— Чем обязан чести такого сопровождения? — взрезав металлом голоса тишину, спросил Иорвет и кивнул в сторону охраны.

Аланнэнн метнул взгляд на эльфийку, стоящую по правую руку, хотел было ответить, но она опередила:

— Не волнуйся, Иорвет, уж не тем, что ты тогда сбежал отсюда, не попрощавшись, — её глубокий низкий голос тёк, как медленная река. — Но в этот раз ты привел к нам человека!

Слово dh’oine я поняла и без Моны. Кулаки непроизвольно сжались. «Ну началось», — зло подумала я.

Чёрные глаза эльфийки пылали гневом. Видно было, что в Ард Доле именно она была хозяйкой — высокая, с царственной посадкой головы, ростом она не уступала мужу. Подчёркивая её высочайший статус, в уложенных в затейливую прическу тяжёлых льняных косах поблёскивали грани изумрудов золотой диадемы.

— Это ведьмак, Юланнэн, — для королевы Иорвет добавил в голос обворожительной мягкости, — без неё мы бы не добрались к вам. Вместо себя её послал Белый Волк.

Эльфийка задумалась.

— Много лет назад Белый Волк оказал нам неоценимую услугу, — неуверенно начал её муж. — И он единственный из dh’oine, кто когда-либо ушёл из нашей долины живым. Предполагаю, что дело, с которым вы пришли, имеет достаточно веские причины, чтобы открывать путь в Ард Дол для непосвящённых.

— Именно так, Аланнэнн, — Иорвет слегка поклонился, — и о них я хотел бы поведать Вашим Светлостям лично.

Юланнэн, видимо, пришла к какому-то решению и хлопнула в ладоши.

— Мы доверяем тем, кому доверяет Белый Волк… и ты, Лис. День клонится к закату. О делах мы поговорим завтра, а сегодня — пир! Несколько лет мы не видели никого с той стороны гор, вечером забудем обо всём!

Я опешила, слишком уж неожиданным был переход от гнева к милости. Иорвет со смирением склонил голову, однако по слегка приподнятой брови я поняла, что и от его внимания это тоже не ускользнуло.

Конвой расступился, и эльфийские владыки чинно вышли с террасы.

— Я провожу вас в покои, — раздался вкрадчивый голос, — Валеос, дворецкий их Сиятельств, в вашем распоряжении.

На террасе, кроме нас и дворецкого, больше не осталось никого, а сам Валеос, казалось, возник из ниоткуда. Он был высок, как и все эльфы, но весь как будто состоял из округлостей и шарниров, а богатством одежды затмевал своих господ. Поверх длинного кафтана небесно-голубого цвета лежали живописные драпировки блестящего шёлка цвета индиго, скреплённые на плече серебряной брошью. Валеос повёл через ажурные мосты, и я, наконец, получила шанс осмотреться по сторонам.

С высоты открывался вид на долину — райский оазис, спрятанный в сердце гор. Дивный сад, где каждое дерево, каждый камень и ручей были на своём месте. Деревянные мостки пересекали пруды и вели в тенистые воздушные беседки из белого камня. Дорожки петляли в цветущих садах и растворялись в тени лесов. Шагая по невесомым мостам, мы приближались к дворцу, перед которым раскинулось горное озеро.

Скоя'таэли Иорвета притихли. Никогда ещё им не приходилось видеть города эльфов в первозданной красоте, не прибегая к помощи воображения и не силясь с тоской разглядеть былое величие в древних руинах. Мона исподтишка пыталась отряхнуть с плаща грязь.

Солнце припекало, стало жарко и потно, и белокаменный тенистый холл дворца подарил прохладу. Валеос провёл сквозь просторный зал с барельефами, стрельчатые окна которого выходили на озеро. В зале уже вовсю начались приготовления к пиру: двигали столы, носили посуду. Голова закружилась от обилия прекрасных эльфийских лиц. Я, в свою очередь, тоже притягивала взгляды, однако отнюдь не столь восторженные, как бы мне того хотелось.

Высокими коридорами, по стенам которых были развешаны шитые золотом гобелены, дворецкий сопроводил в жилую часть.

— В левом крыле покои мужчин, располагайтесь, а дамы — прошу сюда.

Нам с Моной достались соседние комнаты. Эльфийка ушла к себе, и я лишилась своего переводчика. Свалила мешок с вещами у кровати, аккуратно разложила оружие, освободилась от куртки.

