На то, чтобы отыскать первый проклятый камень, у нас ушло еще несколько дней, но лишь потому, что осколок чужой души оказался утоплен на дне реки.

Второй я подобрал в какой-то глуши, и для этого его пришлось выкапывать из глубокой ямы.

Третий нашелся на окраине малонаселенной пустыни вблизи границы королевства Шэйр, о существовании которого я, если честно, до этого дня даже не подозревал.[11]

Четвертый пришлось выколупывать из жерла потухшего вулкана.

Пятый и вовсе оказался заброшен в дремучий лес…

– Какого демона они оказались так далеко друг от друга? – проворчал я, в очередной раз склонившись над картой в поисках нового осколка. – Мор, их что, кто-то специально по самым труднодоступным местам развозил?

– Я бы предположил, что это, скорее, стало результатом взрыва… Хотя ты прав – ни один взрыв не сможет погрузить проклятый предмет в раскаленную лаву и одновременно утопить второй осколок на дне озера, которое расположено на другом конце империи. А третий закинуть на вершину какой-нибудь скалы. Для этого нужен глобальный катаклизм. Ну, или прямое божественное вмешательство. Но вряд ли я был при жизни настолько важен, что ради меня кто-то из богов вдруг соизволил снизойти.

– Тогда что же остается? – задумался я, ненадолго оторвавшись от карты. – Спонтанный портал? Может, твой артефакт когда-то стоял в центре скверны, а затем его раскололо и осколки повыкидывало на поверхность случайным образом?

– Как вариант. Хотя сомневаюсь, что пять тысячелетий назад в мире существовала хоть одна скверна, способная одновременно создать несколько сотен пространственных разрывов.

– А если это происходило постепенно?

– На протяжении многих лет?

– Или веков, – согласился я.

Но Мор, поразмыслив, отрицательно качнул головой:

– Нет. Камни я ощущаю давно. И за то время, что себя помню, новых среди них точно не появилось.

– Тогда остается только серия спонтанных порталов. Или же неизвестная науке магия, способная на могучий взрыв, искривление пространства, а может, то и другое сразу. Думаю, стоит потолковать со столичными хронистами и выяснить, не случалось ли пять-шесть тысячелетий назад каких-то событий, способных это объяснить.

Мор только фыркнул.

– Шутишь? Людская память даже с помощью летописей может более или менее достоверно описать лишь события последних столетий. Максимум тысячу-две лет назад. Нет, Вилли. Нам нужно как можно скорее собрать другие осколки. Возможно, какой-нибудь другой я помнит, что с нами произошло, а кто-то третий сохранил знания о том, как мне собрать себя воедино.

После этого разговора я целиком и полностью сосредоточился на поисках, переложив заботу о доме на плечи отчаянно скучающего Нардиса. За несколько месяцев, которые мы рывками путешествовали по всей империи и за ее пределами, он с тоски едва не удавился. Силы к нему, правда, возвращались, но слишком медленно, чтобы от него была серьезная польза. И тем не менее после того, как он заново научился ходить без посторонней помощи хотя бы до ближайшего трактира, дело пошло веселее, и вскоре парень заметно оживился. Стал понемногу заниматься хозяйством. От нечего делать взялся за чтение умных книг, уборкой, а потом и готовкой, благо в средствах его никто не ограничивал.

Еще через несколько недель он окреп настолько, что захотел вернуть часть прежних обязанностей и, раз уж я представил его как посредника, взял на себя труд вести дела с Леманом. Хотя бы там, где не нужно было много ходить или имелась возможность взять экипаж.

На удивление быстро освоившись в новом качестве и даже завоевав у подчиненных Лемана некоторый авторитет, он пришел к мысли, что должен усерднее восстанавливать физическую форму, поскольку чересчур слаб для той работы, что я ему поручил. Для этого он наделал во дворе примитивные снаряды для занятий. Завел по утрам привычку делать зарядку. Полностью пересмотрел свой распорядок, стал более собранным и пунктуальным. Более ответственно отнесся к своему рациону. А в довершение всего где-то отыскал мающегося от безделья отставного вояку, к которому теперь трижды в неделю ходил постигать науку рукопашного боя. Впрочем, не только его.

