Ну а что такого?

Тенебрийцы считали сверхприбыли, получаемые из предательского воздуха, и плакали. Им удалось сделать реплику сетевой технологии, но как следует настроить и ограничить ее — только в Гарзоне и Тенебрии. Лонгаты и Фуги, по понятным причинам, оставались за бортом: фугам не нужна была порнография и заговоры, лонгатам — любые технологии, через которые палочники смогли бы заглядывать к ним в будуары.

Немос же, согласно договору о передаче знаний, оставался свободным от блокировок. Сумусы опасались, что при таких раскладах в будуары могут заглянуть уже к ним, но аквитаники не оставили в комнате ни единого запасного выхода. В чем заключался их интерес? Шпионаж за трафиком — несомненно. Особенно сбор компромата на руководство Компании, а следом — на всю верхушку Тенебрии. Так считало параноидальное ССТ.

Кое-что заблокировать им все же удалось. Удалось так же полностью обезопасить личные аккаунты сумусов и первых чиновников Немоса. Кроме того, за пользование сетью, и регистрацию в ней, палочники заломили такие цены, что простое скольжение в сети было развлечением исключительно для среднего класса. Продвинутым аккаунтам полагалась хорошая скорость, защита от слежения и взлома, а также — набор премиальных аватарок. Бедняки же довольствовались созерцанием медленно загружающейся картинки с извратом, который снимался на фотоаппарат и становился поводом для недельного обсуждения. Разумеется, в таких условиях, у глубинного человека просто не оставалось времени на поиск запрещённой литературы или бесед в подозрительных чатах с продольным шифрованием.

Таким образом тенебрийцы прямо не нарушали положения договора — интернет принадлежал всем. Никто ведь не способен назвать абсолютной величины или нормы информации, которая полагалась живой душе в сутки, а? Аквитаники молчали, и это было хорошо. Это значило, что равновесие интересов — достигнуто.

— Ну че? — Администратор поглядел на Якоба поверх очков. — Машину открыть, или к знакомым? Учти, если будет больше трех на стуле, охрана вышвырнет всех, включая пользователя. Не подставляй людей.

— У меня аккаунт. Безлимитный.

— Слушай, арлекино, у меня таких как ты уже десять за сегодня было. Почему вы все думаете, что безлимит, это когда выпиваешь литр стекломоя и вваливаешься сюда, чтобы мешать остальным? Получишь в морду, и больше ничего… Ну? Берешь минутку или нет? Быстрее, у меня эфир протекает.

Ретро улыбнулся. Парень действительно выглядел крайне занятым набором конечностей. Он был худ, бледнокож и опрятен назло омерзительной духоте нагретого машинами подвала. Одежда молодого лонгата пропахла электричеством. Пальцы вслепую щелкали по клавиатуре.

— Что протекает?

— Эфир. Номы-номы, мани-мани. Ну чего ты пялишься мужик? Тебе точно не в пивную надо? Ближайшая через улицу, смотри только с лестницы не загреми. Она там крутая. Если увидишь внутри типа с узенькими глазами, скажи, что я скачал ему…

Детектив ударил ладонью по столу.

— Эй! Ты чего буйный что ли? Я тебе сказал…

— Это я тебе сказал, парень. Следи за артикуляцией, если эфир тебе в уши попал: у меня есть доступ к безлимитному аккаунту. Просто включи мне машину, а дальше я сам разберусь.

Администратор помолчал, не переставая печатать.

— Ну ладно. Есть так есть. Просто имей ввиду, что, если будешь без дела занимать место… Девятое место…

— Спасибо.

Ретро поклонился гарзонцу, внимательно следящему за ним со своей табуретки. Охранник раскрашивал картинку по номерам. Проблема была в том, что в распоряжении у него был только синий фломастер, так что зашифрованный тортик получался слегка однотонным.

Гарзонец неуверенно кивнул в ответ, но взглядом показал, что готов подняться в любой момент.

Атмосфера в подвале была тихой и сосредоточенной. Никто не бухал, не кричал, не пытался вытрясти еще немного килобайт из проводов. И ни на что не отвлекался. Посетители, не отрываясь, глядели в экраны моноблоков. Лица их были неподвижны и подсвечены синим. Всем было известно, что, если вот так смотреть в монитор, что загрузка нужного файла будет идти быстрее, и с меньшей вероятностью прервется из-за ошибки.

