Иногда он не поручал людям работу, для которой они имели великолепную квалификацию, просто потому, что данный опыт уже не нужен был им для духовного роста. Можно было предположить, что он призовет наиболее продвинутых учеников помогать ему в работе в качестве священников. Действительно, он говорил, что назначает священниками только тех, кто в предыдущих жизнях приобрел требуемую духовную подготовку. Но, наряду с наличием необходимой квалификации, еще более важным был вопрос, что необходимо нам для собственного роста. Однажды, беседуя со мной о Раджарши Джанакананде, своем самом продвинутом ученике, он сказал: «Когда-то он возглавлял центр в городе Канзас, но я попросил его сложить с себя эту обязанность. Служба в таком качестве больше не нужна для его духовного развития».

Сестра Гьянамата, наиболее духовно развитая его ученица и человек глубокой мудрости, могла бы оказывать огромную помощь, если бы давала лекции, вела уроки и писала статьи для журнала Общества Самоосознания. Но Мастер никогда не просил ее послужить в каком-либо из этих качеств. Такая работа просто не была необходимой для ее духовного роста. Однажды я попытался уговорить ее и нескольких других старших учеников написать статьи для «Журнала Самоосознания». Мои усилия явились ответом на просьбу Мастера сделать публикации этого издания, выходившего раз в два месяца, более привлекательными и полезными для среднего читателя, с «короткими, практическими статьями», как он сказал, «по техникам и по принципам правильной жизни — статьями, предназначенными помочь людям на всех уровнях: физическом, ментальном и духовном». Я попытался привлечь к работе как можно больше людей, естественным образом полагая, что чем выше духовное развитие автора, тем лучше будет статья. Но, к моему изумлению, ни от Гьянаматы, ни от кого-либо еще из тех, на кого я надеялся, я так и не дождался ответа на свое обращение. Это было мое самое первое столкновение с истиной, что учение Мастера индивидуально. Первая, инстинктивная реакция («Неужели они не хотят исполнить волю Мастера?») противоречила тому, что они должны знать о его воле гораздо больше, чем я. Я был вынужден в конце концов прийти к заключению, что, когда Мастер хотел усовершенствовать журнал, он вовсе не считал необходимым «свистать всех наверх» для его улучшения. Дело было не столько в том, чего он хотел, сколько от кого он хотел этого.

Меня же никогда не покидало глубоко укоренившееся желание поделиться радостью с другими. Испытав на себе духовные страдания, я глубоко чувствовал страдания других и стремился сделать все, что было в моих силах, чтобы помочь им утешиться. Мастер откликнулся на это глубокое внутреннее стремление и с самого начала готовил меня к службе на общественном поприще.

В январе 1949 года он назначил меня на работу в офис, поручив отвечать на письма. Я печатал их в своей комнате, поскольку в то время не было отдельного кабинета для монахов. Вначале письма, как правило, выходили слишком длинными.

— Когда-то я знал женщину-прозаика, — сказал мне однажды Мастер, в качестве совета, — которая заканчивала свои письма так: «Если бы у меня было больше времени, это письмо вышло бы короче». Он еще не раз корректировал меня, чтобы наше учение было представлено другим лучше.

Через некоторое время после назначения сочинителем писем он попросил меня изучить полный набор уроков Общества Самоосознания. Его обоснование этой работы бесконечно изумило меня: «Я хочу, чтобы ты внес свои предложения по их улучшению». Я знал, что на самом деле он хотел заставить меня как можно глубже изучить эти уроки.

Вскоре после этого он сделал меня официальным экзаменатором. Работа заключалась в проверке и выставлении отметок за ответы учеников на контрольные работы, которые в те дни высылались по завершении уроков каждой ступени.

Подобными средствами Мастер стремился заложить во мне твердые основы своего учения.

В марте 1949 года он попросил меня написать статью для нашего журнала. Я начал писать под псевдонимом Роберт Форд. Моя проба пера, «Вы можете изменить свою личность», была напечатана на первых страницах выпуска за май-июнь того года.

