– Что, Танька, никак не угомонишься? – нависла над ней, грозно сверкая стёклами очков, заместительница директора.

– А я что? Я крики какие-то услышала …думала – вдруг убивают, – ловко поднимаясь с пола, попыталась оправдаться раздосадованная и смущённая произошедшим ночная нянька. – У нас же здесь проходной двор. Мало ли кто забредёт. А я, можно сказать, Лариса Ивановна, вашу жизнь сберечь хотела.

– Как же – хотела жизнь мою сберечь! – с сарказмом в голосе передразнила её та. – Пошла вон отсюда! Ещё раз застану тебя за подобным увлекательным занятием – сразу вылетишь отсюда с чёрной меткой. Ясно тебе?!

– Да ясно, ясно, – недовольно пробормотала та, шустро выметаясь из кабинета.

Ошарашенный физкультурник растерянно развёл руками:

– Как ты узнала, что она подслушивала за дверью?

Заместительница директора усмехнулась и кивнула на дверь: – Видишь под дверью щель? Я случайно заметила, что там мелькнула какая-то тень и сразу поняла, что кто-то подслушивает. А нам сейчас лишние уши совсем ни к чему.

– А почему … то есть я хотел спросить – а ты как-то накажешь эту няньку? Ну, за то, что она подслушивала? – с живым интересом неожиданно поинтересовался Яков.

– Накажу обязательно – лишу очередной премии.

– А если её сразу уволить? Она же всё-время тебя раздражает.

– Уволить?! А в ночь с этими засранцами ты останешься работать? У неё же младшая группа. Станешь им задницы вытирать, да сопли утирать? То-то же! Вот и не говори о том, о чём сам не понимаешь.

Лариса Ивановна села на край старого, обтянутого потёртой кожей дивана и похлопала рукой по нему прямо рядом с собой: – Сядь-ка сюда, Яков Викторович, и слушай меня внимательно.

Тот быстро присел рядом и весь обратился во внимание.

– Ты уже, наверное, заметил, что у нас не очень складываются отношения с новой директрисой, – начала издалека заместительница директора.

– Ну-у-у… наверное… – неопределённо пожал плечами её собеседник. – Я ведь, Ларочка, не очень разбираюсь в этих ваших бабских штучках. Поэтому поверю тебе на слово. И что?

– А то, что если мы так и не сможем найти возможность изменить эту ситуацию, то все очень сильно рискуем остаться у разбитого корыта, – негромко пояснила Лариса Ивановна и продолжила: – Тебе же уже начали перепадать дефицитные продукты и вещи из нашего котла и, вроде бы, тебе это понравилось.

– А кому же не понравиться, когда такие вещи достаются задарма! – радостно подтвердил тот. – А что нужно сделать, чтобы изменить эту ситуацию? Ты же, вроде, говорила, что хочешь приручить эту Лидию Фёдоровну.

– Говорила, – согласно кивнула женщина. – Но, похоже, что на это у нас может уйти слишком много времени и сил. Поэтому я решила, что мы, как говорится, пойдём другим путём.

– Интересно – каким?

– Нам нужен свой директор. Иначе говоря, нужно, чтобы директором стал кто-то из наших, проверенных людей, – заместительница директора повернулась лицом к своему собеседнику и в упор уставилась на него.

– Да, я тоже согласен, что лучшего директора, чем ты, Ларочка, нам не найти, – тут же торопливо подхватил физкультурник.

– Нет, Яков, я никогда не смогу быть директором и на это есть причина. Когда-нибудь, возможно, я тебе расскажу – почему, но не сейчас, – нахмурилась Лариса Ивановна. Но тут же взгляд её просветлел, и она загадочно улыбнулась:

– Поэтому мы подумали и решили, что директором нашего детского дома должен стать ты, Яков Викторович.

В комнате наступила звенящая тишина. Побледневший физкультурник медленно поднял на свою собеседницу стеклянный взгляд.

– Не переживай так, Яшечка, – поспешила успокоить остолбеневшего мужчину заместительница директора и покровительственно похлопала его по плечу: – Не боги горшки обжигали и у тебя всё получится. Я всегда буду рядом с тобой и это главное условие твоего назначения на должность директора.

Физкультурник как-то потерянно покачал головой и едва выдохнул: – Ты же пошутила, Ларочка?!

