— Вот и хорошо, — обрадовалась чародейка. — Колено я тебе вправила. Кости на правом предплечье срастила. Ты хотя бы заметила, что сражалась со сломанной рукой? Через день будешь как новая.

— Спасибо, Трисс, ты лучшая, — я чувствовала к ней безмерную благодарность.

Чародейка улыбнулась.

— Спи. Я пойду к остальным. После крика Цири всем нужна помощь. Даже Йеннифэр, — гордо добавила она.

Мягкое ощущение рук, поглаживающих лоб, баюкало, меня сморил сон.

***

Когда я проснулась, комнату освещало низкое вечернее солнце. В приоткрытом окне в оранжевых лучах танцевали снежинки. На другом конце кровати темнел на белом фоне сидящий ко мне спиной силуэт. Мужчина глядел в окно.

— Эскель! — позвала я.

Он обернулся. Я несколько раз с силой сжала и разжала веки, и чёткость восстановилась. Это был Иорвет. Эльф обошел кровать, присел у меня под боком. Лицо его было бледно, но в остальном он, казалось, был в порядке.

— Как ты? — громче обычного спросил он.

Я прислушалась к себе, потрогала перебинтованное предплечье, согнула колено.

— Уже нормально.

— Что?

— Нормально! — крикнула я.

— И нечего кричать, — буркнул он. — Да, слух ещё не до конца восстановился, но Меригольд клянётся, что это дело пары дней.

— Спасибо тебе, — сказала я и слегка дотронулась до его руки. — Кажется, у тебя всё получилось. Весемир жив.

— Как обычно, — пожал он плечами. — Я же говорил, что мы отличные напарники.

Меня одолел приступ смеха.

— Слепой и глухой, серия тридцать седьмая.

— Что?

Я опять захохотала. Иорвет встал.

— Приходи в себя. Надо двигаться дальше.

Смех как рукой сняло.

— Дай мне немного времени, — наконец, произнесла я. — Пожалуйста.

Он тихо прикрыл за собой дверь. Я села на кровати, огляделась. Это была наша с Эскелем комната, но самого ведьмака не было, постель с его стороны не была примята. Сердце нехорошо потянуло. Я тряхнула головой — нечего себя накручивать, скоро всё узнаю. В углу аккуратно лежали абсолютно чистые, будто новые, доспехи из шкуры виверны. Я потрогала волосы — тоже чистые. «Наверное, магия Трисс, — подумалось мне, — очень удобно». Я встала, в глазах потемнело. Постояла согнувшись, пока не отпустило, порылась в сумке. Достала штаны, рубашку, оделась и, держась рукой за стенку, побрела вниз.

В замке стояла тишина, мои шаги эхом разносились по коридорам. Где же все? Я добралась до кухни. Около разожжённого камина за столом сидел Лето и сосредоточенно вырезал нечто маленькое, целиком помещающееся у него в ладони. Он молча указал крохотным ножиком на ещё теплый чан с похлёбкой на плите. Я налила себе крепкого бульона и уселась напротив.

В тишине раздавались лишь тихое похрустывание ножа о дерево, да потрескивание камина. Лето молчал, и я зависла над тарелкой, ложкой соединяя тонкие масляные пузыри на поверхности бульона в один большой.

Наконец, ведьмак удовлетворённо откинулся на стуле, повертел в руках готовую фигурку. Встал, аккуратно смёл со стола в ладонь стружки и выбросил в ведро.

— Я ухожу, — куда-то в сторону камина, а, может, самому себе под нос бросил он.

Так как здесь, кроме меня, никого не было, я очнулась от тарелки:

— Куда теперь?

— Я ведьмак, — Лето пожал мощными плечами, как будто это объяснение было исчерпывающим.

— И никаких больше тортов? — не удержалась я.

— И никаких больше тортов.

Он подошёл и поставил передо мной свою новую поделку. Это оказалась миниатюрная лошадка с гривой колечками.

— Это мне?

Он опять пожал плечами.

— Если нравится, — развернулся и ушёл.

***

Снегопад, вызванный чародеем Дикой Охоты, уже прекратился, и только редкими искрами вспыхивали последние снежинки, неестественные на фоне зелёной листвы. Трупы исчезли со двора, тонкий слой снега покрывал землю, у стен намело сугробы. Однако воздух неуловимо нёс сырой запах весны, столь неуместный в августе.

