Вот где страх. И получается, что он иррационален. Потому что пока женщина сама не рискнет включить то, что называется мозгом, воспользоваться им, использовать собственный интеллект, и не начнет думать о вещах, которые для практической жизни совершенно не нужны, не перестанет прятаться от этих «ненужных» вопросов, так и будет до конца дней своих, как испуганный ребенок, спать при включенном свете.

Почему в этой ситуации стоит обратиться к интеллекту? А это единственный из данных нам инструментов, который изначально приспособлен для того, чтобы разобраться с тем, что интересует, мучает, волнует нас, но никакого отношения не имеет к сиюминутным нуждам и потребностям.

Да, жизнь усложнится и потеряет свою однозначность. И загнанное управляющей системой существо наконец рискнет спросить: «А куда вы меня ведете?» и начнет задавать вопросы, которые задавать не принято:

– А зачем? Зачем я должна выходить замуж?

– А почему? А почему сейчас, почему я вообще должна?

– Кому должна?

– А почему я не могу жить одна?

– А почему я буду несчастна, если буду одна?

– А кто… Вообще откуда взялась эта идея о необходимости?

– Кто придумал фразу «женское счастье» и приписал к ней, пририсовал к ней более или менее симпатичную мужскую рожу и очаровательные детские мордашки? А еще, если уж совсем красиво, картина маслом, то еще домик с садом и собаку? Кто это придумал? Почему оно называется женским, такое счастье?

– А если я счастлива оттого, что вчера поставила человеку диагноз и сегодня утром мне сказали, что ему полегчало? Это не женское счастье? То есть я перестала быть женщиной, если я от этого счастлива? Или я не могу быть от этого счастлива, потому что я – женщина?

– А если мне не спится, и я размышляю, как бы тему в школе детям своим преподать так, чтобы было интересно, потому что мне надоели эти банальные рассказы, уничтожение бедного Федора Михайловича Достоевского. Я-то уверена, что им, сегодняшним, все это нужно, потому что с классиками иначе не бывает. Три дня придумываю новый подход и такая счастливая, такой у меня прибыток энергии оттого, что им стало интересно, даже те, которые, я точно знаю, не читали, я вижу, бросились читать. Это я перестала быть женщиной?

– А если я действительно не хожу каждую неделю к косметологу, и у меня нет истерики, если у меня ненакрашенные ногти, мытые, чистые, аккуратные, ухоженные, но ненакрашенные? И я, честно говоря, не очень знаю, какого цвета брюки в этот раз модно носить, но чувствую себя хорошо, и со мной общаются люди, которые мне интересны, и мне нормально от этого, то почему мне говорят, что я забросила себя как женщина?

– А замуж? Замуж я, наверное, выйду. Когда буду этого хотеть, а не со страха.

И детей обязательно рожу, когда буду готова, когда буду уверена, что у меня есть что им дать и чем вооружить. И что – это лишает меня права быть и чувствовать себя женщиной?

– А если я признаюсь в самом страшном грехе – мне нравится быть одной. Так что, я уже совсем перестала быть женщиной?

И это повергает в тревогу и в суету ближнее и дальнее окружение, как пугает неожиданно возникшая трудноизлечимая болезнь. Сбилась девочка с такта, сбой программы. Мама чувствует себя виноватой – упустила дочь; папа рычит на маму: «Кого ты вырастила?!»; бабушка переживает, надеялась дожить до правнуков, а тут, оказывается, ничего не будет; соседки шепчутся у квартиры: «Ты смотри: сколько уж лет, скоро тридцать, а незамужем, никогда с мужчиной не ходит… Наверное, что-то нехорошо». И к маме все: «Замуж-то ваша дочь чего не выходит? Не берут?» И что может сказать мама? Что она сама не хочет? Да кто маме поверит! В программе нет такого кода, в программе не заложено, что не хочет. Раз не хочет, значит, не получается. Так мы вам сейчас врачей позовем! Эти врачи называются как угодно: соседки, подружки, стилисты, дизайнеры, модные магазины, – это все врачи, они знают, как вернуть заблудшую овцу в стадо.

