— Папа?

Он нахмурился, заметив позади меня Громова. Я спокойно села напротив отца, а Макс сел рядом, сложив руки на стол и сцепив их в замок. Оба рассматривали друг друга. Официантка подскочила к нашему столику и предоставила меню.

— Кто это? — холодно поинтересовался отец, не отводя взгляда.

— Это…

— Меня зовут Максим Дмитриевич. Я парень вашей дочери, — Макс не повел и бровью.

— Парень? — откинулся на спинку кожаного дивана. — И как долго вы вместе?

— Это имеет значение, Сергей Николаевич?

— Имеет.

— Неужели? До этого, вы, не особо интересовались жизнью своей дочери и где она находится, — подчеркнул Громов, нажимая на крючки вины.

— Дерзкий, однако, — цыкнул языком и посмотрел на меня. — Я не одобряю твой выбор.

— А это не вам решать, — вставил Макс довольно резко и сжал мою руку под столом, показывая, чтобы я доверилась ему. — Ваша дочь уже совершеннолетняя и вполне может решать сама.

— Это не дает ей право выбирать человека, который не имеет воспитания, — он грозно рявкнул, сверля взглядом нас обоих.

— Ваша дочь вкратце сообщила мне причину встречи. Что ж, давайте обсудим детали, Сергей Николаевич, — сообщил Громов, с легкостью отправляя в обратку колкости. — Я оплачу квартиру, которую она выберет. И мне плевать на денежный вопрос.

Я потрясенно посмотрела на него, а потом перевела взгляд на отца. Что? Макс собрал оплачивать мне квартиру?!

— Что ты можешь ей дать, юнец? — последовал смешок.

— Больше, чем вы.

Отец тихо рассмеялся на смелое заявление и отпил немного кофе из чашки.

— Удиви меня. Что ты можешь предложить моей дочери в свои…Сколько тебе?

— Я скажу один раз. А после, решайте сами, что делать с данной информацией. Вы работаете на Крупинина Олега Вадимовича, верно? Насколько мне известно в вашей компании имеются трудности из-за документаций, скрытые непосредственно вашим начальником, — намекнул ему о том, что владеет достаточной информацией его работы, — Во-вторых, вы, как отец, должны были защищать собственную дочь от нападок жены. Ни один ребенок не обязан терпеть эмоциональное и физическое насилие в семье. Мною зафиксировано и то и другое. Вы знали? Конечно. Просто закрывали глаза на то, как ваша жена с лихвой уничтожает ее и ничего не предпринимали. Да, вы и сами это делали, когда запрещали ей делать то, что она хочет. В-третьих, вы решили скрыться и спрятаться в объятиях Морозовой Надежды Валерьевны. Сколько было вашей секретарше, когда вы вступили в интимные отношения? Вас все еще интересует мой возраст?

Я потеряла дар речи. Откуда он все это узнал? Я ему не рассказывала про мать и где работал отец. Но, Макс, знал намного больше, чем я сама.

— Ты хорошо осведомлен, — процедил сквозь зубы отец и поджал губы, кинув разъяренный взгляд на меня.

Я сжалась, чувствуя давление с его стороны.

— Ваша дочь здесь не причем. И мы не переходили на «ты». Я не давал согласия разговаривать со мной в свободной форме. Итак, старался не обращать внимания. Соблюдайте этикет, Сергей Николаевич. Повторю еще раз. Квартиру Сони, буду оплачивать я. У меня серьезные планы на нее. И если вы будете вставлять палки в колеса, то будет несладко. Поверьте, я не любитель прибегать к шантажу, но вы не даете иного выхода. Так же, сегодня, у меня предстоит разговор с вашей женой. Вам, рекомендую подать на развод, если не хотите потерять все имущество из-за ее алчности. Надеюсь, что в следующий раз, мы поговорим в более спокойной обстановке. Если я узнаю, что кто-то из вас пригрозил моей девушке или попытался это сделать, — Макс все это время оставался непроницаемым, — то уничтожу обоих и не посмотрю, что вы ее родители. Думаю, все ясно, и наш разговор закончен?

— Ты думаешь, что напугал своими заявлениями? — ухмыльнулся.

— А вам стоит бояться. Ведь, — Громов отпустил мою руку, вылез из-за стола и наклонившись к уху, самодовольно прошептал, — на кану ваша жизнь. Никто не знает, кто подложил липовые документы в сейф начальника, кроме вашей любовницы, не так ли?

