Он потер затылок.

— Откуда ты знаешь?

— Потому что я мастер…

— Батор[2], - вставил он. — Да. Я в курсе. Какое это имеет отношение к Шонам?

Девин фыркнул.

— Для меня юмор — лучшая защита человека. А оплату всегда собираю кулаками.

Да ну. Нет никого более преданного чем Девин. Тех, кого он любил, он любил без остатка. Нет такой черты, которую он не переступил бы, ради их защиты. И вообще он принял на себя пулю Далласа… и Далаас не сомневался, что Таргон поступит так еще раз в случае необходимости.

— Откуда ты знаешь? — повторил он не менее серьезно, чем оружие, из которого он выстрелил в Тринити.

— Как я уже говорил, я мастер стратегии.

Он подождал, что Девин скажет что-то еще, но тот не спешил прервать тишину.

— Э. Замечательно. Великолепно. Но ты так мне ничего и не пояснил.

Последовал тяжелый вздох.

— До меня дошли слухи о возвращении Тринити, поэтому я отыскал кое-кого из ее близкого окружения и… задал несколько вопросов.

— Ты имеешь в виду, что похитил и подверг пыткам кого-то близкого к ней и потребовал ответов.

Девин пренебрежительно махнул рукой.

— Пытки были настолько слабыми, что он них даже не стоит упоминать.

— Не сомневаюсь.

Даллас любил Таргона как брата, но даже он не мог не признать, что у парня большая склонность к жестокости.

Существовал небольшой шанс, что и у Далласа имеется такая склонность. Во время первого… и единственного… официального задания Девина в А.У.Ч. они сблизились, когда их жертва кричала от боли.

Даллас продолжил неофициально работать с Таргоном, и его восхищение только росло.

«Выполняет свою работу, чего бы это ни стоило».

Девин сменил тему, спросив о новом «свидании» Далласа.

Пока машина тряслась по дороге, Даллас жаловался, что его выкинули из квартиры, как мусор.

— Я не просто кусок мяса, ты же знаешь.

— Моя жена бы не согласилась. Она говорит, что я убедил ее, что мы мужчины хороши настолько… и я цитирую… насколько хороша дырку у нас между ног.

Даллас невозмутимо ответил:

— Мне нравится, как она любит тебя.

— Знаю. — Девин прижал руку к сердцу. — Меня обожают.

Они продолжали хихикать насчет дырки, когда лимузин наконец остановился. Даллас выглянул в окно и увидел исторический район на окраине города, расположенный на месте бывшего скрытого озера. Дом Девина.

Король с наслаждением улыбнулся.

— Пойдем. Познакомлю тебя со своим информатором.

— Мужчина? Женщина?

— Женщина.

Дверь открылась, и в машину хлынул солнечный свет. Девин вышел, и Даллас последовал за ним.

Они стояли перед особняком в стиле шато — его впечатляющие каменные стены поднимались на четыре этажа. Он принюхался и нахмурился, внезапно ощутив странный… и слишком приятный… аромат свежесрезанных роз и старого дерева, подожжённого на походном костре, хотя поблизости не было садов. Никаких растений и никаких костров.

Вдохнул еще раз. Запах, казалось, исходил из отдельно стоящего гаража.

— Как долго ты держал эту женщину взаперти? — спросил он.

— Всего несколько недель.

Всего.

— Как она связана с Тринити?

— Моя жена начала вспоминать обрывки из своего прошлого. Не только жизнь в вампирском подполье, но и первые месяцы наверху. Эти воспоминания привели меня в почти заброшенную тайную лабораторию… Институт Технологий Иных. Я проник внутрь и нашел информацию о болезни Шонов. Также обнаружил двух женщин, которые жили там, зеленокожую инопланетянку, которая сбежала, и женщину, с которой ты вскоре встретишься. Лилику Свон.

Лилика Свон. Нежное имя. Почти песня… колыбельная.

— Эти женщины были частью персонала или пациентами?

— Лилика не подтвердила и не опровергла ни один из вариантов. Несмотря на мои… уговоры, она хранила молчание по этому поводу.

— Она сказала хоть что-нибудь?

— Меньше, чем хотелось бы. Давай допросим ее вместе?

