Губы барона затряслись от злости, и он вытянул в мою сторону указательный палец, которым затряс в воздухе.

— Тогда не лезь! Тот труп был заботой полиции!

— Он оказался пришлым.

— Пробой был⁈ — вдруг взорвался барон пуще прежнего. Он даже подался вперёд.

— Нет.

— Так, какого черта ты полез⁈ — произнёс Бодриков, закашлявшись после своей тирады. — Максимилиан, виски!

Адъютант быстро открыл тумбу и достал стакан и бутылку, а потом налил, едва не расплескав янтарную жидкость. Мне показалось, что он откровенно паниковал. Неужели барон в такой ярости, что может что-то сделать со своим верным помощником?

Максимилиан подал стакан и все же умудрился пролить немного на одеяло, которым укрывался барон, на что тот скрипнул зубами, но смолчал.

— Мы тайная канцелярия, — парировал я.

— И что⁈ Будешь соваться не в своё дело⁈ — рыкнул барон, а потом опрокинул стакан в рот, лишь слегка поморщившись. — Ты ставишь под угрозу жизни людей!

— Никто не пострадал.

— Не лезь, — процедил Бодриков, и добавил осипшим голосом: — И не забудь, что вечером приём у нового начальника полиции. Максимилиан, проводи господина Тернского.

— Да, ваше превосходительство, — тут же отрапортовал адъютант, ловко обогнув кровать и подбежав ко мне. — Ваше высокоблагородие, прошу покинуть помещение.

Я глянул на начальника, сжал кулаки, да так, что костяшки хрустнули, и вышел. Максимилиан последовал за мной, то ли убедиться, что я покинул больницу, то ли из простой вежливости. В его сопровождении я пошёл по коридору. В голове крутились нехорошие мысли. Никогда не видел Бодрикова таким взбешённым. Совершенно никогда. А тут он словно с цепи сорвался. И этот содомит тоже хорош. При воспоминании о скандале с Ольгой, я скривился, а потом поглядел вперёд. В коридоре было пусто. Часового, как повелось, отправили на время аудиенции прогуляться. Тишину нарушал лишь отдалённый кашель, доносящийся из-за поворота.

Я остановился и, резко обернувшись, схватил тощего щёголя за ворот, а потом подтянул к себе. У подпоручика вес был небольшой, и он при всем желании не смог бы вырваться. Максимилиан лишь пискнул, как барышня, и замер, уставившись на меня округлившимися от страха глазами. Лицо его побледнело, а губы посинели.

— Какого черта ты мне шлёшь записочки? — прорычал я ему прямо в лицо, для чего пришлось даже наклонить голову. Казалось, поручик сейчас обмякнет, упав в обморок.

— Какие? — выдавил он из себя.

— Где ты представился моей зайкой, — процедил я. — мы пришли, а в итоге выслушали пустую речь, которую можно было по телефону рассказать. А из-за твоей записки, я чуть не поссорился со своей женой. Или барону ещё и мозги прострелили?

— Вы не понимаете, — вдруг пролепетал адъютант. — Вы должны были прийти. Нас предупредили о теракте. Я боялся за барона. Я хотел, чтоб кто-то был рядом, потому что не смогу помочь ему в нужную минуту. Но потом была бойня в парке. Они убили секретаря городской управы и всех, кто был рядом в тот момент. Не знаю, зачем он был нужен, но догадываюсь, что он что-то знал.

Я несколько секунд стоял, переваривая услышанное, а потом поглядел в сторону палаты барона, прислушиваясь к шорохам и кашлям больных.

— Кто предупредил?

— Не могу сказать. Он работает через подставных лиц.

Я ещё раз вгляделся в лицо поручика, рассматривая так, словно в первый раз видел. Почему-то казалось, что он не договаривает.

— Предупредил тот тайный наблюдатель, о котором говорил барон?

— Не знаю, — прошептал Максимилиан, — Христом богом клянусь.

Я ещё раз бросил взгляд в сторону палаты начальника и брезгливо разжал пальцы, выпуская свою жертву из рук. Бог ему судья. Все боги всех миров.

— Иди. Хотя нет, постой. Ты видел что-либо похожее на вот это?

Я достал из кармана значок со змеёй и сунул под нос Максимилиану. Тот сперва отшатнулся от неожиданности, а потом замер и медленно кивнул.

