Угли в камине посреди комнаты уже прогорели. Я бросила сверху пару полешек, и, немного подумав, они занялись пламенем.

Со свечой в руке обошла круглую комнату и зажгла канделябры на стенах. Да, я прекрасно знакома с обстановкой — Ведьмак три, самое начало игры. Интересно, здесь ли бадья для купания? А вот и она, задвинута в угол, внутри набросаны какие-то тряпки. От дерева, из которого была сделана лохань, шёл банный запах хвои.

На столах вперемешку были навалены книги, стояли пузырьки. Я открыла наугад толстый фолиант: «Альгули — это гули, которые питаются трупами на протяжении стольких лет, что сладкий вкус человеческой плоти вынудил их нападать на живых людей и съедать их неостывшие тела». Отлично, я понимаю язык, и устный и письменный. Наверное, из-за того, что я играла в локализованную версию игры, меня зашвырнуло в локализованную версию вселенной. Это радовало.

Подойдя к большому, в рост, зеркалу, я стянула с рамы небрежно наброшенное покрывало. Открытие Ламберта взволновало меня — надо бы посмотреть, в кого я тут превратилась. Впилась взглядом в тёмное в неверном свете свечей отражение. Да, стала моложе, сколько мне тут? Двадцать? Двадцать пять? По нашим меркам я бы дала столько. По местным, если их девушки созревают раньше, мне могло бы быть и шестнадцать-восемнадцать, кто знает. Стала чуть подтянутее, и по ощущениям от свободных джинсов, потеряла пару килограммов. Как там было, в одном из мемов нашего мира? Хочешь за секунду похудеть на два кило — выпрями спину. «Или попади в другой мир», — прошептала я. Черты лица смягчились, глаза стали ярче и будто немного больше. Брови избавились от попыток их окультурить и разлетались решительными дугами. Пропали модные блонд-мелирования, цвет волос вернулся к природному светло-русому. Странное было ощущение, довольно противоестественное. «Ты попала в игру, сорокалетним тут не место», — говорило зеркало.

— Ну что же, Яна, искательница приключений, тебе выдали неплохой стартовый набор, я считаю, — нарочито бодро сказала я и подмигнула. Отражение подмигнуло в ответ как-то кривовато и выглядело просто растерянной девушкой.

Зеркало я зашторила обратно. Кто знает, может у них тут в зеркалах тоже какие-нибудь твари водятся. Погасила свечи на стенах, оставив единственную на прикроватном столике, и забралась под плед. Пришло время исследовать ещё одно моё приобретение.

Раскрыла левую ладонь. Посередине виднелась будто вытатуированная тонкими светло-коричневыми линиями фигура, напоминающая каплю или большую запятую. Внутри запятой вились закорючки текста, который я не смогла разобрать. Текст закручивался в спираль и уходил в точку диаметром миллиметров пять. Похоже, что метка появилась после заклинания Филиппы — значит, какое-то заклятие на мне лежит, и нужно что-то сделать, чтобы его снять. Однако добраться до Эйльхарт сейчас невозможно — она скрывается где-то в виде совы, и если следующая игра не врёт, то появится нескоро и в Новиграде.

Что же, вот и план нарисовался, и у меня есть время до весны. Освоюсь. А после, раз уж попала не куда-нибудь, а в цитадель ведьмаков, начну приводить в исполнение второй шаг плана.

Задув свечу, я улеглась. Глядела в черноту. Теперь, когда рациональная часть сознания выполнила работу, и ни перед кем не нужно было держать лицо, ничто больше не могло утихомирить ждущее своего часа смятение. Временный душевный подъём, вызванный вином, открытиями и тем, что мне дали кров, прошёл. Мысли о семье захватили меня. Каково им там, пока я тусуюсь здесь с ведьмаками? Неизвестно же, сколько времени прошло в нашем мире. От мысли о возможно разной скорости времени поплохело. «Лучше всё-таки, чтоб это мне приснилось», — подумала я, неосознанно крутя на пальце обручальное кольцо из белого золота, которое не снимала уже двадцать лет. А потом провалилась в сон.

Я стояла посреди собственной гостиной. Неужели вот так вот просто я вернулась домой, стоило лишь заснуть? Вместе с радостью в груди кольнуло разочарование.

