— Да.

— Ты из другого мира?

— Да.

— Ты знаешь, зачем ты здесь?

— Да.

— Зачем?

— Выполнять приказы.

— Чьи?

— Подсистемы.

— Чего хочет подсистема?

— Не знаю, — ответил парень, и прикусил губу. Разговор не шёл. Мы опять приходим к тому, что этот пришлый всего лишь кукла в чужих руках. А то и в самом деле сложный робот.

Я глядел на него, не зная, как быть. Сзади были слышны перешёптывания членов моего отряда и подданных Огнемилы. Кто-то хотел отмутузить этого дурачка, кто-то предлагал сдать в сумасшедший дом. Но всё это было лишь проявлением чувств, не помогающих решить задачку.

Вскоре затянувшиеся гляделки оборвались тихо подошедшей Машей, которая поставила на краешек стола поднос с двумя порциями яичницы, кофием и бутылкой водки с хрустальными шкаликами. Когда кухарка удалилась, я осторожно, дабы не раздавить стекло усиленными механическоими пальцами, взял бутылку и медленно наполнил обе рюмки.

— Могута, развяжи его.

Гридень хмыкнул, но подвинул стул с поморщившимся от боли пришлым, а потом начал распутывать узы.

— Аз его не развязаши бы. Аз подвесиши бы его на дыбе, — долго ворчал Могута, но всё же снял верёвку, и сел на своё место.

Я не обратил внимания на это тихое недовольство, а вместо этого положил на край одной из тарелочек с яичницей вилку и нож. Не тупой масляный, а настоящий. Положил специально, так как мне это оружие было не страшно, но ненормальный пришлый может подумать, что с одним только ножом у моего горла сумеет запугать и заставить отпустить. Я пытался сподвигнуть его на дурость. Но парень вдруг закрыл глаза и начал раскачиваться на месте, словно медиум на спиритическом сеансе.

— Ты кушать будешь? — нахмурившись, спросил я и сам потянулся за чашечкой кофия.

— Я не умею, — ответил пришлый, сглотнув и открыв глаза. В животе у него снова громко заурчало.

— Чего не умеешь?

— Пользоваться этим инструментом. Нет нужного нейродрайвера. И подсистема не отвечает.

— А они так нужны? И что это, собственно говоря, такое? — переспросил я, слегка обернувшись и поглядев на остальных людей, собравшихся в зале.

— Перечень драйверов! — вдруг вклинился в наш диалог Никитин, подавшись вперёд, и чуть не опрокинув поднос с принесённой едой.

— Базовый набор обязательный, речь жителей пятой локации — необязательный, пространственные перемещения при отсутствии нейрометок — необязательный, владение стрелковым оружием — необязательный, владение автотранспортом пятой локации — необязательный, использование не имеющего нейроконтроллеров инструмента — необязательный, — перечислил пришлый.

— Как это, речь, и необязательно? — уточнил я, снова нахмурившись.

— Нам не нужна речь для общения между собой. Мы единство, — ответил пленник.

— Хорошо. Расскажи о доме.

— Я не помню, — отозвался парень и попытался взять вилку, но это у него получилось не лучше, чем у маленького ребёнка, впервые пытающегося самостоятельно кушать кашу.

— Да как ты не помнишь⁈ — вырвалось у меня, — Любой попаданец помнит хоть что-то, а ты не помнишь! Так не бывает! Вспоминай!

— Я не помню, — поджав губы, как обиженный ребёнок, произнёс парень. — Подсистема решила, что это лишнее, и пакет личных воспоминаний был помещён в архив. Но произошёл сбой, и всё пропало. Я теперь никогда не вспомню, кем был раньше.

— Шеф, спросите про базовый пакет, — прошептал Никитин, который уже что-то жевал.

— Ты его лучше спроси про кукловода, — подала голос надутая Ольга, до сих пор ковырявшаяся в своей тарелке.

— Не вижу смысла. Он ничего не помнит, — ответил я, потянувшись за шкаликом водки. Не любил я пить крепкое, предпочитая столовое вино, но тут без горячительного не разберёшься. Хмельное прокатилось по горлу, не оставив горечи и жжения, ибо я не чувствовал их, равно как и боль, хотя хмельное немного пьянило. Но право, чтоб меня напоить, нужно куда больше, чем обычному человеку. Печень, доставшаяся от патриция Нового Рима, позволяет даже чистый спирт пить, как воду.