Однажды вечером Мастер послал за двумя или тремя из нас и подробно рассказал о своей работе в Индии. Меня пронзила острая интуитивная догадка, что когда-нибудь Мастер пошлет меня в эту страну. Я усердно конспектировал все, что он сказал. Через несколько дней я увидел его стоящим наверху, на своей террасе.

— У меня есть планы в отношении тебя, Уолтер, — заметил он с тихой улыбкой.

Нисколько не сомневаясь в его намерениях, я был вне себя от восторга. Но когда я ушел от него, ко мне явилась мысль: «Поехать в Индию означает расстаться с Мастером!» Чудовищность такой ужасной потери ввергла меня в глубокую депрессию. «Мастер — вот моя Индия! — молча кричал я. — Что я могу найти там такого, чего у меня не было бы здесь, в этом месте?»

Постепенно плохое настроение отпустило меня. Немного успокоившись, я подумал, что Мастер наверняка не захочет от меня ничего, что не послужило бы для моей духовной пользы. Два дня спустя я вновь увиделся с ним. К тому времени депрессия уже прошла.

— Отныне — больше никаких приступов дурного настроения, — мягко сказал Мастер при встрече. — Иначе как ты сможешь помогать людям?

В течение следующих трех лет он каждый год строил планы поехать в Индию и взять меня с собой. Каждый раз путешествие откладывалось. Смерть Мастера отменила его в третий раз, уже окончательно. В итоге я все же был послан в Индию в 1958 году и прекрасно провел там почти четыре года.

Как-то в феврале или в марте 1949 года Мастер поручил мне стоять на улице у выхода из голливудской церкви после воскресной утренней службы и пожимать руки выходившим людям. В своих уроках он утверждал, что, пожимая друг другу руки, люди обмениваются магнетизмом. Таким образом, Мастер хотел, чтобы я не просто приветствовал людей, но выполнял роль проводника его благословений для других. После первой попытки я почувствовал такой отток энергии, что у меня даже закружилась голова. Видимо, люди бессознательно оттягивали энергию из меня, сознавая, что я служу представителем Мастера.

— Мастер, — сказал я после этого, — я не верю, что готов для такой работы. — Я объяснил, что случилось.

— Причина в том, что ты думаешь о себе, — ответил он. — Думай о Боге, и ты обнаружишь, как сквозь тебя течет Его энергия.

Его предложение сработало. Придерживаясь мысли о Боге, я обнаружил, что после пожатия рук прихожанам действительно чувствую больший подъем, чем до этого.

— Когда умрет это «я», — написал Мастер однажды в рифмованных строках, — тогда я познаю себя.

Моя работа в офисе включала рассылку в газеты еженедельных анонсов, в которых сообщалось имя священника, который будет выступать в церкви в следующее воскресенье, и тема его проповеди. Мастер раз в две недели читал лекции в нашей церкви в Сан-Диего, чередуя ее с Голливудом. Однако в последние месяцы он лишь изредка навещал Сан-Диего. Членам этой церкви, вечно горящим желанием увидеть его, было сказано заглядывать на церковную страницу «Сан-Диего Юнион» каждую субботу. Когда бы Мастер ни приехал, церковь всегда была переполнена.

В одну из недель мая мне поручили послать объявление, что Мастер появится в Сан-Диего в следующее воскресенье. С его последнего посещения прошло по крайней мере два месяца. Я с улыбкой подумал, какую радость доставит это прихожанам.

В субботу утром Бернард вошел в мою комнату с шокирующей вестью: «Мастер, как выяснилось, не сможет поехать в Сан-Диего. Он хочет, чтобы ты выступил вместо него».

— Я?! Но… но я еще ни разу за всю свою жизнь не читал лекций!

— Он также хочет, — продолжал Бернард с пугающей бесстрастностью, — чтобы после этого ты дал инициацию в крийя-йогу.

— Что?! Но я же присутствовал только на одной инициации!

— На двух, — поправил меня Бернард. — Мастер инициировал и тебя в прошлом октябре в Твенти-Найн-Палмз — помнишь?