— Чтобы делать общее дело в компании хороших интересных людей! И на корпоративе они могли бы узнать друг друга получше. Скажешь, на обустройство офиса мы напрасно потратились?

Это да, это она меня уела. Справедливости ради, благодаря Оле наш офис и правда перестал быть беспросветно унылым местом. В углах появились пуфики и эти нелепые кресла-мешки, и люди действительно полюбили сидеть на них — отдыхали, разговаривали, смеялись. На кухне, куда прежде все забегали только быстро съесть свой обед из пластикового контейнера, теперь поселилась красивая посуда, печенье, фрукты, всегда есть пять или шесть видов чая, вкусно пахнет свежемолотым кофе. И все время кто-то тусуется. А ведь действительно, мои сотрудники стали чаще улыбаться. Даже кошкодевочка Акамэ слегка оттаяла и не всегда разговаривает с людьми сквозь зубы, а с этим новеньким лохматым сисадмином даже, кажется, подружилась. Надеюсь, они только дружат… а впрочем, шестнадцать ей уже исполнилось, значит, никого по крайней мере не посадят, я специально пробил по «Советнику Плюс». Кстати, Протасов перевел этого лохматого к себе в отдел — обнаружил у него талант к программированию. Тоже чудо в некотором роде: раньше Протасов набирал разработчиков только сам, по своим критериям. Неужто и в этом угрюмом осле проснулось нечто человеческое?

— У тебя негативное отношение к жизни вообще и к «Нативу» в частности, — продолжала настаивать Оля. — Может, не обязательно навязывать его всем? Позволь людям наконец-то почувствовать, что они команда, что они помогают друг другу, что они все нужны и значимы. Дай им возможность пообщаться.

Оля здорово изменилась за полгода. Куда делась хлопающая глазами несуразная дамочка в плохо сидящем деловом костюме? Замшевые пиджачки и водолазки шли ей куда больше, и сама она стала увереннее, веселее, спокойнее. Уже не смотрела мне в рот, а все чаще возражала, и, что уж там, иногда по делу.

— Да они теперь только и делают, что общаются, — буркнул я. — Не знаю уже, работает ли кто-нибудь, или все только безудержно тусят.

— У нас что, метрики просели?

Пришлось признать очевидное:

— Да нет пока.

— Людям надо общаться, дружить, помогать друг другу! Даже если на это тратятся время и деньги. Если каждый тупо смотрит в свой монитор и вся коммуникация только по делу, так недалеко до выгорания и депрессии.

Невзрачное личико Оли становилось довольно красивым, когда она убежденно говорила о чем-нибудь — в такие моменты в ней словно включался невидимый прожектор, создающий эффект идущего изнутри света. И эта новая стрижка ей к лицу… странно, ни разу не видел темных корней ее волос. Красится каждую неделю? Или все-таки натуральная блондинка?

За полгода Оля подружилась со всеми в «Нативе». Я ожидал, что наши разрывающиеся между офисом, детсадом, магазинами и кухней тетки возненавидят ее — она-то работает от скуки, и в доме Дазурова наверняка есть прислуга… Но Оля нашла с ними общий язык. Я не раз уже подмечал, что Оля знает о проблемах и жизненных обстоятельствах моих сотрудников такое, чего мне и в голову не приходило узнавать.

Может, она правда понимает что-то такое, чего не понимаю я?

— Ну давайте, в самом деле, отметим Новый год.

Это еще не скоро, авось госпожа Дазурова успеет к тому моменту наиграться в корпоративную культуру…

— Замечательно! Знаешь, почему во всех цивилизациях есть праздники в середине зимы?

— И почему же?

— Потому что нехватка дневного света угнетает людей и ведет к депрессиям. Обязательно нужно какое-то радостное событие. Украшения, подарки, разноцветные огоньки… праздник любой ценой. Люди с древности знали, что необходимо себя беречь. Я забронирую нам помещение и аниматоров.

— Теперь? Не рановато ли?

— Х-ха, вот в праздниках-то ты и не сечешь! На конец декабря уже сейчас небось все занято! Но я что-нибудь найду. А пока можно организовать еще какую-нибудь активность для всех. Да не дергайся ты! Недорогую, не пострадает твой драгоценный бюджет на премии. Есть, например, такой проект — «Чистая помощь».

— Нам самим бы кто помог… Кому помогать, чего ради?