Я прошла через висящие на петлях разбитые ворота, пересекла пустынный нижний двор, оставляя свежие следы на снегу. Завал в арке тоже был расчищен, и можно было протиснуться на ту сторону сквозь щель между камнями. Я вспомнила Лето, аккуратно сметающего стружки со стола, и подумала, что, возможно, это его работа.

Все лошади были в конюшне, Василёк спокойно жевал сено. Куда же подевался Эскель? Вдруг он ещё не пришёл в себя? В это верилось с трудом. Если Лето был в порядке, то и Эскель, наверняка, тоже должен был перенести заморозку и крик Цири без особых последствий. «Ты же, в конце концов, ведьмачка, — подумала я, — давай, ищи». Сосредоточившись в ласково окутавшей меня темноте, я медленно направилась обратно в замок.

В зале у камина почувствовался слабый импульс. Я прищурила глаза и осторожно следовала ему, думая об Эскеле. Путь вёл обратно на кухню, потом я миновала дверь, ведущую в башню, где раньше жил Ламберт. Импульс звал по ступеням вниз. Я открыла глаза — решётка в коридор к залу с Шепчущими Камнями была приоткрыта. Со скрипом отворив её, я зашагала по коридору, щелчками зажигая свечи.

Всё так же, как и много месяцев назад, камни светились. Между ними примостилась тень. Я тихо подошла и опустилась на колени рядом. Ведьмак сидел в позе для медитаций, слегка раскачиваясь.

— Нашла, всё-таки, не зря учил, — хриплым голосом сказал Эскель, протянул руку и отхлебнул из стоящей рядом бутылки. Проследил за моим взглядом и добавил: — Отборная каэдвенская дрянь.

«Интересно, почему все мужчины, которых я люблю, желая забыться, выбирают именно каэдвенскую дрянь?» — подумала я и дотронулась до руки Эскеля.

— Почему ты здесь, а не рядом со мной?

Он повернул ко мне мрачное лицо, в глазах с вертикальным зрачком мелькнул отблеск света камней.

— Я поговорил с Иорветом.

— Что он тебе наплёл? — воскликнула я.

— Дивную сказку о приключениях в далёкой Зеррикании, про долгое путешествие, которое может длиться месяцы, если не годы.

Не так я представляла себе наш разговор. Совсем не так.

— Я не успела рассказать… Тебе нужно было говорить со мной, а не с Иорветом, он всё выворачивает себе на пользу.

— Но ведь это правда? — сквозь упавшие на глаза волосы ведьмак исподлобья сверлил меня взглядом.

— Да, — тихо ответила я. — Я должна идти, иначе Иорвет не поможет мне вернуться в мой мир. Неизвестно, сколько мне отпущено быть здесь.

— И ты хочешь провести это время с ним?

— Нет! Ты знаешь, с кем я хочу его провести! — обида душным комком застряла в горле.

Эскель отвёл взгляд.

— Откажись от этого путешествия, Яна. Иорвет поможет тебе потом, если ты его попросишь.

— Ты плохо его знаешь.

— А ты хорошо?

— Перестань! — я глубоко вздохнула, сосредоточилась. Я не должна злиться, я сама во всём виновата. — Эскель, пойдём со мной. Пойдём вместе в Зерриканию.

Потянувшись к нему, я прикоснулась к его руке. Почувствовала, как она напряглась, окаменела. Я растерянно убрала ладонь.

— Я простой ведьмак и не бегаю за принцессами по пустыням, — он упрямо мотнул головой. — У меня есть путь — путь настоящего ведьмака.

— Но я не настоящий ведьмак.

— Я делал из тебя настоящего!

— Ты дал мне в этом мире больше, чем кто-либо ещё, — я печально покачала головой. — Но я не деревянная чурка, чтобы из меня можно было что-то сделать. Я такая, какая есть.

— И у тебя есть выбор, идти или не идти.

— У меня нет выбора. И я пойду. Я должна.

— Ты не должна, ты хочешь, — он потянулся за бутылкой, отхлебнул, опустил голову, глядя в пол. — В этом вся правда.

Повисло молчание. Что я могла сказать ему? Что он прав? Что я дура и всё время гоню куда-то и, раз уж попала в этот мир, то хотела бы узнать его до дна? Что я хотела бы это делать вместе с ним?

— Я видел вас вместе… С первого дня, как этот эльф появился тут, мне это не нравилось. Я видел, как он закрыл тебя от крика Цири.