Я ненавижу людей. За их способность проявлять агрессию на пустом месте, пытаясь создать видимость своей значимости. Они унижают, провоцируют и обращаются с другими, как с мусором. Разделение социального статуса испокон веков уничтожает мир. Богатые принижают бедных, красивые уродов, а сильные слабых. Так в чем кайф? Вся моя жизнь наполнена издевательствами, тычками, унижениями. Так почему же мне нужно любить людей? Внутри себя, я построила целый титановый замок, к которому подпускаю только подругу и то на территорию сада, а не к главному входу собственного хаоса. Два года назад, поступив в лучший Университет Москвы, надеялась, что все изменится. Но нет. Мечты никогда не сбываются. Это мне стало понятно после объявленного списка поступивших студентов. Отстроенный целый городок для обеспеченных детей. Магазины, кафе, несколько корпусов по разным направлениям, аллея, где гуляют не только студенты, и собственная парковка для дорогих тачек. Отдав меня в Вуз, родители думали, что смогу чего-нибудь добиться и возьмусь за ум, пообщавшись с другими ребятами. Начну понимать смысл жизни среди денег, красоты и мальчиков. Что начну работать над своим телом. Некоторые живут в собственных квартирах, другие в общежитии, а кто-то с родителями, как я. Моя группа — это кладезь джунглей. Элита собирается вместе, неформалы отдельно и конечно же, как и должно быть во всех фильмах и книгах, изгои где-то позади. Сегодня очередной день несущий неприятности. Девчонки, одетые по последней моде в брендовых вещах, щебечут в аудитории, дожидаясь преподавателя. Парни, обсуждающие выходные и вечеринки. Я же натянула капюшон на голову, дожидалась только одного человека — Вику. Единственную подругу, которая никогда не смотрела на мой лишний вес и стиль одежды.

— Слышь, Вишневская! — крикнул Игорь, сидя за общей партой и игрался с красной зажигалкой в руках. — Ты в следующий раз, когда одежду покупать будешь, то смотри на размерчик побольше. У тебя бока висят. Тошнотворное зрелище.

Он заржал. Его сосед дал ему пять за острую колкую шутку и похлопал довольно по плечу. Я вжала шею в плечи лишь бы не встречаться ни с кем взглядом. В аудиторию влетела злая Вика. Нежно-голубая юбка выше колен, показывающая шикарные длинные ноги. Бежевая шелковая блузка с короткими рукавами. И высокие осенние ботинки на шпильке. Она громко поставила рюкзак на парту и развернувшись, испепеляюще посмотрела на Фролова своими ярко-голубыми глазами. Нарисованные стрелки придавали ей восточной изюминки и дикости кошки, а коричневая помада, обведенная карандашом соблазнительные губы.

— Умник, ты рот свой закрой, а! Одна помойка, а мозгов, как у индюка. Ты бы лучше с таким остервенением зачеты сдавал, — фыркнула Покровская, собирая русые волосы в бронзовый крабик.

— О, собачка нашей Сони прибежала! Я-то с учебой разберусь, а вот она, — он ткнул пальцем в мою сторону, — со своим лишним весом — нет.

— А ты я смотрю будущий тренер по фитнесу, раз разбираешься, — съязвила ему Вика и показала средний палец, демонстративно облизнув кончиком языка. — Только я тебе не по зубам.

— Вик, хватит, — выдавила я и опустила взгляд в тетрадь. — Не обращай внимания.

Развернулась к нему. Он злобно прожигал ее спину. Поправил пальцами светлые волосы на макушке, взъерошив их. Браслет звякнул от движения. Заметила на его среднем пальце новое кольцо в виде волка. Одевался Фролов неплохо. Темная футболка и джинсы с кроссовками. Никто из группы не знал есть ли в его семье деньги, потому что он тщательно скрывал этот факт. Но судя по его манерам, весьма обеспеченный мудак. Недавно, Игорь купил себе новый байк и никого не подпускал к нему. Из всей компании, он пробрался сам по ступеням в элиту и тусовался с богатенькими, пока другие забивали себе места из-за связей и выгоды. Откуда и как — неизвестно. Два года, Фролов измывался над нами. Подстраивал козни, распространял ужасные слухи. Из всех парней, учащихся с нами и в Университете, он являлся первым красавчиком. Еще бы. Спортивное телосложение, притягательное личико и слабость всего женского общества — татуировки. За то время, что я его знаю, он сделал их немало, покрывая кожу символами и рисунками. Менял девчонок, как перчатки. Ни одна девушка не смогла растопить его жестокое сердце. Но я давно заметила притягательную химию между ним и Викой. Либо, это только фантазии. Их ненависть обоюдная. Она не давала в обиду себя и меня, он же защищал себя. Одна из одногруппниц открыла окно. Холодный воздух после дождя освежил накалявшиеся страсти и наэлектризованный воздух. Покровская села на стул и развернувшись щелкнула пальцами перед моим лицом.

