– Почему? – послушно спросил Егорка.

– Потому что все старики и старушки тоже когда-то были детьми.

– Да ну! – воскликнул поражённый мальчишка. – Ты была маленькой девочкой?!

– Была, Егорушка, была. И даже заметить не успела, как превратилась в бабушку, – вздохнула Фёдоровна. – Когда-нибудь и ты, сынок, постареешь и превратишься в дедушку.

Егор недоверчиво посмотрел на неё ещё раз, но промолчал. В душе-то он точно знал, что никогда не станет стариком. Просто потому, что он не хочет этого.

– А ты ведь теперь никуда больше не уйдёшь, Фёдоровна? – с надеждой посмотрел на неё мальчишка.

– Нет, сынок, не уйду, пока меня отсюда не выгонят. Я ведь без дела-то сидеть не могу. Да и денежка лишняя всегда пригодиться. Давайте, ребятки, садитесь по своим местам, – махнула она детям и те, косясь на нахмурившегося Егорку, беспрекословно подчинились.

– Я к тебе буду приходить, Фёдоровна, – с серьёзным выражением лица пообещал он и, опять повторяя чью-то интонацию, хитро улыбнулся и, неожиданно похлопав её по плечу, произнёс: – Глядишь, когда и чайком побалуемся.

– Побалуемся, Егорушка, обязательно побалуемся, – заливисто рассмеялась Фёдоровна. – Ой, уморил, сынок! С тобой не соскучишься.

Егорка довольно улыбнулся и. сев на своё место, по-хозяйски придвинул к себе тарелку с нарезанными кусочками хлеба.

Вечерело. Солнце уже садилось, когда в дверь кабинета заместительницы директора – Ларисы Ивановны, кто-то осторожно постучал.

– Кто там? – она недовольно подняла глаза от стопки бумаг, лежавших на столе.

Дверь тихонько приоткрылась, и в проёме показался темноволосый симпатичный подросток и озабоченно произнёс:

– Я это…пришёл сказать… а чо с ним делать-то?

– С кем, Мансур?

– Да с этим… физкультурником нашим – Яковом Викторовичем?

– А что с ним случилось?! Где он? – вскочила со своего чёрного кожаного кресла заместительница директора.

– Да он там… в нашей раздевалке в спортзале пьяный лежит. Пришёл к нам, проорал что-то и упал… Спит, и мы его разбудить не смогли. Ребята вот к вам послали.

– Зайди сюда и дверь закрой за собой, – скомандовала поражённая Лариса Ивановна: – Говоришь, пьяный лежит в вашей раздевалке?!

– Ну, да, – шмыгнул носом подросток. – В тот раз-то мы его довели до комнатки, где все учителя по физкультуре находятся, а вот в этот раз…

– В прошлый раз?! – брови женщины подпрыгнули вверх. – Так это уже не первый случай?

– Не-а, третий, кажись. Только он просил никому не говорить и …

Заместительница директора пытливо посмотрела ему в глаза:

– Ну-ну, давай продолжай, Мансур. И что же он давал вам в обмен на молчание? Деньги?

Подросток не ответил.

– Понятно, – тяжело вздохнула женщина и внимательно посмотрела на собеседника: – Без лишнего шума оттащи его вместе со своим приятелем Руденко в учительскую раздевалку, и идите гулять на улицу.

– А как же тренировки?

– Какие тебе тренировки?! Сам же всё видел! Завтра он с вами проведёт занятие, – жёстко произнесла Лариса Ивановна и очки её холодно блеснули в отсвете предзакатных лучей солнца. – Иди уже, сделайте, что я сказала. Я сама сейчас подойду туда и переговорю с ним. А вы держите языки за зубами. Учитель он хороший, а ошибиться любой может. Не нужно пока портить ему репутацию. Понял?

– Да, понял, – кивнул Мансур и исчез за дверью.

– Этого ещё не хватало! – покачала головой Ларис Ивановна и, переодев легкие тапочки на стильные туфли на высоком каблуке, с прямой спиной направилась в сторону спортивного зала. Встречавшиеся ей на пути воспитатели и воспитанники, предупредительно желали ей доброго вечера, и расступались, освобождая проход. Она же с мрачным выражением лица, едва кивала и уверенным шагом шествовала в нужном ей направлении.