— Я помню, обиженно протянул пленник, — мы заключили сделку с жителем междумирья, который имеет возможность перехватывать нейроконтроль над организмами. Это уже здесь произошло.

Раздался звон посуды, а обернувшись, я увидел, что Ольга встала с места и, сжав вилку так, что костяшки побелели, направилась к нам. Она шла вокруг стола к пленному, словно кошка, которая готовилась прыгнуть на добычу, даже глаза блестели, как у хищного зверя. Сидевшие на стульях гридни Огнемилы только и успевали отодвинуться с её пути.

— Кто он? — почти рыча, выдавила моя супруга, а подойдя к пришлому, склонилась к тому и поднесла дрожащие пальцы к самому его лицу, но так до конца и не решилась дотронуться. — Господом Богом прошу, ответь, кто он?

— Не могу описать, но он в здании полицейского управления.

— Я так и знала, — прошептала Ольга, а потом выпрямилась и повторила в полный голос: — Я знала! Я не сумасшедшая! Я чувствовала, что он там!

Супруга закрыла глаза, подняла лицо к потолку и тихо всхлипнула. Так она простояла несколько мгновений, в напряжённом течении которых в моей голове крутилась мысль о том, что в отряде и без неё нормальных не сыскать. А самый психически здоровый — это попаданец Сашка Никитин.

Настя — малолетняя ведьма, боящаяся, что её будут препарировать, будто обычную лягушку. Анна — находящаяся на грани нервного срыва провидица, порой теряющаяся в видениях прошлого и будущего. Сама Ольга — одержима некой силой. И даже я — имею душу, склеенную из осколков душ двух человек. И все эти ненормальности липнут и липнут, как мокрый снег, нарастая большим комом. Ведь встретить духоловов с Огнемилой во главе посчастливилось не кому-нибудь, а именно мне.

— Я пойду туда и убью эту тварь. Прямо сейчас пойду, — произнесла Ольга, а открыв глаза, направилась к выходу.

— Ну, и как ты его найдёшь? — спросил я, провожая супругу взглядом, а табурет подо мной жалобно заскрипел, но упорно не хотел ломаться, держа натиск тяжёлой механической туши, как спартанец.

— Ты разве не пойдёшь? — поджав губы и напряжённо выпрямившись, словно в спину вбили лом, ответила вопросом на вопрос Ольга.

— Пойду, — произнёс я, — конечно, пойду. Но как ты решила его найти? Уж если целое полицейское управление не смогло различить подмену, то сомневаюсь, что тебе это удастся.

— Найду, — процедила супруга. — Я чую его.

— Попробуем, — неуклюже пожал плечами я. Это действо, вообще, в кирасе было затруднительным, равно как и поднять руки прямо над головой.

Ольга холодно кивнула и, развернувшись на каблуках так, что подол домашнего платья взметнулся пёстрым веером, и выскочила в дверь. Но через мгновение она появилась снова, стоя в проёме сосредоточенная и полная решимости к действиям.

Дай ключ от оружейной кладовой.

— Не дам, — спокойно ответил я, — ты всё испортишь появлением в полной боевой амуниции, поэтому пойдём налегке.

— Дай, — скрипнув зубами, повторила Ольга.

Я со вздохом встал и подошёл к супруге. Евгений сейчас был на переднем плане, устало пытаясь решить возникшую перед ним сложную задачу, а Марк Люций тихо поглядывал из своего закутка, и скалил зубы. Сей психопат из иного античного мира словно терпким вином наслаждался диким темпераментом этой женщины, способной дать ему отпор. Пресытившись покорными дочерями Нового Рима, умеющими только живой тенью следовать за своими мужами, он находил Ольгу чем-то средним между гладиаторией — девой-гладиатором, из числа автократов — свободных добровольцев, бьющейся на песке Колизея, и свободолюбивой афинской гетерой, способной на равных вести спор с влиятельным сенатором. Не шлюхой, но гордой гражданкой.

— Не отдам, — Ответил я, за что заслужил удар женской ладошкой по грудному панцирю и полный злости взгляд больших пронизительных глаз.

— Если ты меня любишь, то дашь прикончить эту тварь.

— Дам, но не так. Мы не будем вламываться в полицейское управление, как кучка террористов. Нужно сперва-наперво доподлинно узнать, кто он.