Остановившись на отдых на узкой кромке перед стеной санара, почти там же, где они вышли из тарса какое-то время назад, Тэйн попросил у Лейт кинжал, который она сохранила еще с бегства из Святилища Илбара, тщательно протер его остатками еще риалларских запасов инты из маленькой фляжки, и подозвал Кельхандара:

— Сможешь? Я хочу от него избавиться.

И он закатал рукав, открыв однообразно черное, но живое клеймо. Хильд покачал головой.

— Может, лучше на Телларе?

— Он наблюдает за мной, — раздраженно буркнул Ройг. — Он не имеет надо мной власти, но он тихо смотрит, куда мы идем, и как только мы шагнем в тарс…

— Это ослабит тебя, а нам еще проходить через перегородку, — возразил Вельг, услышавший разговор и решивший вмешаться.

— Иллар ты или нет? — почти закричал Тэйн. — Все, чего мы добились, может пойти прахом из-за одного ублюдка-Следящего!

— Не кричи, — сказал Харриаберт спокойно и устало. — Если ты считаешь, что он действительно опасен, тогда… это единственный выход.

На краю сиуровых болот, когда едкая вонь испарений уже не разъедала легкие, Лейт свалилась, изможденная тяжелейшим переходом и нервотрепкой, и долго лежала неподвижно, слыша озабоченное перешептывание Вельга и Кельхандара. Тэйн упал рядом, тяжело дыша. Лейт чувствовала, что ее поднимают и поят разведенной водой с интой, обтирают лицо и шею, но не было сил, чтобы разглядеть, кто из них двоих делает это. Только бы не Вельг… Ей было страшно до обморока, что он может прикоснуться к ней.

До Небесного Столба, ведущего домой, оставалась всего триада пути.

(Сезон Пробуждения, Риаллар, Эргалон)

Первое, что бросилось в глаза Тэйну при выходе из едва живого Небесного столба — раскаленное докрасна небо и выжженные необычной для этого времени года жарой поля. Сезон Пробуждения — весна — и такая жара? Не может быть…

Ройг остановился, потрясенный внезапной догадкой.

— Опоздали? — спросил Кельхандар.

— Может, нет еще? — прошептал Тэйн. — Надо проверить, что там с Кругами Власти…

Эргалон встретил их раскаленным дыханием огня и гробовым молчанием. Пустынные, настороженно тихие улочки столицы оказались непривычно грязными, заваленными обломками камня и дерева, голые ветки раад вздрагивали от порывов горячего, пыльно-песочного ветра, высокие красавцы атлахи кое-где оказались обугленными по самый ствол. Чадили пепелища недавно выгоревших домов, в некоторых местах в прах превратились целые кварталы. Некоторые Круги Власти на площадях и перекрестках все еще пылали мощными столбами пламени, но уже во многих местах некогда прозрачный камень Кругов превратился в мертвый булыжник, мало чем отличавшийся от булыжников мостовой. Часть хэльдов была изуродована людской яростью, часть разрушена, а некоторые и вовсе превратились в груды песка и камней. От пыли, жара и пепла слезились глаза и перехватывало дыхание. Редкие прохожие, завидев вооруженных путников, старались побыстрее прошмыгнуть мимо, и только бродячие таффи и арги, грязные и облезлые, но удивительно наглые, чувствовали себя в родной стихии.

Они ушли из одного Эргалона, а вернулись в совершенно иной, ничем не похожий на прежний.

Озираясь по сторонам с мрачным изумлением, Тэйн торопился к святилищу Ильфейна. Кельхандар, Вельг и Лейт подавленно молчали. Они отсутствовали не так уж долго, но изменения, произошедшие за этот короткий срок, оказались столь разрушительными, что слов не находилось.

— Это еще хуже, чем Каррея, — пробормотал Харриаберт.

— В общем-то, это должно было случиться, — ответил Тэйн хриплым шепотом. — Но я надеялся, что успею.

