Когда в судебнике определяются размеры возмещений или устанавливается объем прав отдельных социальных категорий, хольды обязательно упоминаются, тогда как представители других слоев могут быть и не названы. Очевидно, составители судебника считали необходимым в первую очередь зафиксировать постановления, касающиеся хольдов как наиболее важной категории населения. В разделе судебника, в котором изложен порядок уплаты вергельда, имеется в виду опять-таки вергельд хольда. Таким образом, через «Законы Фростатинга» проходит мысль о том, что хольд действительно является той фигурой в обществе, с которой связывалось представление о полноправии; его вергельд и иные возмещения лежали в основе шкалы компенсаций, уплачивавшихся в пользу представителей всех других социальных разрядов¹¹⁵.

Такое приурочение правовых норм к хольдам может, естественно, породить мысль, что эта категория населения и в Трандхейме в период составления «Законов Фростатинга» была основной, включала в себя главную массу членов общества, подобно тому как мы это наблюдали в судебниках Восточной Норвегии (ср. с носителями правовых норм у других германских народов, Правды которых отражают их социальный строй). Между тем хольды отнюдъ не составляли (по крайней мере, ко времени записи «Законов Фростатинга») основы свободного населения. На этот счет судебник содержит недвусмысленные указания. Определяя порядок принесения в суде очистительной присяги с помощью сопри-сяжников, составители сборника указывали, что в случаях, когда требовалась 6- или 12-кратная присяга, присягавшие должны были представить на судебное собрание соответствующее число хольдов (6 или 12) из того фюлька, где разбиралась тяжба. В этих постановлениях делается важная оговорка, предусматривающая возможность замены хольдов «лучшими бондами» (bondr bina bezto), «если недостает хольдов» (ef eigi er haullder til)"⁶. С одной стороны, отсюда явствует, что соприсяжником, пользовавшимся наибольшим доверием, считался хольд и что заменить его при принесении присяги мог лишь «лучший» из бондов. С другой стороны, хольды были столь немногочисленны, что среди жителей фюлька, довольно обширного и населенного территориального округа (напомним, что область Трёндалага состояла из восьми фюльков), могло не оказаться 12 и даже б хольдов! Мысль о том, что за отсутствием хольдов их приходилось заменять в качестве соприсяжников «лучшими бондами», повторяется всякий раз, когда в судебнике заходит речь о привлечении хольдов к участию в судебной процедуре. Так, в постановлении, регулирующем пользование альменнингом, опять-таки высказывается предположение, что 12 хольдов можно не найти и придется заменять их bondr hiña bezto"⁷. Правда, в этом случае имеется в виду тинг половины фюлька, но малочисленность хольдов тем не менее не вызывает сомнений.

На основании этих постановлений можно судить, по каким вопросам требовались свидетельские показания или присяга с участием хольдов. Необходимость очиститься с помощью 6- и 12-кратной присяги возникала в случаях, связанных с тяжкими преступлениями, как, например, по обвинению в измене конунгу или при покушениях на соб-ственность"^и. Особый интерес представляет постановление о спорах относительно пользования общинными землями. «Общинные владения должны оставаться в таком положении, в каком они находились издревле, как верхние [горные пастбища], так и наружные [фьорды и море]». В случае, если возникнет спор и кто-либо будет утверждать, что эта земля является его собственностью, тяжбу следует разрешить на местном тинге. Здесь-το и привлекали свидетельство 12 хольдов или, при отсутствии их, «лучших» бондов, показания которых должны были решить вопрос, принадлежит ли земля лицу, претендующему на нее как на свою собственность, или является общинным владением. Для доказательства права собственности нужно было представить свидетелей того, что эта земля была расчищена под частное владение «прежде времени трех конунгов, из которых каждый правил страной не менее 10 зим»¹¹⁹. В данном случае хольды выступали в качестве хранителей старинных порядков, о которых они, по-видимому, считались осведомленными лучше, чем остальное население. Они же фигурировали как соприсяжники в процессах по особо важным преступлениям.