Лилика Свон сидела в центре своей клетки. Она оставалась в таком положении недели… или скорее дни? Хотя зарешеченные стены были достаточно высокими, что она могла стоять во все сто семьдесят пять сантиметров, но предпочитала именно такую позицию. Лилика могла наблюдать за происходящим вокруг, не привлекая нежелательного внимания. Трюк хищника.

Справа от нее четверо вооруженных мужчин играли в голокарты. Они подробно обсуждали недавние завоевания и толкали друг друга локтями. Слева размещался стол. Ножи всех форм и размеров лежали в беспорядке на поверхности. Таргон, захвативший ее в плен, любил поглаживать один или шесть во время разговора с ней.

Однажды он использовал на ней зазубренное лезвие. Удерживал ее неподвижно с помощью потока энергии и делал неглубокие порезы на шее, руках и ногах. Болезненный и унизительный процесс. В других случаях наносил удары ножом.

Конечно, она вылечилась, но из-за слабости и недоедания исцеление шло медленнее, чем обычно. Последняя нанесенная им рана еще не зажила.

Воспоминания о пытках зажгли пламя ярости глубоко в груди.

«Не могу использовать на нем свои силы. Еще нет, еще нет».

Когда придет время, она позаботится, что он получил свое.

Хотя она все еще не могла усилить жизненную силу другого человека без прикосновения к коже, с годами ее способности только усилились, а навыки отточились. Она могла усилить… и убить… за считаные секунды.

Самое большое препятствие на данный момент… она не могла эффективно усиливать и использовать голосовую магию на максимум в один день. Для лучшего результата Лилика должна была выбрать одно из направлений и довести дело до конца, не менять решения на полпути.

— …приказал не приближаться к ней?

Ее уши дернулись, когда уловили разговор охранников. Изо все сил стараясь выглядеть скучающей… «подслушиваешь? что* кто? я?»… она прислушалась к их словам.

— Почему еще? Она его сексуальная рабыня.

— Жадный ублюдок не любит делиться.

— А кто любит?

— Особенно такой женщиной, как она.

Воцарилась тишина, пока все четверо мужчин изучали ее с новым интересом. Один взгляд горел злобой, другой потрескивал от похоти. Оба отношения ей знакомы. Двое мужчин смотрели на нее с… состраданием?

Она не была уверена, поскольку редко с этим сталкивалась.

Таргон приказывал четверке ждать снаружи во время своих визитов, и они понятия не имели, что на самом деле здесь происходило. Лилика предположила, что он не хотел свидетелей для своих преступлений, но теперь же задавалась вопросом…

Он подозревал, что двое с состраданием в глазах, а может и без, попытаются ей помочь?

— Если она будет держать рот на замке, он никогда не узнает, что поделился ею, — сказал Злорадный.

— О, он узнает, — ответил Похотливый с содроганием. — Он всегда знает.

— Поверь мне, когда я говорю, что ты не сможешь пойти против приказов Девина Таргона и остаться в живых, чтобы поделиться этим. Просто… не приближайся к ней.

Она назвала его Умным.

Он поерзал на стуле, явно чувствуя себя некомфортно.

— Ладно? Хорошо?

Она улыбнулась Злорадному своей самой холодной улыбкой.

«Подойди ко мне… осмелься».

Он оскалился ей, но отвернулся. Последнее было обычным явлением почти со всеми, ей следовало к этому привыкнуть.

Похотливый допил свое пиво, ударил себя в грудь и рыгнул.

— Ни один человек не может быть настолько плох, как в распускаемых слухах, — сказал он с напускной храбростью.

— Ты прав. Девин хуже.

«Я назову тебя Гением».

— Таргон никогда не узнает, что у него есть причина на меня напасть. — Злорадный задумчиво потер подбородок. — Не думаю, что девушка умеет говорить. Или двигаться.

Теперь медленная усмешка растянула губы Похотливого.

— Держу пари, я заставлю ее двигаться.

Грубый смех эхом отразился от стен.

Внезапно открылись единственные пригодные для использования двери, свет хлынул внутрь здания… гаража?.. освещая пылинки, танцующие в воздухе. Охранники вскочили на ноги, забыв про Лилику, острый запах похоти быстро сменился запахом моторного масла, страха и… она принюхалась… удивительным цветочным ароматом, который навсегда будет ассоциироваться у нее с Девином. Сегодня к обычной смеси добавился еще один запах. Что-то новое и невероятно сладкое.