Существовали интернет-клубы и другого типа, где информация текла рекой, где люди пили, веселились, смотрели киноновинки и пробовали недавно выпущенные игры. Разумеется, все эти люди были в два раза выше Якоба…

Он сел за девятый компьютер. Тот ждал, разлепив тусклое око-квадрат. Образы бесконечно сношающихся людей, отпечатались в его электронной сетке, а чугунные внутренности износились еще до рождения матушки Фитцвиль.

Детектив ввел данные Сэта и стал ждать, пока машина прогремится, прощелкается и выдаст все свои тоскливые «бипы» и «бапы». Где-то за фанерной перегородкой закричал лонгат. Судя по возгласам электроны кинули его, не дав насладиться заросшими прелестями гарзонской богини. Вопли в таких обстоятельствах были понятны и даже простительны, но потом безутешный дрочила принялся избивать машину. Это уже было преступлением.

Охранник мгновенно согнул посетителя в рог и выкатил на улицу, как следует пересчитав головой ступени.

«Подтвердите, что вы не отсталый». Чтобы получить окончательный доступ к аккаунту нужно было решить уравнение с одной неизвестной. Своего рода шутка, придуманная программистами Тенебрия Нумерис для развлечения пользователей.

«Доступ в верхний интернет — … … … … …

— Давай же, милый.

… … … … … …

— Сколько же на тебе пятен.

… … … … … …

— Ту-ту-ту. Тап-та. Ву-упи!

… … … открыт».

Якоб тщательно нащелкал адрес и попал в Тенебрия Статус: популярную площадку для социальных вбросов. Здесь среднерожденные палочники вели странную войну-общение, создавая страницы-крепости и ведя атакующие блоги. Все фотографии и картинки сопровождались провокационными фразами. Все открытые письма обязательно кого-нибудь критиковали, либо превозносили автора строк. Любимым развлечением в этом жутком кибергороде было информационное убийство. Невнимательных палочников, пропустивших очередную культурную повестку, низводили до состояния парии, и вышвыривали в нижний интернет. Для медийных личностей это было равносильно изгнанию за городскую черту и твердой почвой для суицида.

Последний месяц на повестке была яростная критика ресурсодобывающей корпорации ЭкоКаптив за введение усиленной техники безопасности и сопутствующее замедление добычи. Часть совета директоров выдвинула инициативу более аккуратной вырубки лесов, что помогло бы не допустить полное опустошение Немоса лет через сорок-пятьдесят. «Что будут делать наши дети на мертвом континенте?» — спрашивали они. Это был интересный вопрос. Большинство разгневанных специалистов, (жителей Немоса, что характерно) писали, что после окончания добычи, всех чистокровных тенебрийцев с паспортами — вернут домой. А добычу нужно вести теми же темпами, чтобы предупредить внезапное возвращение штормовых времен. Нужно успеть выкачать из Немоса все. ВСЕ. Как говорится «пока не началось».

В этом свирепом гвалте пробивались слабоумные коммантарии навроде:

«А что, если штормовые времена вернуться лет, скажем, через сто? Двести? Триста? Немос к тому времени превратиться в пустошь. Мы не хотим жить на пустоши. Никто не хочет жить на пустоши. Даже фуги. Тенебрийцев тогда просто линчуют. Быть может нам следует оставить хоть немного деревьев на возобновление?».

Таких умников немедленно отменяли, и отвечали сами себе:

«Нас всех вернут на родину, за могучие стены Периметра. Вы что, блять, тупые?».

Тогда находились другие умники.

«Прошу прощения, а что, если я не хочу возвращаться за могучие стены Периметра? Мне и здесь хорошо. Подумайте сами, в Тенебрии почти не используется труд отсталых, а все «чистые» должности, вплоть до кассира, передаются чуть ли не по наследству. В то же время на Немосе по самым общим прикидкам уже проживает тридцать миллионов чистокровных тенебрийцев. Какую нишу мы займем по возвращению? Вольёмся в касту низкорожденных и будем чистить уборные? И потом. Как же свобода?».