Дирижабли, — подумал я. Один из пилотов куплен и сливает информацию Побережью. Черт, кажется, мы с Хо залезли куда-то ни туда.

— Сама-а-ара! — услышал я как только наступило короткое затишье.

— Не выходи! Сиди внутри, они меня прижали!

Ничего Сам-Сам. Сейчас тебе помогут.

Туп-туп-туп…

Консервы заметались за деревьями. Клянусь Леди, их высыпало еще человек десять. И все они начали палить куда-то вверх, совершенно позабыв про ползучего гада по имени Самара де Хин. Вертолет завис над домом и принялся поливать рощу из стационарного пулемета. Что ж, вот и орлы из ССТ. Сэт… Милый Сэт. Если я выберусь из этой передряги живым, вымажу твое эспертуа кошачьим дерьмом. «А если б ты просто сделал как я сказал», — произнес его тихий голос, — «то ничего бы этого не произошло. Я дал тебе четкие инструкции… Кажется». Он издевался надо мной даже в воображении.

— Самара!

Консерв косило одного за другим. Железные горшки пробивало вместе с содержимым. Отверстия в нагрудниках извергались красным как маленькие гейзеры. Потом что-то грохнуло о крышу и на лужайку свалился мертвый палочник в тактической экипировке. Его так переломало, что он напоминал прижжённого спичкой паука.

Сейчас или никогда. Я приподнялся, и на полусогнутых побежал к контейнеру. Надо мной пролетело несколько пуль, но я сейчас играл слишком маленькую роль в этом спектакле. Хо, светло-зеленая от страха, так дернула меня за руку, что чуть не вырвала плечо из сустава.

— Ты на хрена это сделала, — крикнул я. — Я хотел вытащить тебя и уходить огородами! Здесь мы в ловушке!

— Я не подумала, — олива быстро дышала. — Прости. Черт, Самара, что происходит?

По контейнеру пробежала очередь.

— Кажется у этой драки за вечерний костюм есть какая-то история, — я вытер лицо панамой. — Они сошлись тут почти одновременно, и готовы драться за него насмерть. Такое ощущения что никого не волнуют даже дипломатические последствия. Консервы нарушили договор о границах. ССТ палит по ним без предупреждения и требований сдаться. Кажется все это глубоко личное.

— Что нам делать? — олива взяла себя в руки и говорила теперь совершенно спокойно. — Неважно кто победит, в живых они нас не оставят, ведь так?

— Еще чего не хватало! Если бы не моя чертова жадность.

— А-а-а, я тоже виновата. Полезла куда не надо. Теперь нас выкурят отсюда как лис и продырявят затылки.

Я лихорадочно соображал, что можно предпринять. Леди, знать бы, что там с Заразой. На ходу она еще или уже отдала свою душу железным богам.

— Так, у меня идея, — сказала Хо, вцепившись мне в руку. — Слушай меня.

— Сейчас, в ушах только прозвенится…

— Не придуривайся хоть пять минут, Сам! Обе футбольные команды пришли сюда сыграть за доспехи, так?

— Ясно как день. Парень, которого я укокошил на кухне это подтвердил. Блин, да что ты задумала?

Олива силой воли заставляла себя говорить так, словно объясняла бармену, что и с чем ей нарезать в пивнушке «Ричард». Я тоже был скорее раздосадован тем, что так не вовремя рассыпал соль, чем напуган. Нам обоим давно бы уже не помешала шальная пуля.

— Надевай эти царские обноски.

— А?!

— Слушай, если две самые чокнутые организации Немоса грызутся насмерть ради старых железок, то СКОРЕЕ ВСЕГО, они не будут стрелять в тело, которое эти железки носит! Дошло?

— А-а-а. Скорее всего?

Мы не были специалистами по историческим реконструкциям, так что переобувание в сабатоны заняло некоторое время. Все эти ремешки, замочки и стяжки просто выводили из себя. В конце, словно коронуя меня во владыку идиотов, олива нахлобучила мне на голову шлем. Поверх него я надел панаму, пончо теперь стало чем-то вроде церемониального табарда. Клянусь леди, я почти сразу же почувствовал себя как кусок мяса в фольге. Штаны и майка под слоем железа стали чем-то вроде охлаждающих накладок Сэта. Только наоборот.

— Мне хана, — сказал я, приподняв забрало.

Оно тут же упало обратно.