Я подобные перемены только приветствовал – спустя три месяца после начала занятий Нардис наконец-то стал похож на себя прежнего. И пусть ему все еще было нечего делать возле спонтанных порталов, пусть в самой важной работе он ничем не мог нам помочь, однако со всем остальным он справлялся отлично и всего за несколько месяцев превратился из неплохого слуги и весьма посредственного воина в опытного казначея, умелого повара и довольно приличного бойца, которого можно было без опаски отпускать с деньгами в самые злачные места столицы.

– Леман интересуется, нет ли у нас еще чего-нибудь на продажу, – как-то раз сообщил он, когда мы с Мором вернулись с очередной вылазки.

Я хмыкнул.

– У нас что, серебра больше не осталось?

– Нет, запасов пока достаточно. В такие сжатые сроки никто не сумел бы перепродать столько металла, не сбросив цену хотя бы вдвое, так что Леман не спешит. Но вчера его подручный намекнул, что готов взять на продажу что-то более привычное. Драгоценные камни, старинные украшения, другие считавшиеся безвозвратно утраченными ценности…

– Иными словами, он интересуется, не ограбили ли мы еще какой-нибудь склеп?

Нардис широко улыбнулся.

– Что-то вроде того.

Я скинул пропахшую болотными миазмами куртку и изучающе посмотрел на преобразившегося помощника. Одет как с иголочки, подтянутый, внимательно следящий за каждым моим словом… Куда подевался вечно скалящийся балагур, который временами прямо напрашивался, чтобы ему дали по шее?

– Как бы ты охарактеризовал Лемана в качестве партнера?

– Вполне надежный. Скрытный. Умеет держать слово. Пунктуальный. Дорожит репутацией. В меру честный, но не забывает о своих интересах.

– Это как раз нормально… За твоими передвижениями он, разумеется, следит?

– Каждый день возле дома какой-нибудь оболтус крутится, – усмехнулся парень. – Даже на рынке пасут. К пекарю нельзя на минутку заглянуть, чтобы туда не просунулась чья-то любопытная морда. Мальчишки-беспризорники, уличные воришки, приличные с виду господа и даже обыкновенные шлюхи… Должен признать, что у господина Лемана весьма обширная агентурная сеть. Но время от времени он все же спрашивает о тебе. И о тоннельщиках в целом.

– Тоннельщики? – озадаченно переспросил влетевший в комнату Мор.

– Так они нас называют, – пояснил Нардис. – Вилли же открытым текстом сказал, что нас целая банда, мы якобы живем в подземелье и время от времени интересуемся делами верхнего мира. Я – обычный посредник. Они вроде как держатся в стороне, лишь избранным позволяя узнать тайну своего существования. Но Вильгельма в последнее время совсем не видно. Меня, как они уже убедились, пытать бесполезно. Ну, а поскольку других следов нашей деятельности в столице не было и нет, то Леману, наверное, страшно любопытно, кто же мы такие и почему нас так интересуют проклятые вещи. Само собой, ему хотелось бы понять, как ты снял то проклятие, почему так быстро двигаешься и какие еще у нас есть способности. Его люди за это время, наверное, все тоннели под городом проверили. Под каждый камешек заглянули. Но никого, кроме тараканов и пауков, не нашли и, мягко говоря, засомневались.

Я протер покрытое паутиной лицо.

– Загадочность и неуловимость нам только на руку. Чем грандиознее ложь, тем проще в нее поверят, так что будем и дальше держать Лемана в неведении. Но если ты говоришь, что он готов к более тесному сотрудничеству, то, пожалуй, стоит ему подыграть. Когда у вас следующая встреча?

– Через три дня.

– Отлично. К этому времени я найду, чем его удивить. А сейчас, Мор, иди-ка сюда. Пора уже возвращать тебе твою душу, иначе ты никогда не расскажешь того, что я хочу знать.

Нардис, услышав это, чуть не поперхнулся.