А если вдруг таких заблудших оказывается несколько и у них компания? Они будут об этом говорить и выяснят, что есть еще такие и что есть, оказывается, еще какие-то другие ценности, что-то, для них очень важное. Они получают плюс на самооценку уже от того, что вдруг это увидели, им это жутко нравится, они видят, что мир не одномерный, а многоплановый. И от этого получают плюс, и получают от этого энергию. Что за энергию они берут? Откуда они берут силу все больше радоваться этому всему, находить этому подтверждение, находить себе занятия, не запрограммированные управляющей системой?

Потому что чем больше из головы, из пространства вынимается эта чуждая блокирующая установка, тем больше раскрывается этот источник. И я чувствую, ощущаю, что это так, и я встретила человека, еще одну женщину, которая тоже так ощущает. Но пока мы были поодиночке, нам как-то было неловко об этом говорить. Или я книжку прочитала, или кто-то написал стихи – и она о том же думает… То есть это все-таки в мире существует. И можно обнаружить себя через себя саму, и есть такой ключ, который даст возможность, выдвигая, убирая эту блокирующую женскую природу систему, понять, что вообще это совершенно не опасно, не смертельно, ты не остаешься ни с чем и не станешь изгоем.

Потому что, если возможность появиться на свет дает нам биологическая природа, а умение выжить – социальная, то свое право на то, чтобы быть, мы можем предъявить только сами.

Открывая себя изнутри

Как быть с фактом, что существует внутренняя жизнь и внешняя? И с тем, что существуют они одновременно, а иногда даже независимо одна от другой? Как быть с тем, что задачи, которые мы решаем во внутренней и внешней жизни, совсем разные? Не помеха ли они друг другу? А еще бытует мнение, что человек, живущий активно во внешней жизни, не может жить еще и глубокой внутренней жизнью. Ну, а тот, кто сосредоточился на потребностях внутренней, уж точно обречен забросить внешнюю активность и ему грозит судьба маргинала. Смылся на Гоа? Явно внутренней жизнью заинтересовался. Крутится в суете и заботах о семье и работе? Какая у него внутренняя жизнь? Откуда?

Особенно этим озабочены женщины с их извечной манерой сваливать все в одно. А какое тут одно? Тут единое во всей красе, полноте и разнообразии. Знание о том, что жизнь многогранна и многослойна и сама женщина многопланова, многосложна, приносит не радость новых возможностей реализации и самовыражения, а раздражение и напряжение. «И так все непросто, а вы мне еще жизнь усложняете». Мы не усложняем, мы предлагаем не упрощать. А упростить хочется: есть внутренняя жизнь, говорите, там можно собой заняться? Отлично. Теперь нужно бросить все внешнее и удалиться во внутреннюю, а здравомыслие следом бежит, кричит: погоди, погоди, погоди, а семья, дети, работа, обязательства, родители, подруги, что же, ты все это бросишь?! И раздается внутри визг тормозов. Заняться собой… Наконец погрузиться в свою внутреннюю жизнь – соблазнительная мечта. А как же внешняя? Тут же привычно, тут известно, тут обратные связи налажены, тут понятны ориентиры, тут есть какие-то цели, перспективы, планы. И, в общем, они мне нравились, они симпатичны, и это вообще значимая часть, только это и была моя жизнь, а мало ли там… И что, теперь все менять, все бросать? Ради чего-то смутного, и куда это все заведет?

Получается, с одной стороны, женщина так гордится тем, что она гибкая, что она легко входит в резонанс с изменяющимися событиями, что она достаточно легко перестраивается в соответствии с какими-то новыми идеями, а с другой, предложение повысить уровень сложности – напрягает.