— Таким же оттиском был опечатан конверт с сообщением о готовящемся теракте, — облизнув пересохшие губы, ответил адъютант, а я прищурился и скрипнул зубами. Картинка перестала сходиться. Сперва кладбище, где мы нашли первый значок. Потом контрабандист, угрожающий всему миру неизвестными карами. Теперь это. Сначала казалось, что это знак секты, но теперь я не знал, чтоб думать. Нужно искать.

— Если расскажешь барону о нашем разговоре, то я тебе оторву голову. Знаешь, как-то нечаянно, — процедил я, ткнув напоследок в тощую грудь пальцем.

Уже идя по коридору, думал, как быть дальше. Внутри просыпался азарт. Хотелось вопреки приказу разгадать все самому. Романтик Евгений шептал внутри меня: «Загадка, тайна, приключение». А циник Марк Люций лишь зло ухмылялся, предвкушая охоту на двуногую дичь.

Я выбежал на улицу. Мысли мчались, выстраиваясь в боевые порядки. И первая из них гласила, что нужно навестить сторожа. Если Анна права, и он убийца, то наверняка должен знать обо всем. Я опрошу его с пристрастием, как умеет только патриций нового Рима, а потом отдам в полицию. А если он сбежал, то обыщу жилище.

Мимо меня спешили по своим делам люди, не обращая внимания. Впрочем, я и не ждал от них какого-либо действий. Пусть идут своей дорогой.

Я быстро дошёл до машины и сел в неё, щёлкнув рубильником, но вместо того, чтоб помчаться искать сторожа, я крутанул руль и развернул машину в сторону особняка. До этого я уже хотел посмотреть непонятный пробой в одиночку, и ничего хорошего тогда не получилось. Нужен помощник, хотя бы один.

Машина, шелестя каучуковыми шинами, покатила. Путь, хоть и не самый близкий, я одолел незаметно. И что примечательно, ни одна старушка не хотела перебежать дорогу прямо перед мордой авто, ни одна собака не бросилась с лаем под колеса. Они все лаяли через высокий забор, что собаки, что старушки.

Вскоре часовой на проходной козырнул мне, и я быстрым шагом ступил в дом. Машину загонять я не стал, оставив у ворот.

— Где Ольга? — спросил я с порога у совсем ещё молодого дневального, заступившего в этот день.

— Они изволили прогуляться, — вытянувшись передо мной, ответил он.

— Кто они? — переспросил я, глянув на лестницу.

— Ольга Ивановна и Анна Дмитриевна.

— А Настя?

— Анастасия убыла на занятия в больницу.

Я скривился, мысленно чертыхнувшись. Вполне мог прихватить ее, выходя от Бодрикова, но из-за этого Максимилиана совсем забыл про занятия. Впрочем, отрывать ведьмочку от занятий не стоило, я же не самодур какой.

— А Сашка?

— Александр здесь, — ответил дневальный, нерешительно ткнув пальцев в дверь обеденного зала.

Я вручил ему трость и направился в указанно направлении, громко закричав на весь особняк.

— Сашка! Сбор по тревоге!

Но когда же открыл створку двери и переступил порог, то слегка растерялся, так как на весь стол сейчас занимали всевозможные приборы и устройства. И Сашка с задумчивым видом читал какой-то пожелтевший лист бумаги. При моем появлении он поднял глаза.

— Вашество, тут всякой хрени понавезли, что даже не знаю.

Я подошёл ближе и стал разглядывать. Разгильдяй Александр разложил все по категориям и видам. Рядом с каждым прибором лежала инструкция. Все было очень аккуратненько, и удивительно. Настолько, что я поднял глаза на попаданца, и почти с минуту глядел на того, открыв в человеке новую грань.

— И что скажешь? — спросил я, наконец, и поднял со стола пачку с патронами к нагану. Вот только вместо свинца я увидел там каучуковые шарики.

— Травмат, — произнёс Сашка, легонько указав рукой на поднятые мной боеприпасы. — Это чтоб не насмерть валить, а накладывать баф хромоты. В моем мире такие есть. Вот, как увидел, сразу вспомнил, что есть.

— Что за ерунду несёшь? — переспросил я, не поняв выражений.

— Ну, заряд пороха меньше, и шарики запрессованы. Они не пробивают кожу, но вот синяк хороший оставят. А вон то — газовые с черемухой.

— Потом разберёмся, — скривившись, ответил я, взяв со стола горсть небоевых патронов. — Хватай все, что считаешь нужным. Будем кладбищенского убийцу искать.