Открываю дверь вторым ключом и тихо прохожу в квартиру.

Тут почти гробовая тишина, признаков жизни не обнаружено, и я кидаю сумку на пол и снимаю обувь, полной грудью вдыхая запах дома.

И торможу сразу же, потому что запах противных духов инопланетянки ударяет в нос нещадно и резко. Она точно здесь была, и теперь я даже не обнаружив тут ее хер заставлю себя думать о том, что ее не было.

Прохожу сразу в комнату, хочу скинуть вещи и срочно попасть в душ, потому что мне кажется я провонялся больницей буквально насквозь.

Подхожу к шкафу, достаю чистую футболку, шорты, и только собираюсь выйти в душ, слышу позади себя какое-то тихое шуршание.

Поворачиваюсь. Лежит. Свернувшись калачиком на самом краю кровати спит и сопит в подушку так тихо, что я даже не заметил ее сразу. Даже отсюда видно красные припухшие веки и нос. Всю ночь ревела, поэтому в обед дрыхнет?

Рядом лежит телефон, он без звука, но разрывается от звонков. Подхожу, беру тот в руки, стараясь не разбудить мелкую, и выхожу на кухню.

Там “мама”, и меня от этого окатывает какой-то странное волной.

О ней заботятся, ее любят, волнуются, а она отключила телефон из-за какого-то мудака и заставляет родных переживать. Вот же…

— Да? — сам не понимаю, как уговариваю себя, но беру трубку.

— Боже, мышка! Ты в порядке? — начинает тараторить по ту сторону точно голосом Ани. Даже все интонации те же. — Папа сказал ты не ночевала дома, я волнуюсь, звоню с самого утра! Я обзвонила всех твоих подруг, уже собралась ехать в больницу к этому мальчику, которого ты навещаешь! Почему ты не брала трубку?

— Эм… — это пиздец как неловко, — это не Аня.

— Господи… что с ней?

— Да нормально всё, она просто спит. Короче она наверняка потом сама все объяснит, но сейчас просто дрыхнет. Жива, здорова.

— А вы… ее парень, Руслан, — спрашивает та самая мама и я слышу в ее голосе напряг.

— Я Дамир.

— Ах, Дамир! Боже, у меня голова взрывается… Вас выписали, или мышка спит в больнице?

— Выписали, — вру безбожно, но рассказывать тут истории и затевать полноценный телефонный разговор я не собираюсь. — Аня у меня дома. Она в порядке.

— Я верю вам, — странно для меня отвечает мама Ани, потому что как можно верить тому, кого не знаешь? — Аня доверяет вам, а значит и я доверяю. Спасибо. Как проснется, пусть позвонит, хорошо?

— Передам, — говорю и бросаю трубку, опуская голову и упираясь одной ладонью в подоконник.

Ну и что мне делать с тобой, спящая красавица?

Мне жутко хочется на нормальную кровать после жуткой больницы, но я лежу на крайне неудобном для своих ребер сейчас диване, потому что в спальне спит Аня.

Это уже похоже на идиотизм, или еще пока нет?

Я краем глаза заметил, что она снова в моей футболке, у меня мозг сразу от этого вскипел.

Лежу с книгой в руках, но всё, что читаю, не откладывается вообще. Я слишком далеко от этой истории мыслями, даже перечитывание каждой из строчек не спасает.

Слышу шуршание в спальне, тихое покашливание и смешно громкий зевок. А потом шлепанье босых ног по голому полу и замираю, как какой-то вор, пробравшийся в чужую квартиру, не желающий, чтобы его заметили.

Бля, я ж могу ее напугать…

Она уходит в ванную, а я встаю с дивана, чуть морщась, потому что и ребра, и ножевое на животе всё еще отдают неприятными ощущениями, и иду к двери, банально открывая ее и хлопая ею. Как идиот, который делает вид, что только пришел.

Я не успеваю решить, что совсем рехнулся, потому что она мгновенно вылетает из ванной комнаты, и замирает и открытым ртом и широко распахнутыми глазами.

— А что ты… что ты тут делаешь? — задает смешной вопрос.

— Живу.

— Нет, я в смысле… Почему не в больнице? Я вчера говорила с твоим врачом, он сказал, что о выписке пока рано говорить!

Она говорила с моим врачом?

— Ты говорила с моим врачом?