Отец замер и нервно поправил галстук на шее, дёргано улыбнувшись. Лицо побледнело, а глаза забегали. Я никогда не видела его настолько напуганным. Сломить его авторитет, власть и хладнокровие никому не удавалось. До этого момента. Макс меня поражал. Мой хищник, готовый уничтожить весь мир, только, чтобы я была счастлива. Что это черт возьми? Что он мог сказать отцу напоследок?

— Нужна будет помощь, то звони мне в любое время.

— Пап? — посмотрела на обоих.

— Пойдем, — Макс протянул мне руку.

И я впервые увидела в нем жестокость. Справедливую и бесстрашную. Его взгляд горел. Громов пытается казаться спокойным, но я-то вижу, что его челюсть сжата до предела. Он готов разорвать отца. Вцепиться в глотку от злости. Он сдержал обещание защитить меня. Встав из-за стола, последовала за ним и обеспокоенно посмотрела на отца. Сердце сжалось в комок. Лишилась ли я его окончательно или все-таки есть еще шанс? Макс только что уничтожил его одним разговором.

***

Я с тяжелым сердцем поднималась на знакомые ступени подъезда, держа в руках коробку с тортом. Железная блекло-серая дверь пропищала и оттуда вышла соседка с нашей лестничной клетки. Она остановилась, как вкопанная.

— Сонечка? Как радостно, что ты вернулась! — всплеснула женщина руками. В ее глазах стояли слезы. Голубоватые тени, глянцевая с блестками вишневая помада на старых губах, скомканная тушь в уголках глаз и до ужаса неровные стрелки. Голова закрыта белым беретом, но из-под него виднелись седые волосы.

— Здравствуйте, — вскользь улыбнулась и хотела пройти мимо, распахнув дверь шире.

— Твоя мама не желает слушать соседей. У нее постоянно какие-то гости и громкая музыка, — качала она головой, прижав сумку к груди. — И полиция недавно приезжала. По слухам, ее обыскивали.

— Что? — уставилась на нее, не веря словам.

Неужели мать совсем поехала головой? Куда делась ее совесть? Она позволила собутыльницам дебоширить в квартире и наплевала на уважение к другим? Боже. Мне стало стыдно перед Громовым. За ее поведение. За то, что он слышал находясь рядом. За то, что совершала не я, а она.

— Да-да. Дорогая, говорят, фонд, который основала твоя мама закрывается из-за каких-то долгов, — я невольно шикнула на нее.

— Спасибо, что доложили. Простите, но нам нужно спешить.

— Конечно-конечно! Ох, Сонечка, какой у тебя мужчина! — соседка неприлично заулыбалась и дернула нарисованными бровями. — Смотри не упусти!

Услышала позади себя смешок. Как только дверь закрылась, Макс не сдержался и развернув к себе, прижал меня к подъездной стене, нависая скалой.

— Не упусти меня, Веснушка, — передразнил он соседку и довольно осклабился.

Внутри появилось несколько кульбитов. Черт. За что он так со мной? Почему он заставляет дрожать мои ноги, а сердце колотиться, как на горках.

— Ты мне угрожаешь? — кокетливо сощурила глаза, поправив съехавшие очки, и прижала торт ближе к себе, будто меня это защитит.

— Скорее предупреждаю.

— Тогда тебе стоит подумать о том, чтобы твоя девочка не ушла, — заморгала глазами, улыбаясь уголками губ, вызывая в нем шипение.

— Ауч, — цыкнул языком. — Выстрел прямо в лоб. Становишься смелее. И меня это возбуждает еще больше, — вжался крепче в мои бедра.

— У меня прекрасный учитель, — усмехнулась и внутренне ликовала, что моя дерзость его провоцирует.

— Я с большим удовольствием посмотрю, как мир рухнет на колени перед тобой, — заурчал от удовольствия и куснул мочку моего уха.

— Ты, правда, делаешь меня смелее, — простонала, запрокинув голову назад и прижалась затылком к холодной стене.

— Просто твое внутреннее «я» наконец-то чувствует свободу, Веснушка.

Он продолжал свои инсинуации надо мной, и я запищала, чуть не выронив торт на плитку. Его пальцы безрассудно пробирались под пуховик.

— Которую даешь мне ты, — посмотрела ему в глаза и втянула воздух.

Громов покачал головой.