— Локлон! Что, во имя Основательниц, вы здесь делаете? Убирайте своих людей отсюда! — послышался гневный голос Гарета Уорнера.

— Мы ожидаем Верховную сестру, сэр! Чтобы предложить ей свою помощь!

Мокрый как мышь, комендант спрыгнул с коня и, не обращая внимания на проливной дождь, накинулся на Локлона:

— Не говорите глупости! У Верховной сестры достаточно своих людей. Отпустите солдат!

— Но, сэр…

— Я приказал отпустить людей!

Локлон подчинился. Ему осталось лишь наблюдать, как охранники Джойхинии хлопочут у кареты, как помогают выйти Верховной сестре, держа над ее головой плащ, как из кареты появляется еще одна сестра… Локлон мог поклясться, что это Мэгина Кортанен. Он подождал еще немного, но, кроме незнакомой темноволосой женщины и лорда Драко, в карете больше никого не оказалось.

Локлон в отчаянии огляделся по сторонам: никаких признаков Р'шейл или полукровки, которого следовало убить. Верховная сестра торопливо вошла во дворец, а защитники с каретой и лошадьми отправились на конюшню.

Локлон стоял под дождем и тихо ругался. Ну где же она?

В ожидании Верховной сестры Брэк и Р'шейл битый час торчали под навесом у ворот Цитадели, и часовые, которые прятались от дождя тут же, ни разу их не заметили. Чары Брэка сделали свое дело: оставшись зримыми, всадники попросту не привлекали внимания солдат. Нервно теребя поводья, Р'шейл слушала, как дождь колотит по навесу, и покорно ждала. Бренн, бог ветров, весьма ответственно отнесся к ее просьбе и расстарался не на шутку.

Брэку никогда не доводилось иметь дело с богом ветров. Бренн был сущностью независимой и масштабной. Мелкие людские проблемки редко его волновали. Но в свое время он явился на вызов Лорандранека и так же быстро пришел на помощь его дочери.

Вдоволь налюбовавшись картиной ненастья, Брэк сердито по смотрел на Р'шейл:

— А ты сказала ему, что нам нужен ливень, а не всемирный потоп?

— Скоро дождь перестанет, — ответила она, но уверенности в ее голосе не чувствовалось.

Фокус с дождем придумал лорд Дженга с неделю назад в Котсайде, когда они дожидались парома в таверне «Сердце и очаг» на берегу Стеклянной реки. Предметом жарких споров было одно: как бы так обставить появление Джойхинии в Цитадели, чтобы к ней тотчас же не записалась на прием масса страждущих.

Гарет Уорнер уверял, что если Джойхиния проникнет в Цитадель незамеченной, это вызовет огромные подозрения. Она должна появиться в городе так, как подобает особе ее положения. Этого ждали. В то же время нельзя было допустить, чтобы кто-то услышал ее детский лепет и идиотское хихиканье. А уж о том, чтобы выставить ее на всеобщее обозрение, даже речи быть не могло.

Р'шейл хотела прибегнуть к помощи демонов, но Дранимир отверг эту идею. Демоны все еще практиковались, к тому же создание фантома требовало много сил, а их следовало приберечь для собрания. Брэк предложил воспользоваться чарами и скрыть процессию от глаз людских, но тут опять возникала проблема тайного проникновения в Цитадель, от которого уже решили отказаться.

И тогда слово взял Драко. «Очень жаль, — сказал он, — что нельзя по собственному желанию вызвать дождь». Никто, мол, не станет стоять на холоде да под дождем только для того, чтобы помахать ручкой Верховной сестре — будь она хоть сто раз верховная. И тут Р'шейл взглянула на Брэка так, что тот сразу понял: дитя демона придумало какую-то каверзу.

— Ты можешь обратиться к Бренну.

— Бог ветров это тебе не Дэйсендаран, Р'шейл. Его мало заботят харшини, и еще меньше он думает о людях. Единственный харшини, который мог убедить его сделать что-то, — Лорандранек, — сказал Брэк и тут же пожалел об этом.

— А что, если я его попрошу?

— Кого и о чем? — заинтересовался Гарет.

— Бога ветров. Пусть сотворит ливень в тот день, когда мы приедем в Цитадель.

Гарет внимательно посмотрел на Р'шейл и покачал головой:

— Делайте что хотите, а я вам не помощник. — Он поднялся из-за стола и побрел к себе в комнату.

Драко посмотрел ему вслед и повернулся к Брэку и Р'шейл:

— Неохота ему связываться с вашими богами.

— А вам? — тут же откликнулась Р'шейл.