— Конечно я говорила, раз в два дня стабильно! Что за самодеятельность? — она вдруг переходит в нападение, да так резко, что я не успеваю отбиваться. Мне бы пожрать да поспать нормально, а не скандалить. Нет сил на это, да и желания тоже.

— Самодеятельность? — переспрашиваю, глядя прямо в глаза, и она тут же прикрывает рот ладонью и густо краснеет. Она снова в моей футболке, в моей квартире, только что вставшая с моей кровати. Видимо, до нее доходит, кто из нас тут развел большую самодеятельность.

— Боже, мне так стыдно. Я тебе сейчас всё объясню, — у нее глаза тут же тухнут, ей слишком больно, и это очень видно. Догадки по поводу того, что та девчонка, что видел Яр, выходила от Руса, походу всё-таки верные. Она хочет начать рассказывать историю своего возникновения в моей квартире, но для этого ей приходится вспоминать вчерашний день. Яр говорил, что она очень плакала. Я повторения не хочу.

— Да забей, Ань. Оставайся сколько надо, — я почти не верю, что говорю это, и мысленно даю себе со всей силы по сломанным ребрам. Катастрофический идиот. Когда так вышло, что говорить я стал быстрее, чем думать? Когда, черт возьми, это случилось? — Ты случайно снова сырники не готовила? — спрашиваю нагло и с надеждой, потому что я реально жрать хочу безбожно.

— Нет. Но я сейчас быстро! Полчаса и всё готово, правда!

Она уносится на кухню метеором, начинает греметь посудой, а я понимаю, что готовить ей не из чего, потому что те пару продуктов что могли быть в холодильнике, наверняка за время моего отсутствия покрылись плесенью.

— Мелкая, — иду за ней на кухню, — тебе звонила мама, мне пришлось взять трубку, чтобы она не волновалась. Позвони ей. А я пока доставку закажу, не парься с готовкой.

Следующие полчаса я лежу на уже удобной кровати, думаю о том, что духи Ани с постели я точно никогда не смогу выстирать и делаю заказ готового обеда и продуктов. А еще слушаю разговор Ани с мамой, и в его процессе пару раз таки порываюсь зайти в гости к Русу и сломать ему всё, что ломается.

Потому что она снова плачет. Тихо и явно сдерживаясь, но когда шепчет маме, я слышу всхлипы. И это пиздец как выводит из себя. Что я помочь ей ничем не могу. Потому что я не знаю, как успокаивать людей. А как успокаивать девушек, которые пережили предательство, не знаю вдвойне.

И я банально гуглю, потому что наличие ревущей навзрыд инопланетянки в моей квартире немного пугает.

Там куча советов по психологии и умных терминов, которые я пролистываю за ненадобностью, потому что я и читать их не буду, и выполнять точно. Там советы, как правильно с ней говорить, в моем же случае нужно что-то, чтобы говорить и вовсе не пришлось.

“Купите ей цветы”, — предлагают на одном из сайтов, ссылаясь на то, что все девушки любят цветы, это поднимет настроение и ей больше не захочется плакать.

Как по мне — херня, но в этом совете разговаривать не надо, поэтому я захожу на сайт цветочного и выбираю первый букет, который сразу вызывает ассоциацию с Аней. Хер знает, что там за цветы, но там что-то светлое с фиолетовым, а это точно Аня. Сама она как лучик, и глаза эти яркие.

Короче, чувствую себя абсолютным влюбленным идиотом, но если от этого она реально не будет плакать, то мне подходит.

В дверь звонят очень быстро, пока встаю с кровати и ковыляю, чтобы открыть, Аня уже принимает обед и продукты у курьера.

Еще один огромный пиздец в копилку моих странностей: мне до жжения в груди нравится, как она хозяйничает в моей квартире. Этот домашний вид и её нахождение на моей территории заставляют думать о том, о чем думать не стоило бы.

— Если хочешь, я могу приготовить суп и ещё что-нибудь, чтобы тебе было что есть в ближайшие дни… — говорит Аня, выставляя заказанный обед на кухонный стол.

Она нереальная. Я каждый день грызу себя за то, что посмел в нее влюбиться, но каждый день убеждаюсь, что иначе было просто невозможно. В нее нельзя не влюбиться, правда. Она точно не с нашей планеты, слишком прекрасная, слишком не такая, как все. Она иногда ведёт себя как маленький ребенок, а иногда убивает взрослым поступками и размышлениями.