— Инопланетянин, — добивает меня Дамир практически незаметной улыбкой. — На какую-то часть.

Я сижу и слушаю, как Ярослав рассказывает Дамиру всякий пацанский бред. Точнее… я присутствую при этом разговоре, но в суть его не вникаю. Потому что мне пишет Руслан.

Мы не общались уже десять дней, виделись, но кроме банального “привет” ничего не говорили друг другу, а теперь он вдруг пишет. Судя по опечаткам в словах, он либо куда-то идет и пишет мне на ходу, либо просто не очень трезвый.

Руслан: Бортуешь мння, а я вообщето с тобой не как со всеми, ты мне правла нрвишься.

Прикусываю губу. Так себе признание, конечно, но из уст, скорее всего не трезвого бабника, это почти даже мило. Руслан часто говорил громкие слова для того чтобы получить от меня что-то, но от них никогда правдой не веяло. А тут веет. Даже теплотой немного.

Аня: Ты пьяный?

Руслан: Да. Но я правду говрю, сам себя раздржаю что обижаю тебя. Малых, прости, а.

Ох, черт… Это всё гораздо сложнее, чем я могла себе представить.

Не общаться с ним десять дней казалось слишком просто. Я не вспоминала и не плакала, я была вся в заботах и не могла найти время на душевные терзания. А сейчас отчего-то ёкает внутри. Его слова не кажутся пустым звуком, я всем нутром чувствую, что в этих корявых сообщениях он настоящий. Извиняется…

Откладываю телефон, так и не ответив, и долго-долго думаю. О том, что было, какими были наши отношения до паузы и о том, что могло бы нас ждать впереди. У меня нет никаких надежд, но просто как-то ноет внутри, как будто очень много недосказанного осталось.

— Ау, куколка, ты тут? — дергаюсь от голоса Ярослава и от его пальцев, которыми он щелкает у меня перед глазами.

— А?

— Говорю ты домой едешь, тебя подвезти?

— А, да, если тебе не сложно, — улыбаюсь и пытаюсь прийти в себя. Слишком я ушла в свои мысли, сидела тут для мебели.

— Яр, — зовет его Дамир, — просьба есть. У меня в доме на третьем этаже старушка живет.

— Баба Валя? — вставляю свои пять копеек.

— Она, — кивает Дамир. — Я ей за продуктами хожу, помогаю иногда. Короче, надо проведать. И сказать что я жив, она наверное там уже весь двор на уши подняла. Сделаешь?

— Да без вопросов, — кивает Ярик, даже не думая сопротивляться. Он прекрасный друг, и я рада, что Дамиру есть на кого положиться.

— И тогда загляни ко мне, — он тянется к тумбочке и достает ключи от квартиры, — ну просто чтобы там все норм было. Мало ли.

— Цветок полить? — смеется Ярослав.

— Они засохли все в первый месяц моей жизни в этой квартире.

— Подарю тебе на выписку фикус, — говорит со мешком и пожимает руку Дамиру, а потом быстро выходит из палаты.

— Эй, а я?

— Жду в коридоре.

Дверь закрывается и мы снова остаемся вдвоем. Каждый раз это очень неловко, несмотря на то, что я почти с уверенностью могу сказать, что мы подружились. Просто… Мы не обсуждали ни разу то, что произошло утром того страшного дня, но я уверена, он точно так же каждый раз вспоминает сцену у фитнес-клуба.

Я до сих пор не понимаю, зачем ему потребовалось меня целовать. Он даже извинился перед самим поцелуем. Зачем? Что это было? Я не могу забыть и не думать, хотя я давно перестала обижаться и отпустила. Ну просто… это так странно! Этот момент словно к нам из параллельной вселенной прилип, он был абсолютно “не наш”.

— Я пойду, — разрываю громкое молчание, впервые в жизни осознавая, что оно действительно может быть громким. — До завтра? — спрашиваю, а не утверждаю. Я каждый раз боюсь, что он попросит не приходить, но он каждый раз тихонько кивает, успокаивая меня.

Выхожу к Ярославу и мы молча идем к его машине. Никогда не видела его за рулем, кстати…

— Куда тебе, мелкая?

— А можно с тобой к соседке Дамира? Мы с ней знакомы, я к ней за мукой забегала, она очень милая женщина!

