За нами вышли Оля с эльфом, а последними маг с Таранским.

Все полезли за артефактами речи, нам такие показывали, значит, у нас есть несколько секунд.

– Ты как?

– Нормально, Наташ, лучше, чем в прошлый раз. Сразу разбегаемся?

– Сразу, только телефоны бы надо.

– Мой я захватила!

– Оль, а я свой оставила на столбике у воинской части.

– Девушки, проверяем, вы нас понимаете?

Эх, какой красивый голос у нашего проректора! Там он выше, дерганный, а у нас прямо бархат.

– Да, все в порядке. Оля, запиши мне номер, что-то раньше мы не подумали.

– И я в последний момент о нем вспомнила, когда уже ты ушла бегать.

Распределились мы быстро: со мной идет наш проректор и маг-портальщик. С Олей ее любимый эльф и Таранский. Это хорошо, что эльф с ней, он дохловат на вид, но они в любом случае поедут на чем-то, а нам можно и пешком, к тому же вполне вероятно, что телефон мой так и лежит на столбике! Все равно мимо пойдем.

Я не стала выяснять, есть ли у них наши деньги или нет, пусть сами разбираются, не дети. Кивнула Таранскому, помахала Оле и скомандовала – за мной.

У воинской части попрыгала, и телефон действительно достала! Какие лица у обоих магистров, ни в сказке сказать, ни пером описать. Я даже ожидала, кто-нибудь из них спросит, а нельзя ли еще что-нибудь там прихватить, но оба промолчали, может, подумали, у нас так принято.

Телефон, конечно, не включился, или уже не работает, все-таки и дожди явно шли, а чехол у меня скромный. Только дома проверю.

Шли мы быстро, но добрались до дома ближе к полудню, еще бы выяснить, какой тут день недели, надеюсь, не выходные. Пешком, как мы, никто не шел, только машины проносились. Я не оглядывалась, и реакцию магов не рассматривала, ну их нафиг.

Мне бы домой поскорее, и шаг все ускоряла, не отдавая себе отчета.

Наконец-то, увидела разноцветный забор, нам только в знак поощрения родители разрешали его подкрашивать, завернула за угол… калитка прикрыта, а ворота распахнуты.

Так бывает, когда грузовик заезжает во двор. Или скорая.

Все-таки беда постучалась в наш дом.

Не помню, чтобы у меня так сильно колотилось сердце.

Стучать не стала, если ворота распахнуты, значит, кто-то точно дома. Прошла по двору, поднялась на крыльцо, открыла дверь в общий, довольно длинный коридор. Он потому общий, что сквозной, можно пройти сразу в сад. Три двери по коридору налево, две направо.

Налево подсобные помещения: мастерская, прачечная с душем, кладовка. Направо жилые. Первая дверь ведет в холл, а там уже в кухню, удобства, большую столовую, кабинет и спальню родителей. Вторая дверь ведет в наше царство, детей. Библиотека, она же классная комната, два душа с туалетами, три спальни, каждая на двоих.

Замерла на мгновение, и все же открыла дверь в холл и в столовую. Здесь мы обычно собирались по вечерам, смотрели телевизор, ставили елку, накрывали столы на все семейные праздники.

А теперь вдоль стен до самого потолка коробки и сумки.

Оба брата на диване, младшие сестры залезли в одно кресло, все смотрят мультик «Маша и медведь». Взрослых не видно.

Но я успела!

– Всем привет, – выдавила с трудом, но сразу добавила, – и куда мы переезжаем?

– Наташка, – кинулись ко мне девчонки и завизжали. Я даже не поморщилась. А ничего так, в унисон.

– Парни, – остановила я братьев, которые тоже меня подскочили потискать, – со мной гости, напоите их чаем. Получится?

– Конечно. Прошу вас, пройдемте со мной, к сожалению, полноценно покормить вас не можем, мы ожидаем транспорт для погрузки, но горячий чай и бутерброды всегда есть в доме, – воспитанный Егор чуть склонил голову, и пошел, переваливаясь, на кухню.

Мало ли как ходят у нас в мире, правда же?

Магистры молча пошли за Егором, наш мелкий потоптался, и тут любопытно, и там интересно, но гордо ушел к мужчинам.

– Наташа, куда ты пропала?!