Драко ей не нравился. Отец Тарджи тридцать лет был слепым орудием в руках Джойхинии. Это он приказал казнить семью Р'шейл и сжечь деревню, в которой она родилась, и по велению Джойхинии был готов погубить даже собственного сына и триста мятежников. Но потом раскаялся, и раскаялся искренне, ибо был, как лорд Дженга, человеком болезненно честным. Ошибка дорого ему обошлась. Сбившись с пути истинного, он метался, пытался загладить вину, но ни Тарджа, ни Р'шейл не могли простить его. Брэк доверял ему больше, чем Гарету Уорнеру. Гарет был себе на уме, тогда как Драко честно хотел искупить вину.

— Я повидал много на своем веку и убедился: ваши боги существуют, Р'шейл. Но я им не поклоняюсь.

— Вы предпочитаете своих, — пробурчала Р'шейл. Брэк похлопал ее по руке:

— Ну-ну, не лезь в бутылку.

К его удивлению, она подчинилась и, глянув на Драко как на пустое место, обернулась:

— Ну и как мне разговаривать с Бренном?

— Выбирай слова, — ответил Брэк, и было непонятно, шутит он или говорит всерьез.

— Видишь, я же говорила, что он перестанет!

Брэк очнулся и обнаружил, что с неба уже едва накрапывает. «Спасибо, божественный», — прошептал он, хоть и не был уверен, что Бренн его слышит.

— Ну что, пошли? — Р'шейл с опаской глянула на часовых. Брэк кивнул и последовал за ней. Чары на всякий случай он снимать не стал.

Прошло уж лет двести с тех пор, как он покинул Цитадель, и перемены, случившиеся за это время, его поразили. Когда-то он здесь жил — в ту пору Сестринская община еще не воцарилась в Цитадели.

Ребенком он играл с демонами в огромных садах, на месте которых теперь стояли дома. Он гулял в вековых лесах вокруг Цитадели, которые давно полегли под топорами людей и пошли на дрова. Люди погубили всю красоту Цитадели, творение зодчих харшини. От былого города остались лишь храмы и дворцы, да и те изрядно пострадали: барельефы были сбиты, а благородные контуры искажены поздними добавлениями. «Хорошо, что харшини не знают, во что превратилось их былое пристанище, — подумал Брэк. — Вот бы они опечалились».

— Я чувствую, — изумленно прошептала Р'шейл. — Я чувствую Цитадель.

— И она отзывается на твое присутствие.

Р'шейл нахмурилась, силясь разобраться в чувствах, которые ее переполняли. Цитадель была теплым домом и надежным приютом — но лишь до тех пор, пока Р'шейл не осознала, какой силой обладает.

— Я думала, только боги знают, кто я такая.

— Душа Цитадели тоже бог, — ответил Брэк. — Не сущий, не первичный бог, но все-таки бог.

— То есть она нечто вроде Хафисты? А может, это демон, который решил, что он бог?

— Нет, Цитадель уникальна. Все, что здесь построено, — живое. Цитадель наделена бытием. Или душой, если тебе так больше нравится.

Они ехали в сторону Храма богов. Брэк не знал, как люди называли его теперь, но некогда это сооружение было средоточием жизни харшини — здесь взывали к богам, и каждый из них послушно являлся по первому зову. В этом храме маленький Брэк играл с богами и демонами в свои детские игры и не ведал, что ждет его впереди. Тогда он еще не вкусил жизни получеловека. Тогда он еще не был убийцей Лорандранека.

— А почему Дранимир считает, что харшини необходимо попасть в Цитадель?

— Здесь их нельзя убить, Р'шейл. Цитадель этого не допустит.

Фиалковые глаза девушки стали круглыми от удивления.

— Ты шутишь?

— Нет, но не слишком радуйся. Эта защита не распространяется на полукровок. Мы с тобой здесь такие же смертные, как обычные люди.

— Значит, в Цитадели харшини могут не опасаться кариенцев? Даже если те перейдут границу?

— Это их единственное спасение. Не прятаться же им вечно. Их неумение убивать просто непостижимо, Р'шейл. Слышал я одну историю о первой чистке. Толпа людей схватила семью харшини, пытавшуюся спастись от кровавой резни. Люди изнасиловали женщин и убили детей. Последнему оставшемуся в живых харшини они дали в руки меч, а сами встали перед ним на колени и склонили головы: на, мол, руби. Несчастный бросил меч и упал на землю. Он не мог лишить жизни даже себя, потому что самоубийство у харшини тоже табу. — Брэк не замечал, как посуровел его голос, до тех пор пока не увидел страдающий взгляд Р'шейл.