— Можно, — усмехается Ярик, заводя машину. — И я даже не буду спрашивать, при каких обстоятельствах ты забегала к ней за мукой, — говорит многозначительно, а я мысленно бью себя по лбу. А еще жутко краснею, зеленею и бледнею. Господи, почему такая дура? Ярик — друг Руслана, он сейчас что-то не так подумает, расскажет тому, и будет скандал. Несмотря на нашу паузу это можно выставить в таком грязном свете, что я до конца жизни не отмоюсь.

— Просто Дамир вовремя оказался рядом и не дал мне ночевать на улице, когда Руслан обидел, — пытаюсь найти самое нормальное описание того вечера.

— Я не спрашивал, — но он снова усмехается, несмотря на слова.

— Но тебе интересно, — закатываю глаза, когда он кивает. А еще говорят девчонки сплетницы. — Не говори Руслану, я боюсь что он поймет неправильно. У нас правда ничего не было, я просто оказалась ночью на улице, а потом спала на диване Дамира.

— И сейчас постоянно носишь ему обеды и сидишь у него целыми днями из чувства благодарности, да?

Я бы могла подумать, что он меня осуждает, если бы на его лице не было улыбки и очень хитрого взгляда. Хотя я не слишком хорошо знаю Ярослава, возможно, он очень профессионально маскирует все свои эмоции.

— Ты осуждаешь меня из-за друга? — спрашиваю.

— Я вообще никого никогда не осуждаю, Ань. Даже если ты скажешь что любишь Дамира, а Руслан был ошибкой. Жизнь — херня сплошная, сам не знаешь, что завтра случится и в кого доведется влюбиться.

— Говоришь так, словно влюбился в того, в кого влюбляться нельзя.

— Ты телепат, мелкая, — и больше его улыбка не такая лёгкая, как была до этого…

Дальше мы едем в тишине, каждый ныряет в свои мысли. Я еще раз перечитываю сообщения от Руслана и вспоминаю все моменты, из-за которых я и настояла на перерыве в отношениях.

— Какой там этаж? — спрашивает, паркуясь у дома.

— Идем за мной.

Мы поднимаемся на нужный этаж и я по памяти нахожу квартиру. Бабуля открывает с третьего раза. На руках у нее рыжий котенок, а в глазах видно волнение.

Она узнает меня сразу, улыбается, а потом испуганно спрашивает, что с Дамиром. Он был прав, она очень волнуется.

Нам не удается отказаться от чая с вареньем, и минут сорок мы навещаем бабушку, рассказывая ей выдуманную историю о том, что Дамир заболел и лежит в больнице. Конечно, она нам не верит, потому что только глухой не слышал в огромном дворе об избиении их соседа, тем более что многих опрашивала полиция.

Но успокоить нам ее всё-таки удается, она вздыхает с облегчением, когда узнает, что с Дамиром все и правда в порядке. Ну… насколько это возможно.

Мы уходим, когда я начинаю активно чихать от присутствия кота в квартире — аллергия никогда не давала мне жить. Обещаем заглянуть к ней еще раз, чтобы она не скучала, а еще передать Дамиру большой привет и такой же большой кусок домашнего пирога.

— В квартиру к нему заглянем, — Ярик крутит ключи на пальцах, — и тогда тебя отвезу.

— Слушай… Ты иди, а я… А я наверное пойду поговорю с Русланом, хорошо?

Ярослава явно удивляет мое желание, но говорить он мне ничего не решается. Обещает только всё-таки дождаться, ну или подождать меня хотя бы какое-то время.

Выбегаю на улицу и нахожу глазами окна Руслана в соседнем доме: свет говорит, значит, он действительно тут.

По рукам какая-то дрожь бежит, от предвкушения, наверное.

Я, если честно, не знаю, что буду ему говорить. Наверное, хочу послушать его. О том, что он написал мне в смс. Вдруг у нас выйдет всё наладить? Мы поговорим, он объяснит, почему вел себя со мной так, а я признаюсь ему в чувствах. Мы будем долго целоваться и потом у нас будет все в разы лучше, чем было раньше.

Я целых десять дней о нем почти даже не думала, а сейчас, когда у меня на это появилось время, меня трясет от предвкушения и волнения. Казалось бы, разлука совсем не страшная, но нет! Страшно! Особенно после его сообщений.

Пока поднимаюсь по ступенькам, сердце то замирает, то стучит с бешеной скоростью, предвкушая встречу.

А потом леденеет и разбивается на мелкие осколки, когда дверь квартиры Руслана оказывается не заперта и я по глупости решаю туда войти.