– Учусь в Академии, – отрезала я, – записку передали родителям?

– Передали, но…

– Все потом. Рассказывайте, пока нет посторонних.

Как я и боялась!

Слух о том, что детки приемные, просочился от секретаря директора школы, которой велели сделать копию документов для некой столичной группы писателей, так представились маги.

Может, секретарь и удержала бы свой язык на привязи, но оказалось, что детки не просто приемыши, а отказники, потому как вылечить их, при уровне современной медицины, практически невозможно. Секретарь поделилась таким ужасом с подружкой-библиотекарем, та с родной сестрой, работающей официанткой кафе, и через день о безнадежных детях, живущих прямо рядышком, знали абсолютно все. Тем родителям, кто не поверил, секретарь важно все подтвердила – а нечего из нее делать пустомелю, есть соответствующие документы!

А дальше каждый взрослый перевернул и толковал информацию, как хотел. Кому из детей поставили в пример больных несчастных сироток, действительно лучших учеников, «а ты, бездельник, на всем готовом, здоровый бугай…», и так далее – неизвестно. Но школьников против нас настроили будь здоров за два дня.

Первому прилетело Егору, потом, по очереди, мелким. Девчонки, Валюшка и Марина, хотя допрос дома устроили, и легенда, придуманная родителями, рухнула – все же отбивались.

А вот наш младшенький, второклассник, получая по полной программе, не хотел идти в школу. И отец с ним ходил, и мать, но только они за порог, Мишке прилетало. Неожиданно за него вступились мои друзья, парни-каратисты, в результате драк не было, но словесно доставали, могли толкнуть, не заметив, случайно выбить учебник из рук и тому подобное.

Откуда такая злоба?

Ведь понимали, что нам приходится прилагать особые усилия, чтобы держаться на уровне, мы все, действительно, имели солидную базу знаний, по праву считаясь лучшими учениками.

Или поэтому нас и не любили, а тут появился повод… не знаю.

Вероятно, со временем все бы утряслось, забылось, но отцу предложили работу в департаменте, и предоставили служебную квартиру. Все-таки шестеро деток. И они с мамой решились.

– Неужели он согласился? Всегда же терпеть не мог чиновников!

– Согласился, – кивнула Валюшка, и добавила, – из-за нас, конечно, – посмотрела на меня малявка совершенно по-взрослому. Отстраненно и чуть снисходительно улыбнувшись.

Эта улыбка меня резанула.

Кажется, счастливое детство, о котором мечтали для нас родители, оба детдомовца, закончилось.

И виновата я. Я!

Меня так сильно замутило, что пот потек по лицу, даже слюной почему-то стала захлебываться, и соображать начала, когда появился отец. Одной рукой приобнял, а второй пульс нащупал. Я просмотрела, когда они с мамой пришли.

– Наташка-Наташка, как не стыдно пропадать… – шептал отец, – что мы должны, по-твоему, подумать, объехали все больницы… и не только…

Ко мне прижались родители, и девчонки, и Мишка залез к нам на руки.

– В случившемся мы виноваты, – услышала я голос элитного мага, – позвольте нам объясниться…

Отец так посмотрел на магистров!

О чем он подумал, не знаю, но я за магистров даже испугалась.

– Мам, пап, – пришлось сказать мне, – наши гости – преподаватели академии, где я учусь.

– Дети, разбирайте сумку с пиццей, ставьте оба чайника, – скомандовала мама, не сводя особенного взгляда с гостей. Так она смотрела на сбесившегося быка, я помню, – мы поговорим у вас в библиотеке. Егор, Наташа, присмотрите за младшими.

Родители повели магистров в библиотеку, а меня девчонки засыпали вопросами.

– Давайте поедим, пока пицца не остыла, – предложила я, – придут отец с мамой, все расскажу.

Все-таки иногда соображаю! Инстинкт самосохранения работает.

Больше часа мы ели пиццу и пили чай в одиночестве. Конечно, кое-что я рассказала, не упоминая магию и порталы. Отец выходил один раз во двор, пришли мужики. Одного я помнила, водителя больницы. Отец вернулся, заглянул к нам, велел вытащить постели, ночуем дома. Захватил две пиццы, горячий чайник, попросил Мишку притащить кружки, и опять пропал в библиотеке.