не разбирал своих и чужих в единой безумной попытке добраться до Ворот. Осознав, что ее затопчут при малейшей попытке приблизиться, Лейт кинулась вслед за Далланом, намереваясь укрыться в Обители Колодца. Карабкаясь по крутой тропинке, стараясь не смотреть вниз, чтобы не ужасаться происходящему там смертоубийству, она снова отыскала глазами Кельхандара. Он по-прежнему стоял на скале, время от времени резко взмахивая руками.

Одолев первый подъем и очутившись на маленьком плато, она невольно оглянулась и в очередной раз захлебнулась ужасом. Весь распадок был теперь пронизан светящимися ручейками, кое-где слившимися в маленькие озерца кйти. Полуразумная субстанция вздувалась огненными пузырями, всплесками брызг, которые фонтаном разлетались в разные стороны. Убитые и раненые падали в ручейки и озерца, кто-то из последних сил выбирался из них, кто-то тонул, погружаясь в кйти целиком, отчего ее всплески становились все сильнее и ярче.

Лейт отступила и спряталась за камень, увидев, как рядом с ней пронесся лайд, следом за ним — два хильда из пришедшего только что подкрепления. Свистнуло несколько стрел, и в общем хаосе лязга мечей, криков ярости, боли и страха ее обостренный инстинктом самосохранения слух выхватил горестный вопль знакомого голоса, пришедший откуда-то сверху, и следом, словно отзыв, яростный крик из самой гущи боя. Она выглянула из своего укрытия и увидела совсем недалеко от нее появившуюся из красного сумрака фигуру Даллана, медленно оседавшую на землю. Из его спины торчало несколько арбалетных стрел.

Растеряв последний страх и остатки соображения, Лейт на четвереньках поползла к нему, но тут над ее головой снова засвистели стрелы. Переждав атаку, явно направленную сверху вниз, потом — топот и ругань с хильдским акцентом, лязг мечей и сочное хаканье, глухие удары тела о камень и снова лязг оружия, она в конце концов подползла к нему и вцепилась в безжизненно тяжелую, еще теплую руку. Жизнь уже ушла из его тела. Глаза Даллана, требовательно строгие, смотрели не вверх, а куда-то вбок. Проследив его посмертный взгляд, она увидела Ворота… Вся долина вокруг Ворот была изрезана потоками кйти. Ворота были отрезаны от запертых на небольших клочках суши людей, яростно пытавшихся перебраться к ним поближе, падавших и тонувших в неожиданно глубоких ее руслах. Как зачарованная, продолжая стискивать ладонь Даллана, Лейт глядела, как ширятся потоки кйти вокруг Ворот, как быстро уменьшается часть суши под ними… Она моргнула, морщась от стекающего по лбу пота, глядя, как падают в поток мертвые тела, как бурные всплески светящейся субстанции захлестывают основание небесно-голубого столба, жадно протягивают к нему свои многопалые тонкие ручки, растекаясь, проникая, сливаясь с этой драгоценной синевой… Небесный столб мигнул, тускнея. Кйти хлынула со всех сторон, ручейки переплелись, погребая под собой оставшиеся островки земли, земля снова дрогнула, словно давая выход бурному потоку, бившему из ее недр, и в это же мгновение синее сияние Ворот иссякло. Истошный, мучительный стон пронесся над нею, и захлебываясь слезами, она увидела, как истаял последний след прохода между мирами.

Ворот на Алуре больше не существовало.

Лейт положила голову на тело Даллана. Какая-то часть ее сознания, словно отделившаяся от измученного тела, наблюдала, как в долине снова вскипает яростный бой всех со всеми, как карабкаются по склонам уцелевшие, как вслед им свистят еще оставшиеся у кого-то стрелы. Она слышала голоса, странно знакомые, нереальные, голоса людей, которые давно мертвы, проклятия и крики о помощи. Пролежав в оцепенении неизвестно сколько, она все-таки сумела сесть. Что ей теперь делать с телом Даллана? Не бросать же его здесь без погребения… Плохо соображая, что творится вокруг нее, Лейн поднялась на ноги и снова попыталась отыскать Кельхандара, но того уже не было на скале. Бросив взгляд вниз, она увидела в багровой тьме, слабо подсвеченной мерцанием образовавшегося озера кйти, карабкающихся вверх по тропе людей. Бой перенесся на чистые от варварской субстанции склоны гор.

Поцеловав Даллана в лоб, она по обычаю своей родины накрыла его лицо платком и на четвереньках поползла вверх по тропе. Ее хватило всего на несколько шагов — кто-то, возникший рядом, отшвырнул ее ногой и, не удержав равновесие, она сорвалась с узкой тропки и покатилась вниз по склону. Попытавшись зацепиться за скальные выступы, она неловко ударилась всем телом обо что-то острое и почувствовала, что летит. Потом был удар и блаженная, долгожданная тишина.

(Сезон Холода. Риаллар, Джар Илломайн..)

Изломанную фигуру на скале Тэйн заметил издалека, когда подъезжал к долине. Вернее, ее заметила Данира и обратила его внимание. Ройг торопился: на горных дорогах встречались большие отряды хильдов, двигающиеся от Эргалона к Илломайну. Они свернули с проезжих путей на потаенные тропки, но и там Тэйну чудились голоса хильдов, долетавшие с неожиданных сторон. На верхней тропе к долине, где располагались Ворота на Алуре, обнаружились недавние следы военного отряда, что немало насторожило их обоих и заставило поторопиться. В некоторых местах приходилось спешиваться и вести арритов в поводу.

Заветная мечта Даниры увидеть Наземный мир обратилась жестокой насмешкой — Теллар лежал в руинах, сожженный зноем, измученный междоусобицами, обозленный и обезлюдевший. Путешествие превратилось для нее в настоящую пытку — она не умела ездить верхом, но после двух дней кое-как приспособилась держаться в седле и поладила со своим арритом. Жара действовала на нее отупляюще: до сих пор она не знала, что такое резкие перепады температуры, не представляла, каким иссушающим может быть жаркий ветер в лицо, каким колючим он становится ночью, когда жара стремительно превращается в холод. Для нее были в новинку сильные запахи, зачастую оглушающе неприятные, пыль, забивающая нос и глаза, а главное — бессилие при обращении к такой родной и привычной магии Кэлленара, приходящей в мире Теллара лишь на несколько мгновений, и то — ценою больших усилий. Но, несмотря ни на что, она терпеливо сносила все тяготы пути и была счастлива, о чем не уставала повторять Ройгу, словно заклинание.