Вход в учительскую раздевалку, располагался прямо в самом спортивном зале и оттуда доносился храп. Лариса Ивановна поморщилась, ощутив винные пары, но прошла вовнутрь и уставилась на физкультурника Якова Викторовича. Последний валялся на спине, прямо на полу и громко храпел, некрасиво раззявив рот. Струйка слюны блестела из уголка губы вниз по щеке. Ноги и руки были раскинуты в разные стороны – видимо как его подростки тащили, так и оставили на полу в учительской раздевалке.

Лариса Ивановна, потёрла кончиками пальцев по вискам, пытаясь сообразить – как же дальше быть. Затем она взяла ведро, стоявшее в углу, и набрала в него холодной воды. Взяв с холодной батареи, находившейся прямо под окном, чистую тряпицу, намочила её в воде, отжала и, опустившись рядом со спящим на колени, стала бережно смачивать ему лоб, виски, шею… Физкультурник застонал, пытаясь увернуться от холодной тряпки, что-то забормотал.

– Ну-ну, не дёргайся! – чуть прикрикнула она на него. – Давай уже приходи в себя, Яшечка! Что же ты напиваешься-то до такого состояния?! Да ещё и на работе! Говорили мне, что частенько попахивает от тебя. Я же тебя предупреждала, что у нас здесь с этим строго… Как домой сегодня доберешься?

Яков, не слыша ни слова, продолжал пьяно мотать головой и отмахиваться руками от мокрой, холодной тряпки. Но он ещё не знал, кто с ним связался и ровно через час, уже в сумерках он сидел на полу, прислонившись к крашенной светлой масляной краской стене и тяжело вздыхая, бормотал извинения: – Ну, всё-всё, Ларочка! Прости дурака, не рассчитал сегодня дозу. Да и Анатолий всё подзуживал, что, мол, не выпью я бутылку водяры за три минуты.

– Я завтра этому Анатолию устрою головомойку! – в сердцах воскликнула заместительница директора. – Мало того, что директриса сегодня учудила, ещё и он мне тебя взялся спаивать. А у тебя своей головы что ли на плечах нет, чтобы отказаться от такого дурацкого пари?!

– А я и извиняюсь перед тобой, Ларочка, – пьяно развёл руками физкультурник и покаянно сложил их на груди: – Сам дурак, что согласился на этот спор. Теперь точно знаю, что бутылка на голодный желудок – это много для меня. Даже очень много…

– Ты, Яков, давай прекращай такие загулы. Ты же, вроде, не запойный? – полуутвердительно спросил она, хмуро глядя на собеседника.

– Да, вроде, нет, – неловко развёл он руками и гордо добавил: – Жена не жалуется и …

– Мне всё равно, что там думает твоя жена, – сухо оборвала его директриса. – Мне важно, чтобы ты здесь держал себя в руках. Я вот сейчас пока тебя тут в чувство приводила, всё любовалась тобой – какой же ты видный мужик. А сейчас на полу валялся как последний алкаш. Мне это не нравится. Я не говорю, что нужно вовсе бросать пить. Я и сама люблю рюмочку-другую пропустить. Но всё должно быть в меру…

– Права, очень права, Ларочка! Прости дурака, а? – он криво улыбнулся и полез к ней целоваться. – Клянусь тебе, что брошу. Ей-богу брошу! А давай сейчас, а?

– И рада бы, да некогда, – сменив гнев на милость, улыбнулась женщина. – Благоверный дома с дочками заждался. Обещала сегодня пораньше быть, а из-за тебя вон на сколько задержалась.

– А он…это… ну, не догадывается ни о чём? – чуть смутившись, спросил Яков. – Я бы вот своей такой разнос устроил бы, если бы она на работе начала задерживаться!

Лариса Ивановна внимательно посмотрела на него, хотела что-то сказать, но промолчала и поднялась с колен. Физкультурник, попытался сделать то ж самое, но не удержался на неверных ногах и завалился набок.

Заместительница директора снисходительно улыбнулась: – Я пошла. А ты, давай, вызови такси и поезжай домой. А завтра, чтоб как огурчик был здесь – помытый, побритый и чтобы пахло от тебя теми английскими духами, что я тебе подарила месяц назад.

– Будет сделано, моя королева! – физкультурник, сидя на полу, взял под воображаемый козырёк. – Завтра я обязательно оправдаю твои надежды, Ларочка.

– Ну-ну, вот завтра посмотрим, жеребец, – многообещающе улыбнулась ему женщина и вышла из раздевалки.

– Олька, а хочешь на моём велосипеде покататься? – неожиданно спросил Егорка, лихо затормозив возле тут же шарахнувшейся от него светловолосой, короткостриженой девочки.