— Я не позволю какому-то придурку тебя задевать. Лучше рассказывай, что новенького на выходных было? — она достала тетради и положила их на столешницу.

Я развернулась обратно и рисовала на листе незамысловатые узоры. Рассказывать ли ей о ссоре с родителями? В субботу отец вернулся с работы поздно и мать находилась на взводе. Как-то слышала ее разговор с тетей Таней по телефону. Она подозревает, что у отца появилась любовница. Сам то он работает в крупной компании заместителем директора и не раз задерживался из-за совещаний. Пару месяцев назад, я к нему ездила в офис. Отвозила документы, которые он забыл в кабинете. Миллионы осуждающих взглядов худых сотрудниц преследовали по пятам. Ему становилось неловко, что его дочь приехала в растянутом свитере на пару размеров больше, мужских джинсах и прической в хвосте. Не накрашенная, незаметная серая масса больших размеров. Помню, как поймала его взгляд и как он нервно отвел глаза, сухо сказав спасибо. В воскресенье, оба поехали в магазин заполнить холодильник продуктами. Я осталась. Не хочу смущать и вызывать в них стыд за то, как выгляжу. А вечером произошел разговор, который и подкосил все настроение. В очередной раз слушала о диетах, о том, что пора бы начать заниматься спортом, бесконечные сравнения с однокурсниками, и что я ничего не добьюсь в этой жизни. «Хватит страдать, Соня. Сколько можно. Тебе уже стукнуло двадцать один, а ты все заедаешь свои обиды, — кричала она, вытирая полотенцем кухонный стол. — Подумай о будущем пока не укатилась на дно.» В голове прокручивается ее фраза после того, как я ушла в свою комнату. Наша трехкомнатная квартира разделена между всеми. Моя самая дальняя, родительская слева, большая гостиная, две ванные комнаты и кухня с коридором. Приходится терпеть их оскорбления пока нахожусь с ними рядом. Но смогу ли выбраться на свободу? Нет. Никто не захочет взять на работу ту, кто даже по лестнице подняться не сможет. Все детство в меня тыкали пальцами, заставляя их краснеть, а дома они отрывались по полной. У меня нет места в родной квартире. Я ненавидела их. За испорченную самооценку. За то, что я призирала в себе все. Начиная от внешности, заканчивая характером. Никогда не отвечала им, не перечила, потому что не достойна собственного мнения. Мотнув головой, отогнала лишние мысли и ответила ей:

— Немного поругались.

— Опять мурижили? — нахмурилась Покровская и посмотрела на вошедшую Калинину. Из ее губ вырвалось недовольное фырканье.

Я подняла взгляд от тетради и посмотрела на одногруппницу. Ева Калинина — красавица второго курса. Изумительная модельная фигура. Стройные длинные загорелые ноги, тонкая талия и неплохая по размеру грудь. Жгучая брюнетка с длинными вьющимися волосами. Броский макияж smoky eyes, красная помада на припухлых губах. Все наши парни облизываются и хотят с ней замутить, но она отправляет их в нокаут в надежде найти под себе под стать. Такого же красавчика и стать самой охеренной парой. Как-то произошел спор и пошли ставки, что рано или поздно она начнет флиртовать с Фроловым. Опустив взгляд обратно, поймала язвительный тон:

— Господи, Вишневская, ты опять все пространство заняла? Слава богу, я худая, иначе пришлось бы пролезать по ряду, — откинув волосы назад, Ева изящно поставила черную лакированную сумку Prada на стол.