Женщин, собирающихся рожать, или у которых маленькие дети, социум, с одной стороны, поддерживает: давайте, рожайте, нам грозит демографическая яма, у нас просто беда, беда, вот вам материнский капитал. А с другой стороны, в конкретной ситуации отдельной женщины маленький ребенок делает ее менее конкурентоспособной при приеме на работу. Социальная конкуренция легко превращает этот большой плюс в одном аспекте жизни человека в такой же огромный минус в другом. Понятно: она будет отвлекаться, ребенок будет болеть, она будет больше думать о ребенке, чем о работе, она не будет перерабатывать, она не сможет ездить в командировки. Таких, кто может нанять няню и быть свободными от этого, во-первых, не так много, не такие у нас заработки, а во-вторых, нормальная женщина, родившая ребенка по собственной воле и желанию иметь детей, как-то не предполагает, что она просто родит его и сдаст даже самой лучшей, дорогой няне или бабушке. Получается, с одной стороны – это плюс, с другой стороны – это минус. Где граница?
И прежде чем начать говорить о том, что стоит за всем этим, внимание: следующая грань.
Следующая грань возникает уже от самой женщины. Откуда в головах взрослых женщин вдруг активизируется такая тема самоуничижения: «Мне уже пора и возраст уже не тот»? Оттуда же, из той же биологической программы. Биология выстроена так, что как детородный возраст наступает, так он и заканчивается. Это ни от чего не зависит. Это закон биологической природы, закон всего живого, в который мы вписаны как часть живой природы. Мы – представители биологического мира, которые построили себе еще некоторое количество других миров. И принесли в них с собой законы биологического мира. Мы их очеловечили, мы их украсили сознанием, интеллектом, мы их осмыслили, мы претендуем на то, что можем корректировать свою жизнь и не всегда следовать и подчиняться, потому что у нас есть не только это. Но к моменту окончания детородного периода у женщины сквозь весь ее социальный, личностной опыт прорывается эта самая биология. На глубинном, совершенно животном, клеточном уровне в женщине существует установка, что момент окончания этой фазы биологической делает ее как бы уже не значимой в стае.
Но есть личность, которая говорит: вот она я, я все умею, я знаю, я профессионально состоятельна и вообще хороша еще. Слава богу, социальная жизнь и цивилизация сделали так, что в период окончания этого биологического цикла современная женщина очаровательна, обаятельна, женственна и еще долго будет жить. Жизнь стала намного длиннее, чем действие активных биологических законов. Жизнь-то продолжается, жить-то еще интересно, делать еще много чего хочется, а там внутри бытийное, вековечное, природное, в общем-то темное, потому что неуправляемое, сообщает: «Все уже, все уже…»
А на самом деле, в чем проблема? Да, закончилась одна из программ. Неужели это все, что есть в нашей жизни? Не спорю, сила этой программы велика, но кто сказал, что ее окончание лишает женщину ее силы и ее природы? Кто это сказал? Я уверена, что мы сами виноваты: не удосужились разобраться в том, что мы такое на самом деле. Мы сами, не найдя внутренней опоры в своей природе, не наладив с ней контакт, согласились с тем, что женщина – это видимый всем набор внешних признаков: способность рожать и внешность. Так действует особенность женского интеллекта – способность превращать все в одно: сами согласились, сами мучаемся, сами ищем виноватых.
Мало-мальски грамотный психолог и вообще любой житейски опытный человек скажет, что когда женщина это говорит: «Я уже не тяну, я уже не могу», – понятно, что она просит ей сказать в ответ. Она просит внешнего подтверждения в том, что остановка биологических часов не сделала ее менее ценной, менее востребованной, менее уважаемой, глупой, никчемной и лишней, и что социум вовсе не собирается ее по этому поводу уносить на Фудзияму умирать.
Женщина и ее ипостаси
В жизни человека есть три основных периода, которые определяются доминирующим источником энергии.