— Нам всем хана, если не сможем скрыться, — сказала Хо. — У тебя достаточно грязные номера?

— Грязнее только кресло для посетителей у нас в офисе.

В целом доспех оказался мне почти по размеру. Немного жал гульфик, натирало плечи и локти. Внутри кисло попахивало стариной и, возможно, гнилым хозяйством бывшего владельца. Все это было терпимо. Господь Гарзонский, если б не чертова жара.

— Отлично, — сказала Хо. — Тогда план такой…

Мы вывалились из контейнера, словно парочка аниматоров на детском празднике. Мне не хватало только стукнуть в прыжке железными каблуками. Приве-е-ет, ребятня! Ребятня уже пыталась договариваться. Из вертолета, при помощи громкоговорителя, сообщали, что с минуту на минуту, тут будет дивизия ГО и лучше бы консервам валить обратно в лес по добру по здорову. Потом добраться до оставленного транспорта и газовать в свои смердящие цитадели, да так, чтоб асфальт собрался в складки. А они, ССТ, так уж и быть, закроют глаза на все, что здесь сегодня случилось.

Я расценил это роскошное предложение так, что Тенебрия ни в коем случае не желала устраивать полномасштабную войну с Побережьем. Получить кучу партизан у себя в городах было бы так же здорово, как сесть голой задницей на муравейник. А ведь были еще колонии, почти полностью состоящие из лонгатов. В то же время, ССТ категорически отказывалось что-либо передавать «террористам».

— Пошли нахер, сыны псов и ворон! Панцирь Лютера вернется домой! А если вы посмеете помешать нам и в этот раз, Лонга поднимет стяги войны!

Таков был дипломатический ответ оставшихся консерв.

— Одумайтесь, это не ваше дело! — увещевали с вертолета. — Это предмет обсуждения на другом политическом уровне. Прекратите стрельбу, не усугубляйте своего положения!

Бесполезно. Решимость рыцарей была тверда как их пустые черепушки. До самой своей гибели, лонгаты продолжали бы слать палочников нахер, а потом… Потом могло случиться все, что угодно.

Но случились мы с Хо.

Я тяжело спрыгнул на землю. Олива — следом. Она спряталась за мою спину, как за бронещит спецназа и сказала:

— Теперь к Заразе. Бочком, бочком. Должникам терять нечего.

Обе стороны кажется оцепенели от неожиданности. Вертолет гулко шумел лопастями, зависнув метрах в пятидесяти над крышей. Чертовски хорошая реплика! Может даже оригинал. Консервы зашевелились на своих позициях, выползая из-под срезанных стволов и веток. Даже раненные пытались подняться, завидев свою обожаемую реликвию.

Леди, неужели эта рухлядь действительно того стоит?

Консервы начали вскидывать винтовки. Я нацелил на них железку, но олива смекалисто согнула мою рабочую руку и приставила дуло к шлему. Да. Так было гораздо лучше. Только попробуйте, дескать, шмальнуть, я продырявлю этот драгоценный горшок. Вот вы его реставрировать замучаетесь!

Рыцари подняли винтовки над головой. Они с самого начала собирались это сделать, но, — слушайте, — всегда нужно быть готовым пустить себе пулю в висок ради собственной же безопасности. Меня потряхивало. Что там не говори про выгорание, но, когда находишься между двумя сборищами убийц, одни из которых еще и болтаются в воздухе, становится как-то не по себе.

— Вы двое! Немедленно лечь за землю, руки за головы!

Ну да, конечно. Именно это мы и собирались сделать. Провести в застенках ССТ остатки наших жалких жизней было так себе идеей. Я бы ни за что не позволил лишить Хо ее светлого будущего. Шестидневная рабочая неделя и два минимальных оклада в месяц. За это стоило бороться.

— Это последнее предупреждение! Вам не скрыться!

— А мы все-таки попробуем, — олива шмыгнула в Заразу.

Хлопнула дверь. Еще раз. Я терзал стартер. В катафалке хоть и прибавилось дырок, но мы с оливой сохраняли оптимизм. И Зараза не подвела. Палочники продолжали что-то кричать в мегафон, я выкручивал руль. Хо перелезла в багажное отделение и принялась вышвыривать пожитки Либулей. Увидев, что мы решили покинуть вечеринку, консервы ломанулись в лес: с ранеными остался всего один рыцарь…