Глянула на ладонь — символ-капля на месте. Моя гостиная была на месте, все домашние были на месте, и даже я сама так и сидела в кресле, сжимая в руках геймпад. Преждевременная радость скукожилась, а сожаление по упущенным приключениям трусливо растаяло, как и не было.

На большом угловом диване застыли муж и ребёнок. Муж лежал, подняв руки с айпадом и читал, сын улыбался, держа на коленях ноутбук с очередным ютубером. В ногах свернулся кот. Все были абсолютно статичны и неподвижны, как восковые фигуры. Потрогала сына за плечи — тёплые, обняла и поцеловала его, мужа. Муж так и продолжал смотреть в айпад, а сын в ноутбук, будто время здесь остановилось. Пошла было исследовать квартиру, но за пределами гостиной упёрлась в вязкую и упругую невидимую преграду и не смогла сделать ни шагу дальше.

В длинном зеркале над диваном отражалась новая я — непрошеный гость в своей прежней жизни. Но что-то же я могу сделать?

Кухня у нас совмещена с гостиной, так что туда я добралась без проблем. Открыла кран — вода не текла. Пока я тормозила, глядя в раковину, на кране набухла крохотная капля.

Вернулась обратно. Экран телевизора заливала ярко-белая вспышка заклинания Филиппы. С опаской я прикоснулась к плечам той версии меня, что сидела в кресле. Жива, но мышцы странно напряжены, будто окаменели. Крайне дико и непривычно было смотреть на себя вот так, со стороны. Зашла спереди и отпрянула — на спокойном с виду лице жутко выделялись закатившиеся глаза, сверкающие белком, радужка едва-едва выглядывала из-под верхнего века. Нет, со мной тут явно не всё в порядке. Эпилептический припадок? Обморок?

На обеденном столе приветливо светился экран моего ноутбука. Я открыла браузер, интернет подвисал, но работал. Погуглила «точное время онлайн с секундами» и зашла на сайт, где крупно высвечивалось 19:16:48. Секунды не двигались. Рядом был счётчик миллисекунд, также застывший. Я смотрела на него, не зная, что предпринять, и вдруг 548 миллисекунд перещёлкнулись на 549. Значит, время тут всё-таки идёт! Только очень-очень медленно.

Неотрывно, словно от этого зависела жизнь, смотрела я на онлайн-часы. Казалось, что время больше никогда не сдвинется с места, и всё-таки, наконец, миллисекунд стало 550. Как же засечь, сколько времени я ждала? Ничего не придумав, начала считать секунды вслух. Когда счёт дошёл до 394, миллисекунды на экране показали 551. Предположим, считала я правильно, следовательно, одна секунда в старом мире это 394000 секунд в ведьмачьем. А значит, за одну минуту в старом мире в ведьмачьем пройдет чуть более девяти месяцев, а за час — почти сорок пять лет. Уфф, расчёты всегда меня успокаивали.

Если я управлюсь с тем, чтобы найти способ вернуться назад, скажем, за год, то тут моего состояния за минуту с небольшим не должны заметить. Посмотрела на себя в кресле и на устрашающе поблёскивающие белки глаз. Как долго я продержусь так, пока мозг не откажет? Минуту, десять, час? Я не знала. Но интуиция подсказывала, что ключ к возвращению лежит где-то в ведьмачьем мире. Я должна заставить Филиппу Эйльхарт помочь мне, иначе, я была уверена, в моём мире ни один врач не вернёт меня к жизни.

Однако радовало, что время есть! И есть цель номер один в новом мире — не сдохнуть. А дальше разберёмся.

Теперь предстояло понять, как отсюда выбраться. Стащив с кресла плед, я растянулась на полу, чтобы хорошенько подумать, и мгновенно уснула.

***

Чудесным моё очередное пробуждение назвать было никак нельзя. В дверь колошматили. В комнате едва-едва посветлело.

— Иду, сейчас! — я выскочила из постели.

За дверью обнаружился Весемир, который бодро пробасил:

— Пойдём, я покажу тебе комнату, и можешь осваиваться.

Опять босая и абсолютно невыспавшаяся, я потопала за ним. Мы прошли мимо двери в спальню старого ведьмака и спустились в главный зал. Слева на стене на гигантской растрескавшейся картине неизвестный рыцарь на белом коне сражался с помесью петуха и зелёного птеродактиля.