Он не стал пояснять, что все чаще и чаще вспоминает историю мастера, открывшуюся ему в Арта Сач Сал. Если уж мощное и высокоорганизованное общество Поднебесной империи скатилась в варварство всего за несколько сезонов перед Пришествием, то чего уж ждать от современного Теллара… Что ж, может быть, он еще успеет, ведь не все колодцы разрушились. Впрочем, ему было уже почти все равно. Он решил. Он все решил…

С момента гибели Даниры его ненависть к Агваллару обрела форму и превратилась в навязчивую идею мести: разрушить Остров с помощью шайол, оперируя силами возрожденного Колодца с помощью шиаллаха. Он считал, что у них с Кельхандаром должно получиться. После того, как он остановит Пришествие… А если последнее не удастся, то тем более стоит избавиться от этого проклятого богами куска небесной грязи, чтобы некому больше было вмешиваться в естественное течение жизни в Наземном мире. Джерхейн и Кельхандар были правы, тысячу раз правы, желая уничтожить Небесный Остров Агваллар, хотя бы за то, что его хозяева сочли себя равными богам, присвоив себе право управлять чужими жизнями. Нет у него больше сомнений, как поступить.

Оставалось только добраться до Колодца.

Святилище Ильфейна уцелело, однако и здесь виднелись следы разрушительного влияния надвигающейся катастрофы: стены носили следы пожара, опустевший Купол служб — погрома, Круги Власти по углам зала превратились в булыжники. К счастью, внутренняя, жилая часть здания уцелела, а малые Круги Власти сохранили прозрачность и были полностью пригодны к работе, так же, как и хэльды поблизости.

«Даллан использовал камни, — догадался Тэйн. — Хорошо. Хоть где-то что-то уцелело».

Иллары, встреченные по дороге в святилище и во дворе, вели себя странно: отрешенно молчаливые, какие-то уж слишком углубленные в себя, они то и дело натыкались на стены и стволы деревьев, а то и на идущих мимо людей. Когда Ройг окликнул старого знакомого, тот и вовсе не отозвался, будто не слышал. «Следящие», — услышал он шепот Кельхандара и стиснул зубы в приступе ярости. Ничего… Еще немного… Уже скоро.

Даллан нашелся у себя в кабинете, у окна, выходившего на боковую улицу. Тэйн вздрогнул, заметив, как поседел и осунулся глава святилища. Ножны меча, ранее скрываемые рандом, висели теперь напоказ, и, судя по манере двигаться, Даллан давно уже привык к их присутствию. Впрочем, глаза у него были те же — умные, живые и проницательные. На скрип открываемой двери он развернулся стремительно и молодо, бросая руку на клинок, но сразу же убрал ее, узнав гостей.

— Ага, все-таки вернулись, — улыбнулся он, и Ройгу стало муторно от этой искренней радости. — Хорошо хоть все живы, — он окинул каждого быстрым и внимательным взглядом, задержавшись на Вельге, но тот лишь задрал подбородок и выдержал его пристальный, чуть насмешливый взгляд. На Ройга он глянул лишь мельком и сразу же отвел глаза. — Пойдемте-ка в трапезную, — предложил он. — Вы, наверно, устали и хотите есть.

Очутившись там, откуда начался их путь на Остров, Тэйн почувствовал заметное облегчение. Здесь, в отличие от всех остальных мест, ничего не изменилось и никого не было. Он понял, что боится встретиться со своими бывшими собратьями и наткнуться на невидящий взгляд, и поспешил задать вопрос прежде, чем Даллан сам начнет их расспрашивать.

— Всего несколько дней, — подтвердил тот с горечью в голосе. — Они словно спят наяву. Кроме наших, тех, кого я заставил взяться за меч. Кто-то впал в буйство, похватал оружие, но мы таких изолировали. Кто-то бредит, спорит с воображаемым противником. Илонов, как ты понимаешь, это не коснулось

— Следящие, — повторил Кельхандар, и Даллан согласно кивнул.

— Я и сам так думаю. Что-то они затеяли, эти островные крысы. Ну а теперь расскажите мне вкратце…

Повисло тяжелое и неловкое молчание. Потом Кельхандар, скосив глаза на Вельга, взялся рассказывать. Опуская подробности, убирая эмоции, он немного остановился на описании Агваллара, Зар Алы и всего, что удалось узнать о жрецах. Тэйн не прислушивался к его рассказу, молча обдумывая предстоящий поход к Колодцу. Задерживаться не стоит. Потухшие Круги и красное небо — серьезный сигнал о том, что катаклизм вступил в свою последнюю фазу. Лучше уж поспать в горах, где-нибудь на переходе к Колодцу. Рука заживала хорошо и почти его не беспокоила, хотя он все еще опасался брать в нее тяжелые предметы или сильно сгибать в локте. Лайдов он не боялся, ловушек и хэльдов Тонхайра — тем более.