На то, что хольды в период записи или редактирования «Законов Фростатинга» представляли собою привилегированное меньшинство в среде свободных, указывают и титулы судебника, определяющие вер-гельд служилых людей конунга. В постановлении о слугах конунга, которые прислуживали ему за столом (scutil sveinar), предписывается, что они «должны пользоваться теми же правами, что и хольды, во всем, в большом и малом». Другие же его слуги (sveinar) находились под зашитой прав хольда (taca haulds rétt) лишь в то время, когда привлекались к обслуживанию королевской трапезы. Права хольда распространялись также на штурмана принадлежавшего конунгу корабля и на королевского золотых дел мастера, тогда как конюший приобретал права ленд-рмана¹²⁰. Как видим, даже не все слуги конунга всегда пользовались правами хольдов; во всяком случае они приобретали эти права лишь на службе государю, а не обладали ими по происхождению. Однако при изучении этого постановления возникает и другая мысль. На службе у конунга среди его слуг, несомненно, было немало выходцев из рабов и вольноотпущенников, возвысившихся в качестве министериалов. Известно, что подобные лица могли приобрести права рядовых свободных людей. Не исключена возможность, что конунги, наделяя своих слуг правами хольдов, желали тем самым распространить на них лишь статус полноправных свободных людей, поднять их до того общественного уровня, на котором находились носители правовых норм. Однако положение хольдов уже в силу их немногочисленности стало привилегированным. Недаром даже королевский armaör получал возмещение, в половину меньшее, чем хольд¹²¹.

Таким образом, положение хольдов в обществе, правовая система которого отражена в «Законах Фростатинга», было противоречивым. В качестве носителей правовых норм, со статусом которых судебник устанавливает соотношение прав всех других социальных категорий, хольды должны, казалось бы, представлять главную часть свободного населения, между тем как в действительности они составляют его меньшинство, и, поскольку основная масса свободных лишена полноты прав, присущей хольдам, последние неизбежно оказываются на положении привилегированных.

Если не вызывает сомнения то, что хольды составляли меньшинство свободного населения Трёндалага, то столь же несомненно, что основой его были бонды. Ни в коей мере не соглашаясь с Гекком, утверждавшим, что все бонды поголовно были вольноотпущенниками¹²², я не могу вместе с тем присоединиться и к мнению Маурера, который полагал. что бонды сохранили целиком незатронутым все свое полноправие¹²³. Будучи защищены более низкими возмещениями, чем хольды, и не пользуясь некоторыми правами в том объеме, в каком ими обладали последние, бонды уже тем самым были неполноправны, не лишаясь, однако, своей свободы. Более того, в «Законах Фростатинга» бонд при сопоставлении с хольдом обычно называется árborinn maör, т.е. «человеком хорошего происхождения»¹²⁴. Этим подчеркивалась его принадлежность к свободному роду. Обозначение «бонд» характеризует его как самостоятельного домохозяина, главу семейства, супруга. В этом смысле понятие «бонд» было шире и распространялось и на хольдов¹²⁵. Наконец, представители этого слоя именовались «свободными людьми» (frjálser menn)¹²⁶. Сочетание всех этих обозначений в достаточной мере убеждает нас в неправоте Гекка, пытавшегося доказать, что бонды находились в положении зависимых или людей низкого происхождения. Важно отметить, что бонды в Трёндалаге даже не стояли на социальной лестнице рядом с вольноотпущенниками: в шкале вергельдов между этими двумя категориями имеется еще слой recs ķegnar, которые, как указывает Маурер, были свободными людьми, находившимися в зависимости от других в силу отсутствия собственного хозяйства¹²⁷. Судя по тому, что recs ķegn неоднократно упоминается в судебнике, этот разряд населения, можно полагать, прочно занял свое место в общественной структуре. Наличие этого слоя в какой-то мере должно было предохранить бондов от непосредственного смешения с вольноотпущенниками. Свобода бондов несомненна.