– Нет, это не шутка, Яков Викторович. Ты, действительно, должен стать нашим директором, – с напором произнесла Лариса Ивановна.

– Ну, какой из меня директор?! – жалко улыбнулся Яков и растерянно огляделся по сторонам, словно ища у кого-то поддержки. Но они были в комнате вдвоём и, ему ничего не оставалось, как вновь устремить свой взгляд на собеседницу.

– Машину хочешь?

– Хочу, конечно, но…

– Так у тебя же будет служебная машина и не одна. Сможешь ездить на какой захочешь. А потом купишь себе любую, которая придёт по распределению в детский дом. Будешь, как сыр в масле кататься. Жена, дочь тебе только благодарны будут – обеспечишь их на всю оставшуюся жизнь. Ты понимаешь, что когда ты станешь здесь директором, то мы с тобой таких дел наворотить сможем. Озолотимся на всю оставшуюся жизнь! Ну, решайся!

– Заманчиво, конечно, – всё ещё растерянно протянул Яков. – У меня прямо в голове не укладывается, что такое со мной вообще может быть.

Увидев, что в глазах собеседника загорелся интерес, и голос его стал увереннее, Лариса Ивановна поняла, что цель достигнута – физкультурник уже начал примерять на себя роль директора детского дома. Теперь наступил момент истины и она, взяв его двумя пальцами за подбородок, повернула лицом к себе: – Но ты должен прямо сейчас уяснить для себя одну оч-чень важную вещь.

– Говори, Ларочка! Для тебя всё что угодно, – с сияющими от возбуждения глазами, отозвался тот.

– Этим назначением ты будешь обязан только мне. И только я буду твоей правой рукой всё время, что ты будешь на этой должности. Тогда в моих интересах будет делать всё, чтобы ты как можно дольше оставался директором этого детского дома.

– Я согласен, Ларочка, – прошептал Яков. Ему продолжало казаться, что всё это происходит во сне.

– И запомни: тот день, когда ты вдруг решишься предать меня или от меня избавиться – станет твоим последним днём пребывания здесь, – голос Ларисы Ивановны не сулил ничего хорошего. – Как там у Тараса Бульбы: «Я тебя породил – я тебя и убью».

– Звучит страшно, – нервно усмехнулся физкультурник: – Но я постараюсь никогда не предавать или бросать тебя, Ларочка. Только одно не пойму – как же я смогу стать директором, пока в том кабинете сидит Лидия Фёдоровна.

– А я и не говорила, что тебя прямо завтра назначат на её место, – вздохнула Лариса Ивановна. – Нам тоже, конечно, не выгодно, терять столько времени, но спешка, сам знаешь, хороша только в одном случае.

– А когда же тогда? – чуть расстроенным голосом спросил Яков.

– Думаю, что через пару-тройку месяцев мы с ней распрощаемся. Только сделать это всё нужно по-умному. А ты за это время всё-таки закончи водительские курсы. Да ходи теперь и подмечай всё за директрисой – как и что почём.

Физкультурник пожал плечами:

– Как подмечать-то?? Я же не могу всё время за ней ходить. У меня пока своя работа есть.

– И то правда, – согласилась Лариса Ивановна. – Ладно, не переживай, всё утрясётся. Тем более что я всегда буду рядом с тобой и подскажу при случае – что и как делать.

– А как же ты собираешься её …кхм… ну, убрать с этого места, – глаза Якова уже горели нетерпением и ожиданием грядущих кардинальных перемен в его жизни.

– Самым надёжным старинным русским способом, – загадочно улыбнулась заместительница директора и похлопала физкультурника по плечу: – Не дрейфь, Яшечка! Всё будет хорошо. Где наша не пропадала!

Воспитательница Елена Леонидовна тяжело поднялась со стула и, переваливаясь с ноги на ногу, зашагала в сторону детского туалета:

– Всё? Все сделали свои дела? – обратилась она к сидевшим на больших эмалированных горшках детям. Девочки были отгорожены от мальчиков старой, потрёпанной, когда-то белой ширмой.

– Да-да, – закричали те и тут же затихли – в этот момент в туалетную комнату заглянула ночная нянька Татьяна Васильевна. Судя по всему, на работу в это раз она пришла без настроения. Она окинула тяжёлым взглядом детей и недовольно поинтересовалась: – А чё ты их, Ленка, на горшки-то высаживаешь? Пусть на унитазы залазят, да смывают хорошенько за собой.