В комнате не было ничего лишнего, она была просто, но изящно обставлена, а из окна расстилались леса, подрумяненные закатом. С наслаждением умыв лицо, я ненасытно пила прохладную свежую воду.

Отворилась дверь, и в комнату бесшумно проскользнула эльфийская девушка. Улыбнувшись мне, знаками попросила встать, развела руками, будто измеряла мою длину, ширину и высоту, и выскользнула обратно. Я пошла к Моне.

Та блаженно растянулась на кровати, закинув на изножье босые ноги.

— Мягкая постель, Яна! — с наслаждением протянула она. — Ты себе не представляешь, какое это счастье!

Я сделала вид, что с разбега собираюсь прыгнуть к ней на кровать, Мона захохотала:

— Нам обещали баню! Сейчас Илона принесёт одежду, и пойдём. Понимаешь, баня!

— Разве в Вергене нету бань?

— Нет, ты всё-таки не понимаешь…

***

Когда Илона привела нас, облачённых в длинные невесомые туники, в бани, я поняла, что и правда не понимала.

Центр белоснежного зала занимал просторный бассейн с прозрачной голубой водой. По бокам располагались каменные чаши, в которых бурлило и поднимался пар.

— Горячие источники, — шепнула Мона, — вся долина утыкана горячими источниками, поэтому тут так тепло.

В нишах между чашами вода лилась из пастей причудливых каменных зверей. Такое забытое ощущение — стоять под горячими струями. На миг показалось, что я дома, в душе, и вся моя жизнь тут мне просто приснилась. Но нет, мягкое журчание воды в чашах, плеск, тихие голоса и смех эльфиек, эхом наполняющие зал, вернули меня в реальность.

Из соседнего помещения валил ароматный пар с запахом соли и трав. Мы посидели на горячих каменных скамьях, и Мона потащила меня дальше, к круглому бассейну, из центра которого время от времени вырывалась к потолку струя воды. Эльфийские девушки, сидящие по бортику в бассейне, как одна, повернули головы в нашу сторону. Я попыталась кое-как прикрыть рукой шрам. Мона уже что-то говорила им, когда из воды вырвалась новая струя, и девушки, завизжав, зашлись хохотом. Я вылезла из бурлящей воды и растянулась на горячем плоском камне. Некрополь, горы, снег — всё казалось далёким и ненастоящим.

— Не могу себе представить, что могло заставить его притащить сюда dh’oine, — пропел рядом на всеобщем языке мелодичный грудной голос.

Я не спеша развернулась, привстала на локте. На соседнем камне, расслабленно заложив руку за голову и задумчиво глядя в потолок, лежала молодая эльфийка. Чёрные волосы мягко огибали полную грудь с тёмными ареолами вокруг нежных сосков, на щиколотке стройной ноги поблёскивала тонкая цепочка. Девушка повернула ко мне лицо, и бездонные глаза цвета ночи изучали меня, будто была я необычным видом насекомого, озадачившего натуралиста дополнительной парой ног.

— Жизнь заставит, и не так подпрыгнешь, — я прямо смотрела в её непроницаемые глаза.

Девушка молча вернулась к изучению потолка, в её вселенной меня больше не существовало. Я поднялась, вся магия этого места ушла.

— Пожалуйста, останься, получай удовольствие, — шепнула я Моне, которая, увидев меня, перестала счастливо плескаться и начала было вылезать из бассейна, — просто мне хватит.

***

Поймав себя по дороге в комнату за насвистыванием «нам дворцов заманчивые своды не заменят никогда свободы», я горько рассмеялась: да, нам любые дороги дороги, и именно там, а не здесь, моё место. Среди тех, кто пусть не столь красив и гармоничен, но кто в сто раз более живой, чем идеальные обитатели долины.

Глубоко между монет я запрятала в кожаный пояс тонкую маленькую розу Аэлирэнн. Этим эльфам незачем знать о её просьбе. Должна ли я рассказать о ней Иорвету? «Потом, когда выберемся отсюда», — решила я и, подумав, засунула туда же цепочку с обручальным кольцом.

Не зная, чего ждать дальше, я уселась к окну и в увядающем свете занялась серебряным мечом, так как после битвы с гарпиями у меня не было возможности привести его в порядок. Солнце коснулось гор по ту сторону долины, когда дверь отворилась, и, что-то оживлённо обсуждая, вошли две эльфийки со свёртками. Захихикали, увидев меч, и знаками поманили к себе.