— Это такая игра! Команды соревнуются, кто быстрее очистит лес или парк от мусора. Там есть квесты, награды…

— Погоди, — я потер переносицу. — Ты что, хочешь, чтобы я отправил сотрудников мусор убирать? Бесплатно, в выходной день? Слушай, у нас тут в «Нативе» средней паршивости работа, но не такое же днище!

— Без принудиловки, конечно! Только желающих! Тебе просто в голову не приходит, что кто-то может захотеть того, чего ты не хочешь. А это весело. И польза — для природы, для города, для всех.

— Ну какая польза, о чем ты, Оль… Вообще-то муниципалитет на уборку парков деньги из бюджета получает, — я пожал плечами. — Вот пусть каждый за свою зарплату и тянет свою лямку.

— Кто такой унылый брюзга, как ты, тот пусть дома сидит! Заставлять никого не будем.

— Да как тебе сказать, — я глубоко вздохнул. — Они могут по-другому это видеть. Кто чувствует себя уверенно, знает о своей ценности — они, конечно, просто никуда не пойдут. Но многие же понимают, что на их место стоит очередь желающих… Эти люди могут решить, что участвовать в корпоративной движухе если не обязательно, то уж точно не повредит. И поедут, сжав зубы, собирать этот чертов мусор, и еще будут делать вид, что им весело. Пожалуйста, Оля, давай не будем ставить людей в такое положение.

Я ожидал, что она обидится или расстроится, но Оля в очередной раз меня удивила. Она тепло улыбнулась — хорошая у нее улыбка всё-таки — и положила ладонь мне на рукав:

— Ты на самом-то деле отличный руководитель, Олег. Ты правда заботишься о своих людях. Я ведь вижу, как ты жонглируешь бюджетом, чтобы увеличить премии. И ребята понимают это, ты не думай. Они тебя уважают и ценят. Жаль только, ты не знаешь, насколько работа может быть в кайф… Вот что можно сделать. Занят в эти выходные?

Я опешил:

— Да так… вроде… не особо.

Я действительно не был занят. В пустой квартире меня ждал новый сезон весьма пристойного сериала. А если его не хватит, был еще один, похуже, но убить время сгодится. Залечь на диване, заказывая еду в пластиковых контейнерах — никакой пиццы, только здоровое питание, благо теперь на дом доставляют из любого ресторана. Обычный мой способ проводить выходные, если только Вадька куда-то не вытаскивает или не приходится ехать к родителям.

Так бы все ничего, вот только… Я постоянно заходил в ту соцсеть, которой раньше почти не пользовался, в надежде, что Петра меня разблокировала. Понимал, как это глупо и жалко, но не мог перестать надеяться, что итальяночка просто играет со мной. Она же даже не красивая! Если бы так поступил кто-то вроде той брюнетки, которую склеил Вадим, я бы смирился. Но полненькая неопрятная Петра могла бы проявить побольше заинтересованности! Черт возьми, нам же с ней было хорошо в этом «Консенте». Хотя знал бы, что так обернется — вообще бы туда не пошел.

— У меня есть друзья, которые помогают одному подмосковному лесничеству, — продолжила Оля. — Занимаются вырубкой противопожарных просек. У них свой волонтерский лагерь, все лето туда выезжают по выходным. Поехали с нами! Поймешь, как это, когда работа в радость.

Я глянул на Олю с удивлением. Не знал, что у нее есть друзья, да еще с такими экзотическими увлечениями. Думал, разве что пара подруг — такие же жены недоолигархов, как она сама…

А ведь я вообще ничего не знаю об Олиной жизни вне работы… Она кажется такой открытой и простой, но на самом-то деле ничего о себе не рассказывает.

— Как же вы живете на этих выездах? Там что-то вроде гостиницы?

Оля засмеялась:

— Никаких гостиниц! Палатки, костер, гитара! Настоящая дикая жизнь.

Что-то такое случалось в моем детстве, пока родители были молоды и любили выбираться на природу с компанией. Меня, конечно, брали с собой — оставить-то не с кем. Не помню, нравилось мне там или нет. Возможно, я никогда об этом не задумывался, меня же никто не спрашивал… Потом мы с Катькой и приятелями ходили иногда в походы, у меня даже сохранилась туристическая одежда с тех времен. Но палатка и спальники остались на даче Катькиных родителей.