Есть период, когда доминирует биологическая энергия. Мы называем его периодом индивидуальности.
Есть период, когда доминирует социальная энергия. Это период личности.
И есть период с доминирующей энергией сущности – сущностной период.
А еще есть детство, которое начинается рождением и завершается окончательно в период полового созревания, когда включается «зов пола». Человек перестает быть ребенком, потому что жизнь его окрашивается последней краской, данной природой по факту рождения.
Да, конечно, к этому возрасту мальчики давно осознали себя мальчиками, девочки давно осознали себя девочками, уже есть опыт начальных игр, отношений, проверки особенности своей половой принадлежности.
Я – пластилин
Мы утверждаем, что девочки просто рождаются сразу женщинами, знают уже все про то, какие игры им предстоят, где у них место силы, как они могут утверждаться. Они проигрывают эти сценарии очень рано. Окружающие, понимая это, с раннего детства подвигают маленьких женщин в их играх, в их поведении, в границах «правильно – неправильно», «нельзя – можно», подвигают их к осознанию особенностей поведения мужчины и женщины, того культурного и социального слоя, в котором ребенку довелось родиться.
Социализация начинается с момента появления ребенка на свет божий, с первым криком. Даже оценка новорожденного младенца – сразу по половой принадлежности: «Ой, какая красивая девочка!», «Какой крепкий бутуз!», «Какой пацаненок – не плачет, какой молодец!», «Какая крикливая, вот будет говоруха…» Плюсы и минусы выдаются с самого рождения. Их детали зависят от того, какая социальная матрица ожидает этих детей в том социально-психологическом мире, куда они пришли, где что принято и к чему их будут готовить. Уже в яслях и детском саду играют в дом, семью. Девочкам покупают куклы, мальчикам – машинки и солдатиков. И, честно говоря, переворачивание этой схемы редко не отражается потом на процессе социализации и не выражается в некоторых конфликтах в период социального встраивания и адаптации.
Такие сложности своему ребенку часто организуют папы, которые ждали сына, а получили дочку. Они, нисколько не сомневаясь, начинают перекраивать девочку под мальчика. Довольно долго, бывает, в этом преуспевают и терпят сокрушительное поражение в момент, когда дочь вдруг осознает, что у нее есть свои какие-то места силы, свои особенности, и ее природа начинает проявляться иначе. Папы получают массу претензий от своих обожаемых дочерей: не научил ее быть девушкой, женщиной, не показал особенности поведения. Все претензии сводятся к тому, что он вел себя с ней не как мужчина с будущей женщиной, давая ей первые уроки, вооружая ее для будущего столкновения с этим непростым, многослойным миром, а направил ее стиль поведения на совершенно другое, что в открытом мире неприемлемо, что сразу отодвигает ее, ставит в конфликт. Проще говоря, то, за что папа хвалил, что она такой практически пацан, боец, вдруг мир – не хвалит.
Весьма и весьма нередки истории о девчонках, которые еще до полового созревания усвоили мужской стиль поведения, которые практически мальчишки, товарищи, с которыми лазают через заборы, играют в войну и даже дерутся… Их рассматривают как надежных, равных и социально вполне успешных в детской компании. Но когда включается зов пола, а он включается, как бы папа ни воспитывал, девочка, на которую продолжают смотреть как на приятеля и товарища, в период включения программы по продолжению рода очень часто оказывается в проблемной ситуации.
Социализированные таким образом девочки оказываются неготовыми к новому периоду своей жизни. Они чувствуют диссонанс между тем, что происходит внутри, и тем, как они привыкли жить и действовать. Они теряют уверенность в своей позиции и проигрывают тем, на кого совсем недавно смотрели свысока вместе со своими приятелями-мальчишками. Они не знают, что делать со своей природой, и пытаются ее игнорировать. У них нет стереотипа поведения, они к такому не готовы, потому что не принцессу папа растил, а социализировал ее по принципам и законам товарища, приятеля, пацана.
